жении было 5 броневиков, 6 орудий, около двух десятков пулеметов.
Наконец кольцо революционных сил замкнулось. Как потом стало известно, буквально за час до этого момента премьер Керенский под прикрытием машины с американским дипломатическим флажком бежал из Зимнего, оставив во дворце на произвол судьбы свое правительство.
Для улучшения управления штурмом по предложению Н. И. Подвойского был создан и размещен в Петропавловской крепости Полевой штаб, возглавляемый В. А. Антоновым-Овсеенко; для непосредственного руководства действиями штурмующих вблизи Зимнего дворца образовали два промежуточных штаба: в казармах Павловского полка — во главе с К. С. Еремеевым, в Балтийском экипаже — во главе с Г. И. Чудновским. Общее командование революционными силами осуществлял Н. И. Подвойский из Смольного.
К вечеру был занят Мариинский дворец. Революционные войска изготовились к штурму Зимнего и ждали сигнала.
Н. И. Подвойский выехал к Зимнему дворцу. По орудийному залпу Петропавловской крепости и холостому выстрелу «Авроры» начался штурм. Лавина восставших поднялась в атаку. Николай Ильич, оказавшийся в этот момент в цепях Павловского полка, вместе с солдатами пошел на ружейно-пулеметный огонь баррикад. Его мгновенно захватила стихия атаки…
«Это был героический момент революции, — писал он, — грозный, кровавый, но прекрасный и незабываемый. Во тьме ночи, озаряемые мечущимися молниями выстрелов, со всех сторон прилегающих улиц и из-за ближайших углов, как грозные тени, неслись цепи красногвардейцев, матросов, солдат, спотыкаясь, падая и снова поднимаясь, но ни на секунду не прерывая своего стремительного, подобного урагану потока.
Лязг оружия, визг и треск тарахтящего по мостовой «максима», стук железных подков на тысячах тяжелых солдатских сапог, скрипы броневиков — все смешалось на Дворцовой площади в какую-то неописуемую какофонию… Разлилось стремительное «ура!» вперемежку с другими, не поддающимися ни передаче, ни восприятию звуками, понеслось дальше… Одно мгновение… — и победный крик уже по ту сторону баррикад!»
…Немало времени потребовалось для того, чтобы очистить более тысячи комнат Зимнего дворца. В «Малой столовой» В. А. Антонов-Овсеенко обнаружил министров теперь уже бывшего Временного правительства, арестовал их и лично препроводил в Петропавловскую крепость. Н. И. Подвойский написал на листке короткое донесение в Смольный и, взглянув на свой хронометр, поставил время: 2 часа 10 минут. Связной рванулся в штаб революции.
Н. И. Подвойский поручил Г. И. Чудновскому принять меры к охране ценностей дворца и назначить коменданта. Им стал балтийский матрос большевик И. П. Приходько.
Поэт революции В. В. Маяковский в поэме «Хорошо!» писал:
До рассвета
осталось
не больше аршина, —
руки
лучей
с востока взмолены.
Торарищ Подвойский
сел в машину
сказал устало:
«Кончено…
В Смольный».
…Подвойский сразу поднялся к В. И. Ленину, чтобы доложить о взятии Зимнего дворца. Ленин, сосредоточенно работавший над первыми декретами Советской власти, не имел возможности вникать в детали штурма. Но, услышав слова Подвойского: «Теперь все кончено», — энергично покачал головой:
— Все только начинается!.. Отдохните немного, — добавил он, заметив, что Николай Ильич еле держится на ногах от усталости. — Теперь вам, военным работникам партии, предстоит организовать вооруженную защиту республики.
Воспользовавшись разрешением В. И. Ленина, Николай Ильич впервые за последние недели вырвался к семье. Он знал, что жена и старшие дети, охваченные тревогой, в эту ночь не спят — ждут от него вестей. Ведь Нина Августовна знала о предстоящем штурме.
Когда Николай Ильич распахнул дверь квартиры, он увидел у стола Нину Августовну, Олесю и Леву. Едва переступив порог, он вскинул вверх руки со сжатой в них винтовкой и радостно, не скрывая чувств, которые им владели, сообщил:
— Народ победил! Зимний взят!
Как был в шинели, с винтовкой в руках Подвойский опустился на стул, подмигнул Леве и… мгновенно уснул. Нина Августовна уложила его в постель.
Через два часа предрассветную тьму за окнами квартиры прорезал свет фар. Коротко тявкнул клаксон. Раздался условный стук. Нина Августовна, которая так и не прилегла, открыла дверь и увидела на пороге перепоясанного патронной лентой матроса.
— Уже? — спросила она.
— Так приказал Николай Ильич, — развел руками матрос. — Сказал, что теперь работы много.
Она с трудом растолкала Николая Ильича. Но, едва поняв, что за ним пришел автомобиль, он вскочил, запоясал гимнастерку ремнем, набросил шинель.
— Извини, Нинуша. На днях постараюсь вырваться, побыть с детьми. А сейчас надо ехать.
…Когда авто подкатило к Смольному, серело утро. Первое утро новой России.
РЕВОЛЮЦИЯ ЗАЩИЩАЕТСЯ
РАЗГРОМ АВАНТЮРЫ ЭКС-ПРЕМЬЕРА
В Смольном понятия о дне и ночи смешались. Пос. is штурма Зимнего народу стало еще больше. На лестницах, в коридорах, комнатах — половодье, клокочет людской водоворот.
Подвойский поднялся на третий этаж, окинул взглядом комнату № 77, где размещался штаб ВРК. Два десятка люден сбились группами и доказывают, требуют, решают с Дзержинским, Антоновым-Овсеенко, Садовском, Крыленко, Мехоношиным свои неотложные и экстренные вопросы — Военно-революционный комитет работал, творил, заряжал революционной энергией сотни людей.
Николай Ильич сдержал желание немедленно окунуться в привычное кипение дел. Как юрист он с достаточной ответственностью понимал, что значит ленинская фраза в воззвании к населению: государственная власть перешла в руки Военно-революционного комитета. Это значит, что ВРК до образования правительства отвечает за все — от подавления контрреволюции до порядка на улицах и снабжения населения продовольствием. Эти задачи для ВРК были и новы и значительны, и решать их без получения ориентировки в ЦК он, председатель, по имел права. Ведь действия ВРК расценивались как первые шаги Советской власти.
Н. И. Подвойский направился к секретарю ЦК Я. М. Свердлову, отвечавшему за организационную работу.
В комнате секретариата ЦК, как и во всем Смольном, толпился народ. Яков Михайлович, увидев Подвойскохо, сразу подошел к нему и отвел его к окну.
— Наконец-то, — сказал Свердлов и, не дожидаясь вопросов, сам заговорил о том, что волновало Подвойского. — Пока правительство не создано, за все отвечает Военно-революционный комитет. Главная задача ВРК — поддержание революционного порядка в городе. Подавление любых вылазок контрреволюции… Не исключены погромы, разбой. Соберитесь, подумайте, что надо сделать в первую очередь… Жизнь в городе должна идти как обычно: торговля, зрелища и все прочее. Действуйте! Это главное!
Я. М. Свердлов ничего уточнять не стал — не было времени. Н. И. Подвойский вернулся в штаб ВРК. С помощью дежурного направил поток посетителей в одну комнату, а активистов комитета пригласил в другую. Он решил, что новый этап в работе ВРК должен начаться с общего заседания хотя бы того актива, который в тот момент находился в Смольном. Оно обозначит переход от работы по захвату власти к работе по ее удержанию и укреплению.
Разгоряченные напряженной работой Антонов-Овсеенко, Крыленко, Кедров, Лашевич, — Мехоношин, Садовский, Флеровский и другие, шумно переговариваясь, расселись вокруг стола. Их лица осунулись, но в покрасневших от недосыпания глазах были и отвага, и радость.
Быстро сформулировали короткое сообщение ВРК о победе восстания. «Зимний дворец, — говорилось в нем, — …взят штурмом… Министры арестованы и заключены в Петропавловскую крепость… Потери со стороны наступающих исчисляются в шесть человек». Утвердили распоряжения о розыске и аресте сбежавшего Керенского, а также о доставке в Петроград генерала Корнилова и его сообщников для предания их революционному суду.
А. Д. Садовский вышел, чтобы отправить принятые документы в редакции. Вскоре он вернулся, потрясая какой-то газетой.
— Вот посмотрите. Только что принесли газету «День». Настоящая травля Советов!
Николай Ильич быстро просмотрел указанный Садовским материал, тут же вырвал из блокнота лист бумаги и, диктуя себе, написал: «Военно-революционный комитет постановил: приостановить газету «День» за поднятую травлю Советов. Председатель Подвойский».
— Нет возражений? — спросил он.
— Надо изъять из продажи «Речь», «Новое время», «Биржевые ведомости» и вообще все контрреволюционные газеты, — предложил Садовский.
— А ночью их закрыть, — добавил Мехоношин.
— Возражения есть? Принимается. — Подвойский повернулся к Садовскому и Мехоношину. — Андрей Дмитриевич, Константин Александрович, напишите постановление комиссару по делам печати. Теперь о городе…
Прежде всего ВРК позаботился об усилении заслонов против контрреволюции на подступах к Петрограду. Было решено также послать еще одного комиссара — И. П. Флеровского — в штаб Петроградского военного округа, который, как обоснованно считали члены ВРК, был самым опасным «логовом контрреволюции».
— Не давайте штабу распоряжаться частями, оружием, боеприпасами, — напутствовал Флеровского Николай Ильич.
ВРК предписал районным Советам Петрограда и окрестностей немедленно выявить контрреволюционные гнезда и приступить к их ликвидации. Было отдано распоряжение об открытии со следующего дня всех торговых заведений. Подчеркивалось, что торговцы, не выполнившие данный приказ, будут рассматриваться как враги революции и караться по всей строгости революционного закона. ВРК объявил о переходе всех пустующих помещений и квартир в свое распоряжение.
Вопросы, которые надо было решать, возникали один за другим. Они ставились и членами ВРК, и посетителями, поток которых все увеличивался. Около пятидесяти постановлений, предписаний, распоряжений и других документов выдал и примерно столько же донесений о мерах по укреплению новой власти на местах принял ВРК в тот первый после победы восстания день. Решения по всем вопросам принимались немедленно, без согласований и консультаций. Короткие приказы и распоряжения разрабатывались и подписывались тут же и сразу же вручались или отправлялись исполнителям.