Доклад о работе ВВИ был представлен в ЦК, ВЦИК, СНК и Наркомвоен. Н. И. Подвойский встретился с Л. Д. Троцким, намереваясь устно, в деталях изложить ему свои впечатления о ходе военного строительства, внести предложения по его ускорению. Но Троцкий особого интереса к работе ВВИ не проявил. Подвойского это, впрочем, не удивило, ибо он достаточно хорошо знал Троцкого, который редко спускался с высот «большой политики» до каких-то там практических дел. Не вникая в детали, он разрешил Подвойскому пополнить ВВИ и выехать во вторую поездку.
Николай Ильич несколько раз беседовал с В. И. Лениным и Я. М. Свердловым. У них он встретил подлинный интерес к своим наблюдениям и предложениям. Именно в эти дни В. И. Ленин и Я. М. Свердлов разослали местным Советам директиву, в которой разъяснялась срочность повсеместного создания военкоматов; было принято постановление ЦК РКП(б) об обязательном обучении коммунистов военному делу. Вскоре В. И. Ленин подписал телеграмму, адресованную всем местным Советам, об огромном значении работы по созданию Красной Армии. В Наркомате по военным делам при активном содействии Н. И. Подвойского был оформлен приказ об учете и порядке назначения на должности старых военных специалистов. Для отбора кандидатов была создана Высшая аттестационная комиссия, во главе которой, по рекомендации Николая Ильича, был поставлен бывший полковник А. И. Егоров. Вместе с Н. И. Подвойским он работал в январе над проектом декрета о Красной Армии. Впоследствии А. И. Егоров стал одним из первых Маршалов Советского Союза. При деятельном участии Н. И. Подвойского была разработана и объявлена приказом структура Всевобуча. Подписывая этот приказ, Нико-лай Ильич не предполагал, что через некоторое время Всевобуч на несколько лет станет для него главным делом…
10 мая Н. И. Подвойский собрал работников ВВИ, представил новых сотрудников, ознакомил всех с № 103 газеты «Известия Наркомвоен». В ней была дана оценка работы ВВИ: «Опыт, который приобретен Инспекцией за первую поездку, — писала газета, — показал всю насущную необходимость таких инспектирований, так как они дают полную возможность убедиться в дефектах управления, внести исправления в общегосударственном масштабе». Поддержка газеты была очень кстати, так как подымала авторитет ВВИ и вдохновляла ее работников, признав их труд крайне необходимым и полезным.
Для наглядного показа частям строевой и тактической выучки в состав ВВИ была включена рота Образцового советского полка, которая, кстати, усилила военную мощь Инспекции, что, судя по событиям в Курске, было крайне необходимо. Для печатания приказов и инструкций в поезде ВВИ организовали небольшую типографию, взяли с собой кинопроектор с лентами и граммофон с пластинками.
Николай Ильич определил маршрут второй поездки: Орел — Рязань — Тамбов — Саратов.
Главная задача работы в Орле — проверить выполнение указаний ВВИ и разосланных ею из Курска приказов — была решена в один день. Николай Ильич спешил в Рязань. Я. М. Свердлов еще в Москве сказал Н. И. Подвойскому, что в Рязанской губернии сложилось трудное положение. Губернская партийная организация большевиков была немногочисленной. В ряде Советов и государственных учреждений влияние левых эсеров было очень сильным. А они, как и всюду, противодействовали проведению в жизнь декретов Советского правительства, в том числе и в области военного строительства. В Рязани существовал не только губернский Совет, но параллельно с ним действовал и военно-революционный комитет, в котором верховодили левые эсеры. 17 апреля, когда на пленарном заседании губсовета был поставлен вопрос о выборе политического комиссара при военном руководителе, военно-революционный комитет послал вооруженный отряд и разогнал заседание Совета. 18 апреля В. И. Ленин, выступая на заседании ВЦИК, говорил: «Вот здесь недалеко от Москвы, в Рязанской губернии, я наблюдал такого рода явление. Совет есть. Помимо Совета есть Военно-революционный комитет. Военно-революционный комитет считает себя автономным… не подчиняется Совету, а поэтому и Совет ничего не может сделать для центральной власти».
Левые эсеры выступали против создания дисциплинированной регулярной Красной Армии. Они сопротивлялись переформированию отрядов в штатные подразделения и части, протестовали против отмены выборности командного состава, провозглашали оппортунистический лозунг «всеобщего вооружения» без классового подхода к этому вопросу. Им вторили сторонники «левых коммунистов», считавшие, что укрепление дисциплины и использование бывших офицеров и генералов в Красной Армии есть возврат к старому режиму в армии, даже восстановление старой армии.
Яков Михайлович предупредил Подвойского, что в ближайшие дни в Рязани предстоит III губернский съезд Советов, на котором должны будут решаться вопросы советского и военного строительства. Левые эсеры, говорил Свердлов, рассчитывают получить на съезде большинство со всеми вытекающими последствиями. Для этого в Рязань выехала целая делегация партии левых эсеров во главе с одним из ее лидеров — Марией Спиридоновой. Н. И. Подвойскому было поручено провести на съезде большевистскую линию.
14 мая Подвойский с поездом ВВИ прибыл в Рязань. Военный комиссар Яков Никитич Колданов, большевик с 1905 года, участник первой мировой войны и Октябрьской революции, был очень рад подоспевшей поддержке. Его длинное узкое лицо с воинственно торчащими пиками усов излучало неподдельную радость, хотя он знал, что благодарности от Н. И. Подвойского ему получать не за что.
Сразу по прибытии Николай Ильич переговорил с ним и с несколькими работниками губсовета и сообщил, что он и работники ВВИ должны немедленно посетить войсковые части для первого знакомства.
Яков Никитич помрачнел:
— Сами будете смотреть?
— Непременно. И специалисты Инспекции — бывшие офицеры и генералы, — подчеркнул Подвойский.
— Может, пулеметчиков вывести без оружия? Настроение у них не совсем хорошее. Не резанули бы.
Николай Ильич посмотрел на его озабоченное лицо и сказал:
— Вот с пулеметчиков и начнем. И непременно с оружием. Как же мы с ними будем защищать Советскую власть, если сами их будем бояться?
Через час Н. И. Подвойский в сопровождении Колданова уже обходил красноармейцев пулеметных команд. Одеты они были плохо, многие в лаптях. Лица хмурые, небритые. Пулеметы почищены плохо. Николай Ильич наметанным глазом определил самую «кулацкую. физиономию» пулеметчика и подошел к нему. Пулемет был грязный.
— Как будете стрелять из такого пулемета? — строго спросил он.
— А по ком стрелять? Да и знаем как, не впервой, — нехотя ответил тот, колюче сверкнув маленькими, глубоко посаженными глазками. — Могу и показать…
— Покажете, придет время, — резко ответил Подвойский. — Разобрать пулемет сможете, стрелять умеете? — обратился он к помощнику пулеметчика.
Помощник смущенно замялся, оглядываясь на первого номера и переминаясь с ноги на ногу.
— Почему не учите? — повернулся Николай Ильич к пулеметчику.
Тот вновь сверкнул глазами:
— Пусть пока потаскает «максимку». Меня тоже не враз учить стали.
Желваки заходили на обтянутых кожей скулах Подвойского.
— Кем воевать собираетесь? — обратился он к сопровождавшим его командирам. — Одним номером на пулемет? Монополию развели!
Командиры молчали.
За несколько часов группы ВВИ осмотрели части. Положение было чуть лучше, чем в Курске, но негативное влияние левых эсеров сказывалось, и очень сильно.
Н. И. Подвойский организовал работу по наведению порядка в частях. Сам же, лично, занялся губвоенкоматом и организацией военной власти. Он назначил военным руководителем опытного специалиста, бывшего генерала М. С. Шейдемана, а военными комиссарами — Я. Н. Колданова и М. И. Воронкова. Им было приказано немедленно открыть трехнедельные пулеметные курсы и пропустить через них солдат-пулеметчиков и командиров всех степеней.
Специалисты из военной секции ВВИ разработали инструкцию по уходу за оружием. Приказом ВВИ в ротах были назначены нештатные оружейники, в задачу которых входило наблюдение за состоянием оружия и его ремонт.
В гарнизоне с помощью работников политической секции Инспекции в каждой части были открыты библиотеки и читальни.
Николай Ильич прочитал в городе две публичные лекции: «Российская Федеративная Республика» и «Что надо ожидать от Рабоче-Крестьянской армии Советской Республики». Выступили с лекциями и работники политической секции.
Особого внимания требовала подготовка к губернскому съезду Советов. Подвойский встретился со многими депутатами-большевиками, губкомовцами, изучил соотношение сил на съезде. Потом собрал командиров и комиссаров из числа депутатов, пригласил губкомовцев.
— Требования партии и правительства по военным вопросам в губернии еще не выполнены, — говорил Н. И. Подвойский. — Выучка войск такова, что в первых же боях всех положим. Эсеры на съезде будут гнуть свою линию — протестовать против дисциплины, против использования старых специалистов, выступать за отрядность, за выборность командиров. Народ они напористый, могут потащить за собой весь съезд. А нам надо во что бы то ни стало провести резолюцию о перестройке военного дела. Выход, я считаю, у нас один — сказать делегатам всю горькую правду об истинном состоянии военного строительства. Убедить их, что дальше так продолжаться не может. Раскрыть эту правду должны командиры и комиссары. А большевики-депутаты, — Николай Ильич обратился к губкомовцам, — должны поддержать их.
На этом совещании договорились, что Подвойский выступит, когда на съезде будет достигнут перелом в настроениях или накалится до предела обстановка.
На съезде, как и ожидалось, левые эсеры сразу попытались повлиять на настроения делегатов. Но их хлесткие выступления звали, по сути дела, в никуда, назад. В них было много «революционных» фраз и мало того, что было связано с конкретными делами. Поэтому после каждого такого крикуна выходил кто-нибудь из командиров частей, советских работников и с цифрами и фактами в руках показывал реальное положение дел в военном строительстве, в хозяйственной работе. Звонкие речи левых эсеров стали вызывать раздражение и возмущение аудитории.