И вот теперь гоблиненок хотел кое-что изменить. Давать каплю на своей руке.
Паук теперь не шугался от каждого его движения, и идея могла сработать.
Однако на реализацию этой задумки ушло еще три дня.
В конце концов, паук, который привык к гоблиненку, взобрался на его ладонь, над которой парила капля тьмы и присосался. Зур”дах не давал ему утащить каплю как прошлые разы, и мысленным усилием удерживал ее на руке. Так что у твари не было выбора — либо есть с руки, либо убежать и остаться голодной.
Он полностью из тьмы! Вообще полностью! — изумленно осознав Зур”дах, увидев паука впервые настолько близко. Капля тьмы стремительно уменьшалась в размерах, и пропорционально этому увеличивалось брюшко паучка.
Может…может я смогу его приручить?
Глава 100
А вот на этот этап, — приручение, — уже ушло гораздо больше времени. Зур”дах еще в родной пещере научился дрессировать насекомых и некоторые из них хорошо его слушались, но пауки — это ведь совершенно другое, и в том, что подобная дрессировка сработает на них уверенности не было.
Да и вообще — приручаемы ли они?
Не попробовать приручить гоблиненок не мог: он чувствовал, что эта удачная возможность — слишком уж необычным был паук.
Черный паук перестал бояться его — это очевидно, но вот привяжется ли он к нему — другой вопрос. Зур”дах также понимал, что у него есть то, что нужно пауку — капли тьмы. И очевидно, что раз он так рвался к ним — то в другом месте этого получить не мог.
Вместе с попытками приручения и постепенной кормежкой, в нем усиливался контроль уже имеющейся тьмы. Кое-что новое в ней Зур”дах понял экспериментируя с её песчинками и каплям: вне разлома и вне Ям тьмы ничтожно мало, именно поэтому добываются они с таким трудом, и для того, чтобы добывать больше их, нужно повышать свой уровень контроля проходя через боль.
Он был уверен, что окажись в Ямах — смог бы уже управлять теми самыми пылинками, крутящимися в них. Всей той массой. Потому что ту тьму не нужно было ниоткуда вызывать — она уже была там, готовая к использованию, однако на практике проверить это он смог бы только оказавшись очень близко к Разлому, к которому никого из не подпускали. Взрослые гоблины же и сами ни за что бы не подходили туда, слишком опасно. Многие из них проходили через наказание Ямами и знали что такое удушение тьмы. Никто не хотел повторения подобного опыта.
Зур”дах же для тьмы был свой, пусть пока еще слабый, она его признала.
— Иди сюда. — прошептал гоблиненок, в очередной раз подзывая паучка. Это жест конечно же сопровождался одновременным движением капли тьмы. Паучок будто загипнотизированный побежал за ней и оказался на ладони Зур”даха, который позволял теперь ему есть только с руки. Только на десятую кормежку паук разрешил до себя дотронуться и никак не отреагировал, продолжая сосредоточенно сосать каплю тьмы.
Создание тьмы. — подумал Зур”дах.
Паук был еще страннее, чем он думал вначале: например те же огневки, несмотря на огонь внутри, всё же обладали живым телом, которое можно раздавить, разрушить — тело их было из плоти, которая могла сгореть в своем же пламени, а этот паук… Будто сгусток тьмы обрел сознание и форму.
Когда паук позволял прикасаться к себе, Зур”дах понял, что паук не живой. Кроме того, чуть более сильное нажатие двух пальцев заставляло его расплющиваться. Но едва гоблиненок убирал пальцы — тот возвращал свою обычную форма.
Так вот как он пролазит в такие трещинки! — понял он сразу.
Паук пролезал как в крупные щели, так и в мелкие, за этим процессом Зур”дах наблюдал чуть ли не засунув глаз в них.
И когда он это понял, желание заполучить этого паука в питомцы в нем усилилось многократно.
А еще гоблиненок заставил паука буквально прыгнуть на парящую каплю — ему было интересно, как высоко тот может это сделать. Оказалось, прыгает это существо очень высоко, почти в рост мальчишки, да еще и прямо с места.
Это его удивило, потому что к нему он так не подпрыгивал, а подбегал с осторожностью, мелко семеня своими лапками. Заставлять паука гоняться за каплей стало частью тренировки. Единственной проблемой было то, что дальше чем на шаг вокруг себя управлять ей Зур”дах не мог.
Все эти манипуляции продолжали улучшать его контроль, однако кроме контроля пора было увеличивать и количество тьмы. Поэтому Зур”дах вновь вернулся к вызыванию песчинок тьмы. Он уже знал как прогрессировать: надо через головную боль, кровь из носа и шум в ушах увеличивать количество песчинок.
Пожалуй, это было самое неприятное из всего процесса. Но только так можно было стать сильнее — через боль.
Зур”дах сжимал и разжимал ладони, формируя кристаллы и разрушая их обратно в песчинки. Теперь это получалось без таких мысленных усилий. Он даже не думал о количестве песчинок, нужное количество само складывалось в кристаллики. легко и послушно.
Тренировка начиналась именно с этого, потому как попытка достичь максимума в вызываемых песчинках заканчивалась всегда одним — полуобмороком. Зато после каждого такого надрыва их количество увеличивалось на десяток, а то и больше. Теперь он уже их не считал.
До тех пор, пока Зур”дах в конце тренировки не формировал каплю, паук сидел, и только его глазки выглядывали из щели в полу. Но едва перед гоблиненком в воздухе формировалась капля тьмы, он мчался к нему.
Большую часть времени ему никто не мешал, хотя менять место занятий тьмой ему приходилось, хотя бы для того, чтобы не вызвать лишних подозрений. Всего таких мест было пять, достаточно темных, чтобы там была более плотная тьма.
Но не всегда всё проходило гладко: помимо того, что вечно поблизости ошивался Маэль, который был самым беспокойным ребенком, Кайра и Тарк тоже иногда не отлипали от Зур”даха и вместо того, чтобы тренироваться в тьме или Балансе, он сидел с ними то немногое время, которое им было выделено для отдыха. Большую часть этого времени он просто слушал их треп, только изредка вставляя реплики.
Зур”дах и сам заметил, что раньше был болтливее, но случившееся с ним, с Драмаром, с Каей, — всё это будто забрало желание говорить. Наверное, больше всего он разговаривал с Дахом, который всё же не переставал расспрашивать его про их племя и его расположение. И гоблиненок видел, что надсмотрщику действительно это интересно, видел это по тому, как загорались его глаза, когда он слышал насколько многочисленным было их племя.
— Эх… — вздыхал он, — Жаль. Очень жаль.
Так он выражал сочувствие тому факту, что всё их племя погибло.
С Дахом Зур”дах разговаривал охотно еще и потому, что тот пускал его на крышу, а это дорогого стоило. Там попытки ощутить Баланс были в разы успешнее, чем на земле. Пошатываясь он ходил от одного угла крыши к другому и наслаждался этим ощущением плавности и непрерывности движений, когда одно движение перетекало в другое, будто костей у него не было. Пока еще Зур”дах слабо представлял как именно Баланс может помочь в бою, но сам навык явно был непростым.
Когда же дежурил второй надсмотрщик, — молодой, — он мало того, что не выпускал его на крышу, так еще и каждых пять минут обходил все территории вокруг казарм и тренировочных площадок, чем не давал возможности Зур”даху вызывать тьму. Приходилось рисовать. Слишком уж молодой был подозрителен.
Как он задолбал! — стиснув зубы рисовал гоблиненок под неусыпным взором надсмотрщика.
Пару минут понаблюдав, тот пошел дальше. Почему-то именно Зур”даха он невзлюбил с первой же встречи. Отвечать тем же было бы глупостью, поэтому гоблиненок просто постоянно сохранял бдительность, не давая застигнуть себя врасплох. Это напряжение внутри мешало как попыткам вызывать Баланс, так и тренировкам тьмы.
За казарму чаще всего приходила к нему Кайра. Одна. В такие моменты Зур”дах забывал, что она ему когда-то сильно нравилась и они оба сидели молча и глядели вдаль, на другие строения и на смутно видневшийся вдали Разлом.
— Страшное место… — сказала Кайра, — указывая на Разлом, — как смотрю на него, так прямо холод пробегает по всему телу.
Она обхватила себя руками.
Зур”даху страшно не было. Возможно, окажись он прямо над Разломом — да, но отсюда он видел только клубящуюся тьму, оказаться возле которой он хотел.
Пришлось соврать.
— Да, есть такое… — вздохнул он.
— Мне здесь не нравится…особенно это... — она дернула рукой за рабский ошейник.
Несмотря на то, что он больше не натирал, как в первые дни, ошейник постоянно ощущался невидимой удавкой, готовой начать душить в любой момент.
— Мы все равно не можем убежать. — ответил Зур”дах, который часто думал об этом, и не раз слышал разговоры мальчишек о побеге.
Невозможность этой затеи была очевидна всем.
— Я знаю! А еще я знаю что там, в подземельях, страшнее…
Да, страшнее. — Мысленно согласился гоблиненок.
А потому они утыкались в потолок, разглядывая своды пещеры.
Иногда, особенно в такие моменты, Зур”даху хотелось показать Кайре что он умеет, похвастаться — сжать ладонь, вызвать сотни и сотни песчинок тьмы и увидеть удивление в ее глазах. Однако, каждый раз он сдерживался.
Нельзя, нельзя!
Если она узнает — потом узнает и Тарк, а потом и Саркх и другие. Нельзя!
— Оооо… — протянул будто из ниоткуда появившийся молодой надсмотрщик, — Какая парочка!
Чем вызывал легкое смущение как Зур”даха, так и Кайры.
— А теперь живо к остальным! Сидят тут, в потолок смотрят.
Дети подскочили и направились в сторону казарм.
После этого они разошлись в разные стороны не сговариваясь. Это было естественной реакцией.
В другие разы молодой надсмотрщик просто становился возле сидящего Зур”даха и говорил:
— Рисунков маловато — бездельничаешь, да?
Гоблиненок в таких случаях молчал. Потому что если говорить или отвечать, этот молодой надсмотрщик только распалялся и начинал осыпать оскорблениями “бесполезных”, “ненужных” детей, которые сидят на шее у Хозяина.