Но даже такими маленькими шажками, на третий месяц он научился и держать Маэля и делать выпады копьем. Теперь плети Тьмы стали словно продолжение его рук, так хорошо он их ощущал.
— Ты прям как дроу, — заметил во время одной из тренировок Маэль.
Зур”дах нахмурился, — это сравнение ему совсем не понравилось.
— Ладно-ладно, — исправился друг, — Я не то имел в виду. Я о том, что ты становишься таким же сильным. Гоблинистее тебя гоблина не найти. Не то, что твой Наставник.
После этого Маэль сплюнул и Зур”дах уже знал почему: у друга имелись на то свои причины. За прошедшие месяцы он рассказал гоблиненку много о себе –то, чего никогда и никому не говорил: об их маленьком племени, которое жило на окраинах Верхнего яруса, скрываясь в целой сети маленьких пещер, куда дроу со своими ящерами проникнуть просто не могли.
Рассказал и о предателях среди своих, которые снюхались с дроу, которые пошли на это ради лучшей жизни, ради места надсмотрщика в обычных дроуских селениях. Плата была небольшой – сдать своих. Предатели, по меркам племени Маэля, не были даже полноценными Охотниками – для этого их сил не хватало. Но в вылазки они тоже выходили, и во время таких вылазок они наладили контакт с дроу.
Этих гоблинов пугали опасности Подземелья: они знали, насколько часто погибают Охотники и как коротка их жизнь, и знали, что в тоннелях можно умереть от какой-то мелкой и незнакомой твари. А дроу поступили хитрее: они показали им свои небольшие селения с другими гоблинами и пообещали сделать их не рабами, а надсмотрщиками. А те увидев, что в Подземелье есть безопасные места, где не нужно бороться каждый день за свою жизнь, чтобы в итоге погибнуть, быстро приняли решение. Они захотели такую жизнь – и получили ее. В этом плане дроу не обманывали: кто будет следить за рабами лучше тех, кто их сделал рабами? Ненависть между ними гарантирована навсегда. Подобные поступки не прощаются. Цена была невелика – всего лишь племя, численностью до шести сотен гоблинов. Маэль говорил, что раньше племя было в несколько раз больше, но Подземелье не жалело никого.
Зур”дах в тот момент понял, насколько до поры до времени вольготно и безопасно жило его племя.
— Они убили очень многих, — глядя в пол сказал Маэль, и в словах его гоблиненок впервые слышал такую неприкрытую ненависть, – Моих родителей тоже. Мы сопротивлялись, в отличии от других, мы не собирались сдаваться, становиться рабами. У нас были сильные Охотники, поэтому дроу заплатили цену. Несколько десятков этих тварей погибло.
На пару мгновений Маэль умолк, а потом сжал кулак:
— Я добил одного.
— А?
— Убил одного дроу. Сам. Его, правда, сильно ранили, но он всё еще не воспринимал нас как серьезных противников. Он только ухмылялся, глядя как одних вяжут, а других, самых неуступчивых, убивают. Я пошел будто бы сдаваться, а потом кинжалом перерезал ему горло. Я уже тогда был быстрым.
После этих слов Зур”дах как-то неосознанно стал иначе смотреть на своего друга.
— И если б не эта сраная тьма, мы бы убили больше. Без неё они не такие уж и хорошие воины. Только тьма дает им слишком сильное преимущество.
Взгляд Маэль скользнул по двум жгутам, которыми Зур”дах его держал, и тот тут же отпустил.
— Самое мерзкое, — стиснул зубы Маэль, — Что они убили стариков. Старики дроу не нужны, они никому не нужны. От них толку нет. Старый Харук и Ыргай – их просто задушили тьмой. Они меня учили метать камни. Старики могли сбежать, но не сбежали. Они всё равно там, в глубоких тоннелях, не выжили бы. Старые Охотники никогда не сбегают – они всегда дерутся насмерть. Настоящие Охотники.
Зур”дах сглотнул.
— Но хуже всех черные гоблины. Такие, как твой Наставник. Я таких видел часто, когда мы стали…рабами. Главные надсмотрщики всегда они и только они. Знаешь, те же дроу никого и никогда просто так, ради удовольствия, не бьют. Только за провинность. Ну там не сделал что-то, или сделал не так, или убрал плохо — причин может быть куча…но у них всегда есть причина. А эти….эти выродки считают, что такие как мы, зеленокожие, низшая раса. Что раз они крупнее, выше, умнее, выносливее — то они лучше. Мол, поэтому они не рабы, а мы — рабы.
— А они не рабы?
— Да, они не рабы. Дроу им доверяют. Не знаю почему. Но знаешь, что самое смешное?
Маэль ухмыльнулся.
— Многие из них считают, что они почти что дроу! Типа между ними разница небольшая.
— Но…– вдруг задумался ЗУрДАх, – Я никогда ничего такого от Старшего Наставника не слышал.
Маэль пожал плечами.
— В Ямах всё по-другому. Я рассказываю, что было там…
Зур”дах погрузился в мысли о черном гоблине.
Значит…Старший Наставник такой же? Как те черные гоблины?
Гоблиненок сомневался. Вел тот себя совсем по-другому, не так как в рассказах Маэля. Более того, на самом деле жесткости было больше в одноруком, чем в черном гоблине.
Кроме того, Наставник Харт учил его не только во время тренировок, а и во время отдыха, разговора, ставя перед ним небольшие логические задачи:
— Представь ситуацию: против тебя выпустили огромную сколопендру. Ты без оружия. Ее ноги – острые, опасные, но… довольно хрупкие. Руками ее броню не пробить, до уязвимых точек без острого оружия не добраться, чтобы поразить стыки брони тоже нужно что-то острое. Что ты будешь делать?
— Ээээээ… — Зур”дах немного запнулся, не зная, как правильно ответить.
— Ответ прозвучал в самом начале! – черный гоблин покачал головой, – Зур”дах, ты должен выломать ее конечности и ими же убить ее. Если у тебя нет оружия, то его нужно сделать. А на Арене ВСЁ – оружие. Всё должно стать твоим оружием для победы.
— Но…это же…не ответ, — ответил Зур”дах, — Это в принципе в бою невозможно. В Бою сломать ногу? Она же меня схватит и сожрет прежде, чем я это сделаю! Вы сказали, что сколопендра огромная!
— Для этого тебе нужна ловкость, да и никто не сказал, что это будет легко. Но это более, чем возможно.
Зур”дах как-то недоверчиво покачал головой. Он уже сталкивался с многоножками, а они были быстрыми и опасными тварями. Сколопендры отличались, но суть оставалась та же.
— Зря не веришь, — вздохнул Харт, — Когда я был чуть постарше тебя, я оказался именно в такой ситуации.
— И вы выломали у сколопендры одну из ног и убили ее ею?
— Нет, я лежала со сломанной ногой, как и двое других гоблинов.
— Тогда…
— Тогда самый старший из нас сделал именно то, что я тебе сказал. Он не обладал сильной мутацией как ты, или как другие бойцы, но у него хорошо работали мозги…а еще…
Взгляд Наставник погрузился куда-то вглубь души.
— А еще он хотел спасти нас троих…
Зур”дах молчал.
— Он убил ее, — закончил историю Харт, — Спас нас. Вот только сам не выжил. Если бы не он, я бы тут тебя сейчас не учил. Поэтому запомни одну вещь, Зур”дах. Не спасай на Арене никого. Желание кого-то спасти обязательно закончится твоей собственной смертью. Я видел потом такое не раз.
— Но если бы не он…
— Молчи! Таких как он больше нет. Будь тварью, которая хочет выжить, понятно? По-другому тебе не выжить ни в Бойне, ни потом. Нет у тебя близких ни на арене, ни в Ямах – я же вижу, вы – каждый по отдельности. Вы даже не родные. Тебе, малец, никого не нужно спасать. Более того, каждый из твоей группы, если вы останетесь на Арене, и будет бой до последнего, без сожалений вонзит тебе копье в горло, чтобы выжить самому.
Зур”дах покачал головой, не соглашаясь. Он не представлял, чтобы Кайра или Маэль…
— Нет, так не будет.
— Я тоже так думал, Зур”дах. Арена всегда показывает кто есть кто. Я просто готовлю тебя к тому, что неизбежно произойдет.
— Вы о чем?
— Переживешь Бойню – расскажу, а пока у тебя простая задача – не сдохнуть в мясорубке на Арене. Поднимайся, отдохнул уже. Посмотрим, как быстро ты можешь разогнать Кровь до предела.
Зур”дах давно заметил, что первые Обращения Крови были всегда медленными, разгоняя к концу. А значит, в первые мгновения, до того как Кровь потекла по всему телу, скорость и сила значительно меньше пикового момента.
И именно это резкое включение после основной тренировки и заставлял его отрабатывать Старший Наставник. Чтобы разогнаться до своей максимальной скорости Зур”даху сейчас требовалось от семи до десяти Обращений. А значит в первые пять-шесть секунд он особенно уязвим.
Вот и заставлял его черный гоблин разгоняться быстрее, к третьему-четвертому обращению.
— Ты должен сократить эти моменты уязвимости. Если бой скоротечен — это неважно, но на Бойне…
Каждый выезд на бои детей сопровождал Старший Наставник. Никакого однорукого или других надсмотрщиков. Только Айгур и черный гоблин, да четверка стражей на ящерах.
К радости Зур”даха, за эти полгода больше ни разу во время боев на него не накатывали чужие жизни. Не было этой раздвоенности сознания, из-за которой можно просто погибнуть на Арене, пропустив случайный удар.
Но это, увы, вовсе не означало, что переживания других жизней не приходили к нему вообще. Нет, приходили. Более того, стали даже чаще. Но, в основном, эта раздвоенность возникала либо перед сном, либо во время занятий тьмой, либо когда они ехали в повозке на бои в чужие Ямы. Во время этих поездок он не единожды переживал жизни насекомых и животных.
Никакой логики и смысла в них он не видел. Да, в тот раз, когда он “стал змеей”, он сумел использовать это себе во благо в технике копья, начав имитировать броски-атаки этого хищника. Вот только не похоже, что это было “целью переживания”, если она вообще была. Никаких идей, почему он переживает чужие жизни у него не было. Одно он понимал ясно – это вообще никак не связано с паучьей кровью внутри него. Потому что в переживаниях не было никаких пауков.
Количество “видений” уже перевалило за десяток. И Зур”дах думал лишь об одном – когда они прекратятся? И прекратятся ли вообще? Потому что более десяти раз он переживал смерть и перерождение. Каждое видение обычно разбивалось на куски, но всегда заканчивалось одним – смертью существа. И каждое такое переживание незаметно что-то меняло внутри Зур”даха.