зашагал молча.
Да, я гордый.
Следующая станция меня порядком удивила. Это была настоящая крепость под землёй, хорошо вооружённая, сделанная
на совесть. И у нас сразу начались проблемы.
Охране блокпоста очень не понравились наши документы. Ещё больше их смутило то, что мы направлялись на
Центральную.
'Камуфлированные' дозорные в чёрных беретах обступили нас со всех сторон, заставили разоружиться, провели
тщательный обыск, а потом объявили, что мы арестованы. Заламывать руки не стали, но предупредили, что попытки к
бегству будут пресечены.
Я был весьма раздосадован столь 'тёплым' приёмом. На нашу долю и без того выпало много испытаний и с чего на
нас так взъярились, даже представить себе не мог. Опасности мы не представляли, задерживаться на станции не
собирались. Так, отдохнуть чуток и снова в путь.
Я попытался поспорить, но очень скоро убедился, что все усилия пропадают зря. Меня не слушали.
Часовые были на удивление откормленными, настоящие кабаны. Я таких наеденных харь давно не встречал. И вели
себя развязно: прямо на посту пили самогонку и развлекались с девицами явно не самых высоких нравственных устоев. Не
будь этих пьяных в драбадан податливых девок, дозорные не преминули бы пристать и к Лило. Но пока ограничились
похотливыми взглядами.
Сразу бросалась в глаза единообразная форма одежды, что сразу наводило на мысли об армии, правда потом я
передумал. Будь они настоящими военными, вряд ли бы столь вопиюще плевали на дисциплину. Скорее всего, это не
остатки армейского подразделения, а какая-то военизированная группировка. Ещё до глобального пушного зверька
существовала тьма всякого рода подозрительных организаций, участники которых учились обращаться с оружием, навыкам
выживания в условиях полной задницы и прочим не менее полезным вещам. Себя они называли 'сювайверами' от английского
survive и стремились к одному: выжить, несмотря ни на что. Были у них свои 'гуру', причём довольно авторитетные, но
между проповедованием в Интернете и реальными действиями лежит огромная дистанция, и спас ли кого из этих
авторитетов заначенный запас тушенки неизвестно.
У встреченных мужиков тоже когда-то снесло крышу на почве полного песца. Сначала они сколотили полувоенную
организацию медленно, но верно превращавшуюся в банду. Изучали специфическую литературу, стреляли, окапывались,
устраивали схроны. Когда всё началось, стройными рядами двинулись к ближайшему укрытию и оказались в метро. Там эти
'мародёры' с 'карателями' с лёгкостью подмяли под себя власть и вроде до поры до времени мирно сосуществовали с
остальными станциями и не пытались качать права перед Генералом. Как жили остальные обитатели, мне неизвестно.
Определённую безопасность от тварей с поверхности 'сювайверы' могли обеспечить, но вот что касается всего остального
...
Всё это я узнал от наших сопровождающих, которые, разумеется, были осведомлены о соседях намного лучше. Благо
разговаривать между собой нам не запретили, и мы могли без особой опаски перекидываться друг с другом короткими
фразами.
Я пытался проанализировать ситуацию, и выводы напрашивались неутешительные. Зря мы так легко позволили
разоружить нас. Но что поделаешь, уже поздно и ничего не исправишь. Да и не владели мы всей полнотой информации.
Дозорные вдруг решили проявить гостеприимство. Нам принесли по граненому стакану, доверху наполненному мутной
жидкостью. Отказаться было себе дороже, поэтому я с содроганием выпил отвратительно пахнувший самогон. Желудок едва
не вывернулся наизнанку, но я всё же стерпел. Голова сразу стала тяжёлой, в ушах зашумело. Меня сразу закачало как
камыш на ветру. А потом я закашлялся. Крепкая попалась, зараза!
Часовой, который принёс это 'угощение' довольно засмеялся и хлопнул меня по плечу:
- Это по-нашему! Не переживай, братело, если ещё захочешь, проси смело. У нас этого добра хоть жопой ешь. То
есть пей, - поправился он.
- Да нет, спасибо. Повременю, - отказался я.
Остальные тоже не возжелали добавки. Самогон драл глотку не хуже напильника.
Дозорному было скучно, он не спешил к своим, а уселся поблизости с интересом рассматривая новые лица. На Лило
его взгляд останавливался всё чаще и чаще, но определённых границ этот тип пока не переходил. Тем не менее, я
напрягся. В любой момент ситуация могла перемениться.
Изредка до нас доносились пьяные смешки часовых вперемешку с женским повизгиванием. Каждый гуляет, как умеет.
- Что вы собираетесь с нами сделать? - спросил я, когда откашлялся.
В голову по-прежнему лезли нехорошие мысли. Судя по всему, местные вступили в конфликт с Центральной, потому и
придрались к нашим документам и тем более конечной цели маршрута.
В итоге вырисовываются неинтересные перспективы. В лучшем случае завернут назад, в худшем - убьют или отправят
в рабство.
Наверняка здешний 'бомонд', состоящий из таких мордоворотов, сам по себе и пальцем об палец не ударит. За них
все бытовые работы выполняют другие. Право сильного.
Этот дозорный охотно шёл на контакт. Он пожал плечами и ответил:
- Да ты не напрягайся. Всё будет нормально. Придёт смена, мы заберём вас с собой, отведём к начальству. А оно
определится.
- А давно у вас с Генералом конфликт? - пользуясь моментом, спросил я.
Дозорный ухмыльнулся:
- А ты смышленый. Быстро просёк. В общем-то да, тёрки у нас с Центральной. Тамошние хмыри решили налог с нас
увеличить, ну мы и послали их на три буквы русского алфавита. Теперь вот выжидаем, кто первым на попятную пойдёт.
- И что, не боитесь последствий? - удивился я.
На Двадцатке за всю её историю даже не заикались о лёгком споре с Генералом, а тут похоже дело идёт к
открытому противостоянию.
Хотя на испуг местных не возьмёшь. Укрепились они на славу, так просто не выкуришь. Дисциплинка, конечно, так
себе, но отпор 'сювайверы' дадут - мало не покажется! Тут и станковые пулемёты есть, и парочка гранатомётов. Любой
вражеский отряд пощёлкают за милую душу.
Но знают ли они о тварях с пси-возможностями? Скорее всего, нет. В таком случае, всё их оружие окажется
бесполезным.
Тут к кабану развлекавшему нас разговорами, присоединились ещё два. Накачанные, уверенные в себе, наглые, с
тупыми противными рожами, так и просящими кирпича. Ни говоря ни слова, вцепились в Лило и поволокли к расстеленным
на земле матрасам, где их товарищи вовсю развлекались с девицами.
- Пацаны, стойте, - не очень решительно произнёс оставшийся возле нас дозорный, но никто даже не оглянулся.
Он немного растерянно улыбнулся, показывая, что не имеет к происходящему никакого отношения. Вновь предложил
выпить:
- Без обид, мужики! Давайте ещё хлопнем по стаканчику. Ничего с вашей тёлкой не будет, - слабо веря в свои
слова, миролюбиво завершил он.
Не знаю, на что я надеялся в тот миг, может, на разум нашло помутнение или попросту потерял страх, и мне на
всё стало наплевать, но, так или иначе, я ринулся на этих бугаев с голыми руками.
Мой поступок нельзя было назвать жестом отчаяния, я вполне мог не рыпаться и позволить событиям идти своей
чередой. Кто знает, вдруг всё бы и обошлось: Лило заставила бы насильников изменить намерения. В конце концов, она
дралась не хуже меня и могла прибегнуть к тем тайным талантам, что проявила на соседней станции. Вдруг ей бы удалось
превратить этих скотов в стадо послушных овечек.
Но я всё равно решил вмешаться и ринулся как собака в драку.
Меня быстро сбили с ног умелой подсечкой. 'Сювайверы' не вылезали из тренажёрного зала, не понаслышке знали,
что такое спарринги и драться умели. Они считали меня щенком, который с тявканьем бросился на волкодавов. И это была
их ошибка.
Да, внешне я не произвожу впечатление штурмующего укрепления танка, у меня средний рост и средняя комплекция.
Не сажусь на шпагат, не могу похвастаться растяжкой, не знаю хитрых приёмчиков. Но я всю жизнь дерусь и делаю это
самозабвенно. При этом на меня иногда находит настоящее бешенство. Я способен не чувствовать боли, биться до
последнего, до изнеможения, потери ориентации и самоконтроля. Мне плевать на жалость, на сострадание. Я бьюсь,
дерусь как машина.
Чтобы меня остановить, надо очень постараться.
А эти парни ... Они давно не встречали достойного противника, не осознавали, что загнанный в угол зверёк
способен на такое.
И я дрался. Самозабвенно, как никогда в жизни. Пока чей-то удар не разлучил меня с сознанием. И снова
наступила темнота, в которой нет звёзд и нет меня.
Просто чернильная мгла. Всеобъемлющая как Вселенная и такая же холодная, пустая и безразличная.
Глава 21
Пробуждение было не из приятных. Мужики проехались по мне сурово. Уж отколошматили так отколошматили, на
совесть. Странно, но никакой ненависти по отношению к ним я не ощущал. Скорее всего, потому, что своего добился:
Лило не тронули. Это я выяснил в первый момент. Во второй попытался сообразить где нахожусь и в каком состоянии.
Сначала я побаивался, что меня как шибко ретивого отправят в расход. Потом по вполне дружелюбным лицам
местных, склонившихся надо мной, стоило мне лишь очнуться и приоткрыть глазки, догадался, что расстрел отменяется.
Ну, или переносится на более поздний срок.
- А ты здорово машешься, - восхищённо причмокивая, сообщила ближайшая морда, которая принадлежала детинушке