Через два дня моховой лес поредел, сменился редкими зарослями гигантских хвощей, а над ними вознеслась зубчатая каменная стена. Путники поднялись в предгорья, и Фрисс, запрокинув голову, долго высматривал в облаках вершины.
Дорога в горах была проложена превосходно, мосты висели над каждой пропастью, а в каждой скале, преграждающей путь, Лигнессы пробили туннель. Ни опасных тварей, ни разбойников они к дороге не подпускали, а вот путешественников тут было много — то и дело кто-то нагонял караван или шёл ему навстречу. А в небе кружили крылатые патрули — иногда Фрасса, иногда Лигнессы. Лишь один раз караван задержался на полдня — случайная лавина повредила мост через пропасть, и хески восстанавливали его, а дорогу ненадолго закрыли.
Больше Фрисс ничего не мог рассказать о горах. На тропах, ползущих по склону между камнем и бездной, смелость покинула его, и он мог только смотреть на панцирь своей Двухвостки и ни в коем случае не поднимать головы. Манхорец тоже был хмур и по сторонам не смотрел, зато Лигнессы восхищались окрестностями во весь голос. Они-то были крылатыми, в отличие от человека и демона-гиены…
Когда караван покидал Нингану, Фрисс окончательно решил, что от гор он впредь будет держаться подальше и восхищаться ими со стороны — как восхищался он мощью, скрытой в сарматских установках, не испытывая ни малейшего желания в них забраться…
За горами большинство путешественников разошлось по своим тропам и просекам, и дальше караван уменьшался с каждой развилкой. Последним с панциря Двухвостки спустился манхорец, очень жалея, что Фрисс никак не хочет посетить столицу и заодно довезти его. Он посоветовал Речнику не переходить едкую реку Геланг вброд, а дойти по берегу до каменного моста, по которому над Гелангом протекает другая река. Такие перекрестья — обычное дело в Хессе…
Последний постоялый двор Речник посетил на опушке леса, у границы Кархейма. Здесь белесой стеной поднимался искривлённый гилгек, защищающий жителей от испарений айништа. Эта опасная щёлочь текла в Геланге вместо воды, и хотя пресные притоки сильно её разбавили, дышать ею боялись даже Лигнессы.
— Осторожнее с Инальтеками! — предупредили его на постоялом дворе. — Весь Кархейм от них стонет!
Речник продолжил путь, негромко насвистывая себе под нос. Вид лигнесской дороги порадовал его, и он уже прикидывал, как устроить нечто подобное на Реке. Разве там нет путешественников?! Вот вернётся он с задания, и закончится очередная нелепая война, а там…
Глава 14. Кархейм
Двухвостка топталась на месте, с опаской нюхая светящуюся землю на границе с Кархеймом. Фрисс, опустив "усы" дозиметра наземь, с интересом смотрел на растущее число на экране. Даже Речник мог сказать, что ирренций тут есть, и его тут немало. И хорошо, если он есть только на границе!
Кроме реки, переполненной едкой щёлочью, где-то недалеко дышало влагой огромное Чёрное Озеро. От него тянуло сыростью, и туман стелился над полями, поросшими чем-то сочным, но ядовитым. Трубчатые стебли хрустели и лопались под лапами Двухвостки, среди тёмных листьев белыми призраками маячили свечки-цветоносы ядовитейшей белески, и даже всеядная Флона воротила нос от всех местных растений.
Фрисс подсунул Двухвостке пару веток мха из Гванахэти и утешил её тем, что ядовитая пойма Геланга рано или поздно закончится. Флона вздохнула и потопала дальше. Что-то смущало её и заставляло мотать головой. А потом и Фрисс заметил это — давящую тоску, разлитую в воздухе. Кого-то убили поблизости, и совсем недавно.
Он вспомнил слова Лигнесса об Инальтеках и нахмурился. Смотреть на убитых ему не хотелось, и он свернул было, но сквозь туман долетели отголоски тихих и очень печальных слов, и он поторопил Двухвостку. Тут был кто-то живой, и Фрисс не мог проехать мимо и не предложить помощь…
— Хаэй! Кто здесь? — протяжно крикнул он, вглядываясь в туман. Невысокий силуэт, чёрный, но вместе с тем поблескивающий в неверном свете, склонился над чем-то неподвижным. На оклик незнакомец не обернулся, но прервал свою речь и шагнул в сторону.
Фрисс не видел лица, только длинную чёрную куртку, расшитую бахромой и тусклыми чешуями, низко опущенный капюшон, заплечную суму и колчан со стрелами, оперение которых сверкало изумрудной зеленью. Перед воином Реки стояла Чёрная Речница и смотрела на мёртвого Инальтека, прошитого стрелами. Оперение этих стрел зелёным не было.
— Зачем его бросили тут без погребения? — глухо спросила Речница, не оборачиваясь. — И где найти дрова на этом мокром берегу?
— Боюсь, что нигде, — вздохнул Фрисс. — Ему не стоило нападать на мирных жителей. Тут живут демоны-пчёлы, они с врагами не церемонятся. Теперь Войксы его сожрут, и это правильно. Не печалься!
Видимо, его голос показался Речнице странным, отличным от голосов хесков. Она резко обернулась и взглянула на него с изумлением в тёмных глазах. Фриссгейн выронил поводья Двухвостки и спрыгнул с её панциря.
— Речник Фрисс!!!
— Вот так так… — пробормотал он, обнимая Кессу за плечи и прижимая к себе покрепче, как будто она могла растаять в туманах Геланга. Чёрная Речница уткнулась ему в грудь и то ли смеялась, то ли всхлипывала.
— Кесса! Чёрная Речница, дочь Ронимиры Кошачьей Лапки! Весь Фейр кверху дном из-за твоей пропажи, и я ищу тебя незнамо сколько. Зачем?! Зачем тебя понесло в Хесс?!
— Чтобы найти тех, кому нужна помощь. Чтобы исправить то, что должно быть исправлено. Чтобы сравниться с тобой в подвигах и славе, — еле слышно ответила Речница и отстранилась.
— Ты, я подозреваю, уже превзошла меня, простого Речника, — вздохнул Фрисс. — В одиночку дойти до Кархейма! Если хочешь, дальше мы пойдём вместе…
— Ты пришёл за мной, чтобы вернуть меня в Фейр? — Кесса сделала шаг назад, высвобождаясь из его рук.
— Я иду по заданию Астанена — далеко, во владения Хальмена, в Мёртвую Зону, — серьёзно сказал Фрисс. — Насчёт славы не знаю, но подвиги будут. Даже с избытком.
— И сама Смерть перед нами отступит, — торжественно кивнула Речница. — Ты не шутишь, Речник Фрисс? Если нет — я пойду с тобой сквозь любой мрак и огонь…
Речник скрыл вздох облегчения и протянул Кессе руку.
— Забирайся на панцирь. Это Двухвостка, её зовут Флона. Идёт она неспешно. Если устала, можешь даже подремать, я покараулю твой сон. А если нет — расскажи, что ты видела на своём пути?
Кесса ласково погладила Двухвостку между глаз, вызвав удивлённое фырканье, и мигом забралась на панцирь и устроилась среди шипов. Фрисс тронул поводья, стараясь не сверлить Кессу взглядом и вообще не таращить на неё глаза. Без единой царапины с первого раза дойти до Кархейма… Не каждому Чёрному Речнику такое удавалось! Она не испугается в Кигээле, это точно, и Фриссу не стоит за неё бояться…
— Был бы кимеей — написал бы о тебе повесть. Куда мне, с моим высушенным торговцем рабами… — с некоторой завистью вздохнул Речник. — Не страшно среди демонов?
— Не, — мотнула головой Кесса, прошедшая много подземных стран, но всё ещё склонная смущаться в присутствии Фриссгейна. — К их виду я привыкла, и никто меня не обижает.
— А теперь тем более не обидит, — пообещал Речник. — А где ты нашла такой лук? Неужели у Сьютара в сундуке?!
— Помнишь, ты говорил о чёрном Алдере? Еле нашла его в Энергине! — сказала Кесса, рассматривая панцирь Двухвостки. — Он и подарил мне лук, и научил стрелять. Это очень благородный хеск…
— Я знаю, приступы щедрости у Звигнела бывают, — кивнул Речник и покосился на один из своих мечей, слабо мерцающий сквозь ножны. — На обратном пути заглянем к нему? Ему тоже бывает скучно в пустой пещере.
— Непременно! — оживилась Кесса. — Речник Фрисс, а почему мы остановились?
— Не нравится мне это пятно, — пробормотал тот, глядя на горизонт.
Там, где по карте находился город-улей Гелис, клубилась непонятная тёмно-серая масса. Издали это выглядело как сгусток тумана, принесённый с Чёрного Озера. Он словно прилип к Гелису. Что это?
Кесса посмотрела на туман и поёжилась.
— А… нам точно туда надо? — робко спросила она. — Что под этим облаком?
— Город людей-пчёл. Называется Гелис. И по доброй воле они туда не залезли бы. Что-то неладно… — клубящийся туман притягивал к себе взгляд Речника и очень его тревожил. Он направил недовольную Двухвостку в сторону облака.
— Это и есть приключения? — еле слышно спросила Кесса, пытаясь что-нибудь разглядеть за туманом.
— Надеюсь, что нет. Мы только спросим, что там творится, и если всё в порядке вещей — развернёмся и уйдём, — хмуро ответил Речник. — Там живут Нкири, демоны-пчёлы. Они совсем не люди, но похожи. Как я знаю, они всегда следят за путниками — и скоро мы столкнёмся с патрулём.
Но никто не спешил навстречу им из серого облака, ни один звук не долетал оттуда. Могильная тишина стояла в Гелисе, всегда звонком, гудящем и жужжащем городе-улье. Облако безмолвно клубилось и струилось, независимо от ветра, как клубок переплетённых щупалец. Фрисс на всякий случай обнажил мечи, Кесса вынула из ножен кинжал.
— Не слезай с панциря. В таком тумане разбежимся — потом не встретимся, — тихо посоветовал ей Речник. Кесса молча кивнула.
Не город, а котёл каши — в трёх шагах ничего не разглядишь! Фрисс видел очертания стен с дырками, непонятных холмов, кривых улиц — и ничего живого.
— Эта тварь нас почуяла, — прошептала Кесса, глядя куда-то в центр серого месива. Двухвостка испуганно зафыркала и попятилась. Полупрозрачные серые нити обозначились в тумане и потянулись к чужакам. Фрисс ударил наугад, начертив в воздухе искрящиеся дуги, и на миг туман отпрянул, но потом вскипел.
Что бы ни сидело в тумане, хорошего от него ждать не приходилось. Оружие устрашило его ненадолго, и Фрисс быстро понял, что не сможет его ни убить, ни отогнать. Он незаметно потянулся к контейнеру с Кьюнном, надеясь, что сияющий металл сожжёт туманную тварь. Но серые нити зацепили Двухвостку, и она в испуге вскинулась на дыбы и помчалась, не разбирая дороги. Фрисс и опомниться не успел, как полетел в какую-то яму, недолго повисел на качающейся перегородке, а потом провалился ещё глубже, в бело-жёлтое свечение и сердитое жужжание. Речник услышал сдавленный крик Кессы, а потом его схватили за руки, подняли и поставили прямо, попутно отняв оружие и сумку.