Квомта-Риу был встревожен и подавлен — и тем, что случилось с его товарищами, которые не смогли спастись от мертвяков, и тем, что в отчаянном послании написали ему из Хелгиона. Сам он не рассказывал, что там случилось, а Фрисс спросил однажды и более не выпытывал.
Речник отчего-то никак не мог забыть мимолётное упоминание о "знорке-страннике Саркесе". Фрисс слышал о нём в Фьо, и в Мейтон этот путешественник тоже заглянул. Всего на день — он очень спешил в Ритвин. Немного странным было то, что человек в одиночку забрёл так глубоко в Хесс, и Фриссу было бы интересно узнать, какое задание загнало его сюда…
Поутру они вышли на берег Келиона, реки широкой и бурной, к мосту, построенному двумя народами и расхваленному Натаниэлем. Вышли — и Двухвостка обречённо взглянула в глаза Речнику.
— И правда, — вздохнул он. — Тебя настил не выдержит. Кесса, слезай, пойдём пешком.
От берега до берега в ряд выстроились сплетённые из холга и папоротника "плиты", связанные лианами. Длинные верёвки были натянуты вместо перил, и всё сооружение держалось на нескольких папоротниках по берегам.
— Это самый надёжный мост в холгах, — с гордостью сказал Натаниэль. — Очень прочный и совершенно сухой сверху. Иурриу не любят воды. Фрисс, смотри, твой зверь лезет в воду!
— Флона поплывёт отдельно, её мост всё равно не выдержит, — пояснил Речник и потянул за канат, не пуская Двухвостку уплывать слишком далеко. — Идём?
Никто не расчищал берега местных рек, вот и Келион был завален гнилыми сучьями и грудами водорослей свыше всякой меры. По щиколотку в чёрной жиже путники дошли до моста. Быстрое течение Келиона изгибало мост полумесяцем, и верёвки тихо потрескивали, а из переплетений папоротника и холга свободно лилась вода. Флона плыла рядом — и люди ей завидовали…
За мостом тянулись всё те же холги. Однажды Натаниэль поприветствовал кого-то в зарослях протяжным криком и даже получил ответ, но одинокий путник не подошёл поговорить. Никаких следов города Фрисс не замечал. А потом стена леса разомкнулась.
— Мне страшно, — призналась Кесса, глядя на огромную выжженную плешь посреди холгов. Все растения были сожжены дотла, даже земля высохла и потрескалась. Это здесь-то, где сухой ветки не найдёшь во всём лесу…
— Каким же пламенем можно вызвать в холгах пожар?! — вслух удивился Речник и посмотрел на Квомта-Риу, но тот сам был в недоумении.
— Никогда не видел такого. Никогда!
В центре горелого пятна Фрисс увидел глубокую нору с неровными краями, слишком узкую для Халькона и слишком широкую для Айюкэса. И что-то порой проползало под землёй, вызывая неприятную дрожь в ногах. Двухвостка неохотно пересекла пятно и даже обрадовалась, когда вернулась в лес на другой его стороне, но вскоре путникам попалась другая такая гарь, а потом и третья. А затем началось сплошное кольцо выжженного леса, окружавшее город Келион и его защитный вал, усаженный кольями.
Келион стоял на высокой земляной насыпи, с которой кое-где свисали верёвочные лестницы. Натаниэль посмотрел на лестницу, на Двухвостку, попросил Речника подождать и поднялся в город за подмогой.
Двухвостку подняли в Келион быстро, она только и успела, что смущённо фыркнуть, и денег с путников не взяли. По разговорам Фрисс понял, что Натаниэль встретил старых знакомых, с которыми вместе охотился на гигантских лягушек. Кесса немедленно вмешалась в их беседу, чтобы расспросить о подробностях охоты. Фрисс подумал — и остался сидеть на панцире Двухвостки. Слишком сыро и жарко было в Келионе, чтобы тратить силы на любопытство…
— Что-то мне кажется — тут не всё хорошо… — тихо сказал он, когда Иурриу оставили путешественников под стенами келионского храма. Стены и крыша выложены были блестящей чешуёй и на солнце горели огнём. В одном из закутков храма Речнику и его спутникам предстояло провести ночь. Фрисс накормил Двухвостку, посмотрел на заходящее солнце и вернулся в здание. Ему было очень неспокойно.
В гостевой комнате Натаниэль пристраивал гнездо к штырю, вбитому в стену. Ему помогал Альвин, местный служитель, золотистый Иурриу с аккуратно расчёсанной шерстью, даже не слипшейся от вечной келионской сырости. Фрисс проверил, удобно ли Кессе спать на шкурах, постеленных в углу, и подошёл к хескам.
— Мне говорили, что знорки… не столь наблюдательны, — с трудом подобрал слова Альвин. — Ты прав, воин. Тут неладно. Эти плеши и гари в лесу — работа огнистых червей.
Фрисс очень хотел скрыть свои чувства, но ужас, промелькнувший в его глазах, заметили оба хеска — и сочувственно вздохнули. Огнистые черви на Реке не появлялись, но в Олдании их знали отлично — и многое могли рассказать о внезапном огне, смерти, опустевших стоянках и разрушенных поселениях. Над огнистыми червями, как над жутким сарматским хранилищем, до корней выгорает земля…
— Спите и не бойтесь ничего, — виновато сказал Иурриу, оглядываясь на Кессу. — До утра Келион доживёт.
— Погоди… Подожди немного, Альвин, — Фрисс остановил служителя. — Расскажи, когда они появились, и что вы предприняли.
Натаниэль насторожил уши, Иурриу посмотрел на Речника удивлённо, но всё же ответил:
— Дня четыре назад. Их полно под землёй, и собираются новые. Огромный клубок червей. Тех, кто полез в город, уничтожили, но многих они ранили. Келиону червей не выгнать, магия наша их не берёт, а воинов у нас не хватит. Верховный боится, что мы Келион не удержим…
Фрисс задумчиво посмотрел на него. С одной стороны, Речник с парой мечей и полутора заклятиями погоды тут не сделает. С другой же, у него есть Кьюнн, и если подумать…
— А что их могло привести сюда, не выясняли? Тут не самое уютное место для Огнистых, слишком сыро, и почва вязкая, — заметил он. — Кстати, Саркес, путешественник из знорков, не заходил к вам?
— Саркес? — оживился Альвин. — Приходил, шёл в Ритвин. Мы приняли его в храме с почётом, как пришельца издалека. Это он наслал на нас червей?!
— Не знаю, — пожал плечами Речник. — А в скопление червей кто-нибудь заглядывал? Поговорить бы.
— А… Да, один воин, не менее славный, чем ты. Он не ранен и не заколдован, как мне кажется. Но его теперь не уговоришь биться с червями, — ответил Иурриу с некоторым удивлением.
— Где его найти? — деловито спросил Речник.
— Давно стемнело, и все спят, куда вы пойдёте?! — слегка испугался Альвин, но пообещал утром отвести Фрисса к воину Мьолю.
Ночь прошла беспокойно, Натаниэлт стонал и метался во сне, пока не упал вместе с гнездом, а Фриссу снились огнистые черви. Утром пришёл расстроенный Альвин и сказал, что жители уже покидают город. Значит, Келион останется червям…
— Почему решили так? — недоумевал Речник, и тот же вопрос был в глазах Кессы.
— Так будет лучше, — вздохнул Иурриу. — Если хочешь, я отведу тебя к Мьолю, он ещё не ушёл…
Фриссу показалось, что Альвин какой-то странный сегодня, но Речник решил довести до конца намеченное и пошёл к хижине воина Иурриу. Кесса и Натаниэль присоединились к нему, и даже Двухвостка фыркнула и потянулась следом, когда Фрисс и Альвин миновали её загон. Всем было не по себе, все хотели ясности.
— Мьоль, это воин знорков, расскажешь ему о Живом Огне? — с порога начал жрец.
Фрисс окинул взглядом хижину и заметил серебристый панцирь, висящий на стене, и тяжёлую палицу в углу. По-видимому, несколько дней к ним не прикасались. Мьоль зашевелился, привстал с табурета, но тут же сел обратно.
— Мог бы ты и сам рассказать. Кто из богов ведёт тебя, воин? Многоцветие и жар за твоей спиной.
— Меня ведёт Аойген, повелитель случая, — ответил Фрисс, сделав вид, что не удивился вопросу. — Альвин говорит, ты был в гнезде червей?
— Там, где их так много… Они не трогали меня. И тогда я увидел пламя…
Мьоль смотрел не на Речника и разговаривал явно не с ним. Взгляд у него был отсутствующий, затуманенный. Фрисс насторожился.
— Самое светлое пламя в мире. Они призывали его, но оно не спешило. Они говорили — ничто не должно мешать ему. Живой Огонь, священный Фиэноск, он позволит им умножить род. И я коснулся огня…
— Так они тут будут размножаться?! — ахнул Речник, и череда жутких легенд и преданий потянулась перед его глазами. Попробуй выдворить огнистых червей из места их размножения…
— Фиэноск — великая честь для Келиона, — укоризненно посмотрел на Речника Альвин.
— Сгореть во благо червяков — честь для вашего народа?! — огрызнулся тот. — Найдут себе другое место. Мьоль! Насколько силён огонь?
— Очень слаб, но он наберёт силу… — воин смотрел в пустоту. Что-то повредило его разум в логове червей…
— Фрисс, нам пора идти, — забеспокоился Альвин. — Я соберу вам припасы в дорогу и дам провожатого.
— Твоя помощь бесценна, но сначала я попробую прогнать червяков, — вздохнул Речник и вышел из хижины, оставив Мьоля бормотать что-то еле слышное. Наверное, лучше было бы воину получить раны и ожоги от огнистых червей, чем так лишиться разума…
— Я пойду за город, а ты, Натаниэль, присмотри за Кессой и Флоной, — сказал Фрисс за дверью. — А ты, Альвин, отвечаешь за моих друзей. Кесса, если соберёшь припасы к моему возвращению — будет хорошо…
Натаниэль успел поймать и удержать Речницу, но уходить Фриссу пришлось очень быстро, поэтому вылить на себя ведро воды для защиты от огня он смог только у лестницы. Промокший до нитки и окружённый защитным облаком водяной взвеси, Речник шёл по выжженной земле, обходя норы и перешагивая трещины. Что-то постоянно ползало внизу, и Фрисс жалел, что Хальконы тут не водятся — они бы червяками пообедали!
Кое-где земля была так раскалена, что Речник выругал себя за оставленный в городе скафандр. Даже корни холгов выгорели в земле, и как теперь вырастишь тут лес?!
Впереди лениво ползали черви, огромные, золотистые, с длинными жёсткими усами. Фрисс переступал через них, а они даже не замечали его, млея от жары. То, что Мьоль назвал Живым Огнём, кажется, их лишило разума так же, как воина Иурриу…
Фрисс остановился в центре круга из раскалённых тел. Здесь посреди вырезанной на земле восьмиконечной звезды трепетал маленький костерок. Белое пламя поднималось на высоту ладони, и вокруг звучало тихое пение, но певца Фрисс не видел. Высоко над костром кружили неясные тени, похожие на огненных демонов. Огонь не требовал подпитки, он горел сам по себе.