— Здесь очень давно был еще один выход, он прямо в город, — сказал Томаш, — Если бы не новый, то со старого выхода мы бы не доехали. Интересный выход, исторический.
— Какой?
Томаш рассказал про Вавельского змея.
— Надо было в Крыму для змея тоже запасти фальшивого барана, — сказала Оксана.
— Ты была в Крыму?
— Да. И убегала от змея с собачьей головой.
— Расскажи?
До Кракова под историю Оксаны добрались пешком, ведя уставших лошадей под уздцы по каким-то тропинкам, которые превратились в улицу с домами, а чуть позже улица влилась в мощеную дорогу к городским воротам.
— Тебе надо успеть пройти ворота, пока они не закрылись на ночь, — сказал Томаш, — Я в город не пойду, переночую на постоялом дворе под стеной и с рассветом поеду обратно. Выспись, покорми коня и скачи в Киев. Но лучше продай этого жеребца в Кракове и возьми себе лошадку поскромнее. Слишком заметный для той, за кем идет погоня. По твоим приметам французы тебя может и не найдут, если больше не будешь больше голая стоять на площади. Но этого коня найдут легко.
— Кто же его такого быстро купит?
— Барышники, кто же еще. Они любого купят.
— А эти пузыри на шее? А колдовская сила?
— Тогда пану Твардовскому предложи для начала. Или другим колдунам и ведьмам, но про Твардовского я слышал, про остальных не знаю.
— Тогда прощаемся. Где мне найти молодого короля и пана Твардовского?
— Все-таки не передумала?
— Нисколько.
— Король живет в замке Вавель на горе над городом. Пан Твардовский живет на рыночной площади в доме у клетки и позорного столба.
— С кого начать?
— Ты короля видела?
— Нет.
— Хоть посмотри на него, вдруг не люб. Тогда и к Твардовскому на поклон идти не придется.
— Спасибо.
Оксана обняла Томаша и от души поцеловала его в губы. Принц тоже обнял ее и даже прихватил обеими руками за задницу.
— Эй, эй!
— Да ладно.
— Нет. Может быть, когда-нибудь, но не сейчас.
— Еще свидимся.
— Не поминай лихом.
[1] Король и шут — «Кукла колдуна»
5. Глава. Черт побери
Оксана остановилась на лучшем в городе постоялом дворе. Несмотря на позднее время, ей нагрели воды помыться, а добрая тетка-банщица рассказала местные светские новости. Завтра пир, и можно увидеть живого короля? Прекрасно. Король довольно симпатичный, и у него нет официальной любовницы? Вообще замечательно.
Красно-белое платье после подземелий и так бы в приличное место надевать не стоило. Все равно оно осталось где-то в тюрьме. Зато голубое с лилиями пусть немного слежалось, но выглядело отлично. С женской точки зрения. С мужской точки зрения ведьма привлекательна в любой одежде или без таковой, на то она и ведьма. Это, конечно, если ведьму еще волнует собственная привлекательность. Те из них, кто доживает до старости, мужчинами пресытились выше крыши и их вниманию не рады.
Из интереса она погадала на чашке воды. Оказывается Ласка и Вольф сегодня еще в Кракове. Во вьюке лежала не только смена одежды, а еще и заложенные в книгу по волоску от обоих и даже маленькое перышко из хвоста Доминго. Простейшее заклинание — и да, все трое тут.
Днем Оксана с удобного места посмотрела на шествие и решила, что Сигизмунд Август достаточно хорош для нее. До Франциска или Сулеймана с их ярко выраженным превосходством над окружающими ему, конечно, далеко. Максимилиан Габсбург когда подрастет, должен будет производить более королевское впечатление. Даже крымский хан Сахиб-Герай, как мужчина в самом расцвете сил, более привлекателен, пусть на лицо и татарин. Но король есть король. Всегда завидная партия.
Теперь надо найти этого Твардовского. Если он пан и друг короля, то он, конечно, не сидит сейчас дома, а едет со всем благородным обществом в гости к их величествам. Особых примет пана мышиный принц не сказал, но Оксана знала, что Твардовскому Ласка вез редкую птицу попугая. Может быть, он, конечно, уже отдал птицу и получил в королевской канцелярии жалованную грамоту на виленское воеводство для этого Чорторыльского, а может и нет. Надо просто дойти до замка и посмотреть.
Куда они все едут? В замок. В мужской компании толкаться локтями не стоит. Отводя глаза стражникам, Оксана поднялась на открытую галерею второго этажа.
Вот ярко-красная птица с зелено-синими крыльями. За стол к королю, поет «Богородицу». За другой стол. На плечо к какому-то пану в жупане. Нет, это не Ласка и не Вольф. Вон они оба. И рядом… Бенвенуто! С ума сойти, этот-то что тут забыл? А кто это держит пана за плечо?
Оксана посмотрела сквозь пальцы. Черт? Конечно. Пусть принц Томаш и говорил, что колдуны из подземного мира берут силу не у дьявола, но в нормальном мире все известные колдуны и ведьмы опирались на чертей и демонов, даже те, кто это скрывал. Есть, конечно, природные колдуны вроде седьмых сыновей и любимцев всяких недемонических сущностей, но они попадают в легенды реже, и скорее не в легенды, а в веселые сказки.
Кстати, о подарке Твардовскому. Есть идея. Не коня же ему отдавать. Оксана спустилась во двор, провернулась под рукой для отведения глаз, а то женщин там маловато, подошла поближе к «Городу Риму» и прочитала короткое заклинание. В руку вползла шелковая нитка.
— Тащи! — и нитка вернулась с добычей.
Вот теперь можно сбегать за Твардовским и сегодня же вернуться к королю. А Элефанта лучше оставить на случай побега. Мало ли, сложится как в Вене.
Пан с чертом уже вышли из замка. Не домой ли, не к рыночной площади? Точно. Вот он, с яркой птицей на плече.
— Самое время спеть «Богородицу», — сказал Твардовский, выйдя на рыночную площадь и перекрестившись на Мариацкий собор, — Да, друг мой Доминго?
— Точно?
— Давай же! Увидишь — поймешь!
— Bogurodzica dziewica Bogiem slawiena Marya…
— Ах ты хитрец! — сказал Шарый, хлопнул в ладони и по площади пробежала серая волна.
Все люди куда-то подевались, а посреди брусчатки остались слуга, Твардовский, Доминго и три голубя старой породы. И с краю двое зрителей, женщина и мужчина.
Шарый еще два раза хлопал, но ничего не происходило. Доминго продолжал петь.
— Kyrie Eleison!
— Kyrie Eleison! — повторили три голоса.
На месте голубей теперь стояли три рыцаря в белых коттах поверх старомодных длинных кольчуг и в старинных круглых шлемах с наносниками.
— Это черт! — крикнул Твардовский, указывая на Шарого.
Хотя мог бы и не кричать. Серый слуга превратился в самого настоящего черта. Узкая суетливая мордочка с пятачком, козлиными рожками и бородой. Трезвым взглядом и не человек, и не козел, и не свинья, а пьяным все сразу. Тонкие ножки с копытами, с которых сразу слетели туфли и чулки. Сзади длинный тонкий хвост с кисточкой. Руки же остались вполне человеческие, с пятью пальцами.
— А ты кто? — спросил Твардовского один из рыцарей.
— Я служу королю! Вот те крест! Сигизмунду Августу!
— Он мой, — сказал черт и встал между Твардовским и рыцарями.
— Я не отдам нечистому вассала моего короля, — сказал один из рыцарей и достал из ножен старомодный тяжелый меч, шире и короче нынешних.
Остальные двое тоже обнажили оружие.
— Я так понимаю, гражданско-правовые вопросы с вами обсуждать бессмысленно, — сказал черт.
Рыцари, не сговариваясь, кивнули и разошлись полукругом.
Черт завел правую руку за спину и достал откуда-то не то алебарду, не то багор. Палка в его рост заканчивалась двумя зубцами. Один торчал вверх острой пикой в локоть длиной, а другой загибался крюком.
— Это такой штукой грешников в аду ворочают? — спросил один из рыцарей.
— Ей самой, — ответил черт.
— Не тыкал ли ты ей и в князя Генрика, будь он неладен? — спросил другой.
— Видел я этого Генрика в седьмом рве восьмого круга, — ответил черт, — Нечего было с ведьмойпытаться обмануть Папу.
Помянув Папу, черт смачно харкнул через правое плечо.
— А не ты ли превращал для ведьмы камушки в золото? — спросил Твардовский.
— Это я постарался, да, — ответил черт, — В Кракове нашего брата не то, чтобы много.
— Сдохни! Изыди! — тут же набросились на него рыцари.
Шарый громко свистнул и побежал, обходя рыцарей, чтобы сразиться с одним за раз, а не со всеми тремя. Рыцари поняли замысел и быстрым шагом с переходом на бег двинулись к нему все втроем, держась в линию.
Доминго взмахнул крыльями и не взлетел, а упал на брусчатку, с удивлением приземлившись на ноги. Странный серый мир, получившийся, когда чертово колдовство столкнулось с «Богородицей», не поддерживал полеты. Твардовский достал меч. Старый верный меч еще студенческих времен, когда-то давно последний раз начищенный и наточенный и много лет не вынимавшийся из ножен.
Рыцари не успели окружить и побить Шарого. Из позорного столба, из клетки, из плахи, из луж крови на помосте вылезли еще полторы дюжины чертей, вооруженных такими же вилами, как у Шарого.
Теперь пришлось отступить рыцарям. Втроем сложно удержать круг, но к ним подбежал Твардовский с мечом, а чуть позже Ян-мельник с большим ножом в правой руке и с Оксаной в левой. Оксана понадеялась, что ее не тронут, но Ян схватил девушку за руку и втащил в середину круга. Ничего личного, просто что бы вы сделали, когда понимаете, что от чертей лучше отбиваться вместе с вооруженными христианами, а рядом с вами беззащитная девушка? Неужели кто-то бросил бы ее в углу площади вместо того, чтобы затащить в круг между воинами?
Впятером христиане приготовились к круговой обороне. Черти не смогли подло оббежать, чтобы кого-то ударить в спину, поэтому окружили христиан и вступили в бой со всех сторон, пытаясь нащупать слабое звено.
Рыцари рубились бесхитростно, по-старинному. Без всех этих низких выпадов. Но не разрывая строй и оглядываясь на соседа справа. Черти сначала пытались их просто затыкать, но рыцари умели сражаться мечами против древкового оружия. Уже два наконечника лежали на серой брусчатке, а обезоруженные черти яростно, но осторожно размахивали кочергами.