Михаэль хотел крикнуть: «Нет! Не надо!» - но издал только хрип. К тому же было поздно. За дверью стояли двое мужчин в длинных, до пола, чёрных пальто с высоко поднятыми воротниками, в чёрных перчатках и шляпах и, несмотря на сумерки, в солнечных очках, закрывающих их лица.
- Не надо! в отчаянии воскликнул Михаэль. - Не впускай их!
Но было поздно. Отец почувствовал, что у Михйэля есть основания для ужаса, и попытал снова захлопнуть дверь, но один из пришельцев сделал опережающий шаг и толкнул отца в грудь, отбросив его к стене, а второй пинком распахнул дверь и быстро вошёл в дом.
Мать Михаэля вскрикнула, к этому времени и Михаэль уже был на ногах. Всё совершалось очень быстро, но Михаэлю собственные движения казались замедленными и неповоротливыми, словно руки и ноги его были стянуты резиновыми бинтами. Один незнакомец схватил отца и швырнул его на пол, второй ринулся к Михаэлю. Рука его скользнула, под пальто, и Михаэлю нетрудно было отгадать, что у него там.
Он ринулся к лестнице, ведущей наверх. Нижник уже почти настиг его, но страх придал Михаэлю нечеловеческие силы. Он молниеносно поднырнул под готовые схватить его руки, единым махом взлетел через первые четыре ступени и обернулся, ослепший от страха. Его пинок пришёлся нижнику в грудь. От силы удара Михаэль сам потерял равновесие и упал назад, но и нижник, сбитый с первой ступеньки, отлетел к гардеробу. Зеркало разбилось, и нижник вместе со шквалом обломков рухнул на пол. Михаэль вскочил на ноги и побежал наверх, отец к этому времени тоже поднялся, его растерянность переросла в безмерную ярость. С быстротой и силой, которой нападавшие от него не ожидали, он набросился на обидчика и попытался вытолкать его за дверь. Нижник оборонялся как мог, и тут началась настоящая схватка. Отец был куда слабее нападавшего, ведь тот воин, всю жизнь занимавшийся только битвами, а не изнеженный городской человек, который раз в неделю пробежится и целый день после этого приходит в се6я. Тем не менее вначале отцу удалось оттеснить нижника к самой двери и чуть не вытолкать наружу. Но только «чуть не». Нижник с яростным рыком вздыбился, отбил руки отца в стороны и быстрым жестом поправил свои солнечные очки. И тут Михаэля осенило.
- Очки! - крикнул он. - Сбей с него очки!
Слава Богу, отец не стал задумываться о смысле этого совета, а слепо последовал ему, Он влепил нижнику мощную оплеуху, которая, может, и не причинила ему особенной боли, но снесла с его носа очки. Воин закричал, пошатнулся назад и обеими руками закрыл лицо. Отец Михаэля воспользовался этим шансом, с напором вытолкал его за дверь, молниеносно захлопнул с её и повернул ключ.
Но опасность ещё далеко не миновала. Второй нижник уже поднимался на ноги, и единственной причиной его нерешительности было то, что он не знал, на кого броситься раньше.
Отец Михаэля избавил его от необходимости решать эту задачу, кинувшись в гостиную к своему письменному столу.
Осклабившись, нижник повернулся к Михаэлю. Рука его опять нырнула под пальто, а когда снова появилась, в ней блеснуло обоюдоострое лезвие меча.
- Ну, вот я и добрался до тебя, парень, - сказал он. - Неужто ты думал, что уйдёшь от меня? - Он тряхнул головой и взмахнул мечом. - Надо было сразу тогда вздёрнуть тебя на виселицу, как собирался Анзон. Но ничего, все ещё впереди.
Михаэль с колотящимся сердцем вгляделся в этого человека. За поднятым воротником и солнечными очками не видно было его лица, но Михаэлю показалось, что он узнал одного из тех, кто поймал тогда его и Вольфа. Он отступил на шаг вверх по лестнице, но снова остановился. Убегать не имело смысла, да и некуда было бежать.
Воин, видимо, тоже так считал. Со злорадной ухмылкой размахивая мечом, он уже поставил ногу на первую ступеньку. И в это мгновение в дверях гостиной возник отец и отрывисто приказал:
- Стоять!
И мужчина действительно остановился. Михаэль ошеломлённо смотрел на отца сверху вниз. В руке у него было что-то небольшое, чёрное, угрожающе наставленное на захватчика: пистолет, который хранился у отца в верхнем ящике стола. Михаэль не раз доставал его и зачарованно, как все дети, да и большинство взрослых тоже, вертел это оружие в руках. Отец, правда, считал, что пистолет надёжно заперт у него в столе, но какой замок устоит перед пятнадцатилетним мальчишкой! По той же причине Михаэль знал, что пистолет этот газовый, а не настоящий. Знали об этом и отец с матерью, но не захватчик.
Но ему и разницы не было, потому что он не знал ни газовых, ни настоящих пистолетов. Нацелься на него даже огнемёт, он интересовался бы им не дольше секунды, а потом вернулся бы к главному делу, которое, несомненно, состояло в том, чтобы укоротить Михаэля ровно на голову.
Он сделал ещё один шаг по лестнице, и отец Михаэля повторил приказ:
- Стоять! - и направил дуло ему в голову. На сей раз захватчик и взглядом его не удостоил, и отцу оставалось либо сдаться в своём блефе, либо стрелять в надежде, что газовый заряд подействует и на расстоянии шести-семи метров, в чём Михаэль сильно сомневался.
Но отцу не пришлось выбирать, потому что в этот момент входную дверь сотряс сокрушительный удар, а в кухне и в гостиной посыпались оконные стекла. Отец замешкался, не зная, то ли стрелять, то ли ждать новой опасности сзади. И тут входная дверь от мощного удара распахнулась, чуть не сорвавшись с петель, и в дом ввалилась целое подразделение солдат Анзона. Одновременно и гостиная за спиной отца наполнилась движением.
Но эти события не отвлекли захватчика, который с обнажённым мечом бежал к Михаэлю. Михаэль наконец вышел из оцепенения и ринулся вверх, и вовремя, потому что тяжёлый меч разрубил перила в том месте, где только что была рука Михаэля. Он услышал внизу крик матери и выстрел газового пистолета, прозвучавший в тесноте прихожей как пушечный залп. Оглянувшись, Михаэль увидел, как один из нападавших упал на колени и, давясь и кашляя, закрыл руками лицо. На второй выстрел у отца уже не было времени. Двое или трое солдат набросились на него и отняли пистолет, значение которого, видимо, стало им понятно только теперь. Двое других схватили мать Михаэля, могучая ладонь закрыла ей рот, и крик превратился в приглушённый стон. Остальные семь или восемь ринулись вверх по лестнице, присоединившись к преследователю Михаэля.
Михаэль был уже наверху и наугад бросился направо, на ходу прикидывая шансы выбраться через окно, но тут же отказавшись от этого намерения. Не говоря уже о том, что преследователи не дадут ему на это времени, из окна ему пришлось бы прыгать с трехметровой высоты на твёрдый бетон или на клумбу с колючими розами, к тому же вояки не настолько бестолковы, чтобы не выставить возле дома посты, которым останется только поймать Михаэля на лету:
Михаэль забежал в спальню родителей и захлопнул за собой дверь. Она не успела закрыться, зато отбросила первого преследователя, и он рухнул на задних, дав Михаэлю выигрыш в две-три драгоценных секунды. Михаэль перемахнул через двойную кровать родителей, распахнул окно и увидел внизу плоскую крышу гаража.
Он вскочил на подоконник и чуть было не выпрыгнул, но тут же отпрянул: на улице перед их участком стояли двое в длинных пальто и шляпах, только и дожидаясь момента, когда Михаэль сам прибежит и прямо в лапы.
Михаэль обернулся. В дверях все ещё была куча мала, снизу доносились ожесточённые крики, - видимо, родители продолжали обороняться, несмотря на подавляющий перевес противника.
Дверь распахнулась так, что ударилась о стенку, и один из воинов Анзона вбежал в спальню. Он потерял сбою шляпу и очки и щурился на яркий свет неоновой лампы, который, видимо, слепил его.
Это навело Михаэля на одну мысль. Он выдернул из ночного столика отца выдвижной ящик и метнул его в нападавшего. Однако это не возымело действия, и Михаэль взялся за следующий ящик. И вдруг пальцы его нащупали там рифлёную пластмассовую поверхность: карманный фонарь отца! Он был очень большой, почти прожектор, который приходилось удерживать двумя руками. Отец любил добротные вещи, и сейчас Михаэль был ему бесконечно благодарен за это. Он победно взметнул фонарь на вытянутых руках, нацелив его на врага, как лазерную пушку из фильмов, и включил его.
Результат превзошёл все его ожидания. Воин отпрянул, лицо его в ярком белом луче исказилось от ужасала через секунду от нестерпимой муки, Он с криком закрылся ладонями, но поздно. Луч света прошёлся по его сетчатке, словно раскалённый нож. Если он ослеп не насовсем, то на долгое время. И, судя по крику, он испытывал адскую боль.
Михаэль не стал терять время на радость победы, а направил прожектор прямо на дверь. На сей раз эффект был даже больше, потому что импровизированное лучевое оружие поразило сразу троих. Крича от боли и ужаса, они отпрянули назад, образовали в дверях давку и рухнули на пол, сплетясь в клубок из рук, ног и тел. Михаэль снова перепрыгнул через кровать и выбежал за дверь, вовремя вскинув фонарь, чтобы ослепить ещё и пятого захватчика. Тот был в очках, но они не спасли его от яркого разящего луча: он тоже рухнул на колени, сорвал с себя очки и с криком зажал глаза ладонями,
Михаэль побежал к лестнице. С первого этажа доносился шум и крики, а к ним добавился ещё и грохот из подвала. Видимо, люди Анзона для верности штурмовали дом не только через двери и окна, но и привычным для них путём.
Михаэль погасил фонарь, как только добежал до верхней ступени. Собственный успех он объяснял эффектом неожиданности и тем обстоятельством, что люди Анзона и не предполагали о существовании такого яркого света. Но внизу было восемь или десять воинов, и Михаэль не мог всерьёз рассчитывать на победу при помощи своего импровизированного оружия.
Он достиг верхней ступени, чуть не столкнувшись с воином, взбежавшим наверх. Воин замахнулся мечом, но Михаэль опередил его, мощным пинком в грудь свергнув вниз.
То, что творилось внизу, оказалось ещё хуже, чем он ожидал. Родителей повалили на пол - мать двое, а отца сразу четверо, остальные трое уж