То были не настоящее огоньки. Они как-то странно метались, а если присмотреться, то можно было увидеть, что это крохотные крылатые существа наподобие фей или эльфов из фильма Уолта Диснея, пусть и состоящие из красного и жёлтого пламени. На какой-то момент Михаэлю лаже почудился тихий колокольчиковый смех.
Аплодисменты нарастали, и пляшущие огоньки стали снижаться, словно кланяясь публике. Тот молодой журналист, что действовал на нервы Михаэлю, поднял руку и попытался поймать блуждающий огонёк. Проворный светляк мог бы увернуться, но дал себя поймать и зажать в горсть.
Когда журналист снова разжал ладонь, светлячок горел уже не жёлтым, а холодным голубовато-белым огнём, и теперь в нем отчётливо виделся маленький эльф, порхающий, словно балерина.
- Посмотрите, какая прелесть! - воскликнул журналист.
Гости с любопытством сгрудились вокруг него, любуясь танцующим эльфом, и тот, видя их внимание, после-пируэта склонился в глубоком книксене. Это маленькое выступление сопровождалось одобрительным смехом и новым взрывом аплодисментов.
Михаэль не хлопал в ладоши и не смеялся. С нарастающей тревогой он смотрел в сторону Вольфа, который перестал хвастаться голографическим монстром и переводил взгляд: со светляков та тролля у двери. Вся его гордость куда-то улетучилась. Но он не выглядел ни растерянным, ни ошеломлённым. На лице его был написан ужас.
И Михаэль внезапно понял почему.
Он резко повернулся к репортёру и крикнул столпившимся людям предостережение. По крайней мере, хотел крикнуть. Казалось, время остановилось, воздух сгустился в липкий сироп и все движения замедлились десятикратно. Конечно, все это ему только казалось, но предостережение запоздало бы, а если и нет, все равно никто не стал 6ы его слушать. Крошечный эльф продолжал плясать на ладони журналиста, и молодой человек надул щеки и склонился, чтобы сдуть светляка с ладони.
- Нет! - крикнул Михаэль, - Осторожнее! Это не шоу! Но было поздно. Два-три гостя растерянно оглянулись на его крик, но репортёр не послушал его и дунул на светляка. Это существо вспыхнуло, крутнулось вокруг своей оси, тоже надуло Щеки и под одобрительный смех зрителей выпустило в лицо репортёру струю огня.
Михаэль стоял метрах в пяти и был вне опасности, но инстинктивно закрылся руками, а эльф быстро превращался в облако шипящего огня. Смех зрителей перешёл в крик боли и ужаса, добрая дюжина людей отшатнулась назад с загоревшимися волосами и тлеющей одеждой. Молодой человек, игравший с блуждающим огоньком, корчился от боли на полу. Правая его рука была обожжена, на лице вздувались пузыри, в волосах тлели искры.
Сердце Михаэля ёкнуло, когда он увидел, как кто-то из гостей схватился, за графин с водой, чтобы облить пострадавшего.
- Ради Бога, нельзя водой! - крикнул он. - Будет только хуже!
Мужчина с графином не понял, что значили слова Михаэля, но от растерянности приостановился и Михаэль опередил его, очутившись около репортёра и голыми руками сбивая с него пламя.
Между тем разрозненные крики уже разрослись в настоящую панику, и Михаэль, оглянувшись, увидел, что для этого есть все основания. Остальные светляки прекратили свою весёлую пляску над головами гостей, и хотя не взрывались огнём, как их братец, но пикировали сверху на бегущих, прикосновениями поджигая их одежду и волосы или бомбардируя их пылающими искрами. Один из блуждающих огоньков нацелился на коллекцию картин Вольфа, он перескакивал с картины на картину и задерживался на каждой ровно столько, чтобы прожечь дыру или вызвать тление холста. Другой выжигал на обоях и на ковре дымящиеся узоры. Третий занялся стереоустановкой Вольфа, перелетая с одной колонки на другую. Все это происходило одновременно, и Михаэль замечал их лишь краем глаза, пытаясь поставить на ноги оглушённого болью репортёра.
Молодой человек был тяжёл, дрожал от испуга, и Михаэль бы не справился один, но на помощь ему подоспел отец. Даже общими усилиями они с трудом подняли его. Репортёр пострадал не сильно - пламя у блуждающих огней не очень горячее, и ожоги не представляли опасности для жизни. Он легко отделался, подумал Михаэль. А вот если бы на него плеснули водой...
- Как вы себя чувствуете? - спросил отец.
- Что это... было? заикался репортёр, медленно приходя в себя.
- Об этом после поговорим- Отец Михаэля беспокойно огляделся. После взрыва не прошло и минуты, но весь зал превратился в адский котёл. Гости бежали к выходу, а блуждающие огни сновали среди них все быстрее, поджигая все, чего ни касались. Михаэлю казалось чудом, что до сих пор никто не получил серьёзных повреждений. Но это ещё могло произойти, учитывая, что две сотни людей одновременно бросились к двери, способной выпустить разом не больше четырёх человек.
Отец, должно быть, подумал о том же, потому что он кивнул в сторону большого окна, занимающего всю южную стену. Волоча за собой полуобморочного репортёра, как куклу, они ринулись туда.
Михаэль краем глаза видел, как один светляк пронёсся над буфетным столом, оставляя за собой на деликатесах курящийся след. Опрокинулся бокал, вылившаяся жидкость в ликёр или шампанское, занялась синим: пламенем, и Михаэль остановился как вкопанный.
Он с ужасом уставился на горящую скатерть. Пламя ещё не разрослось и почти не давало дыма, но уже медленно начинало пожирать все вокруг.
- О нет, - прошептал Михаэль. И вдруг истошно заорал так, что его крик перекрыл весь панический шум зала: - Вольф! Отключите противопожарную систему!
Писатель, застывший в столбняке на лестнице, вздрогнул как от электрического удара. Взгляд его отыскал во всеобщем хаосе Михаэля, затем скользнул к буфетному столу и к горящей скатерти, и лицо его смертельно побледнело. С воплем ужаса он ринулся с лестницы, перепрыгивая через две, а то и через три ступени.
Михаэль тоже побежал дальше и налетел на отца, который ещё раньше достиг окна, чтобы убедиться, что оно сделано из бронированного небьющегося стекла. Репортёра, со стоном прижимавшего свою обожжённую руку и ничего вокруг не замечавшего, он волочил за шиворот.
- Назад! Здесь нам не выйти!
Толпа в панике докатилась до двери, но тут же отпрянула назад, потому что выход загораживал тролль, угрожающе подняв лапы, оскалившись и делая то, что не по силам голографической проекции: он хватал каждого, до кого мог дотянуться, и швырял его назад в толпу.
Тролль был настоящий, как и блуждающие огни, ц теперь Михаэль понял, почему на лице Вольфа возник ужас при появлении тролля.
- Что здесь творится? - крикнул отец.
- Потом! - Михаэль указал на дверь, почти невидимую за двумя мраморными колоннами. - Через кухню, быстро.
На них уже пикировал блуждающий огонёк, искрясь с шумом, напоминающим смех. Михаэль втянул голову в плечи. Атакующий промахнулся, ударился о стекло, зашатался, но отнюдь не вышел из строя. Два-три раза коснувшись пола, он прыгнул на стол - и целенаправленно приземлился в просторную крюшонницу.
Оранжево-красный столб огня взвился вверх, крюшонница лопнула, будто в неё бросили гранату. Осколки стекла и кипящие брызги разлетелись во все стороны, а блуждающий огонь, превратившись из голубой искры в пылающую звезду, полетел прочь, оставляя за собой огненный хвост. Михаэль замер - но случилось чудо: противопожарные установки Вольфа не сработали на пламя.
Зато сработало другое. Среди гостей окончательно разразилась паника. Толпа, откатившаяся было от дверей, снова ринулась туда, преодолев страх перед троллем. Гигант с рёвом занёс лапы вверх, но толпа смела его, и он всем своим весом обрушился на стеклянные двери в сад, раскрошив их на осколки. Бегущие мужчины и женщины затоптали его.
Между тем пляска блуждающих огней превращалась в вихрь. Ковёр дымился множеством воронок, как поле боя после бомбардировки, стены и картины тоже были в тлеющих пятнах. Если Вольф не успел выключить противопожарную установку, сейчас сработают дымовые датчики, с потолка обрушатся струи воды, и тогда то, что останется от этого дома, можно будет собирать в радиусе двадцати километров, Михаэль схватил отца за руку и ринулся в сторону кухни. Там царил такой же хаос, как и в зале, блуждающие огни уже носились и там, охотясь за обслуживающим персоналом.
Михаэль, ни на что не обращая внимания, другой двери, ведущей наружу. Впервые он порадовался, что хорошо знает этот дом, и молился, только чтобы дверь не оказалась запертой. Молитва его была услышана, и он распахнул дверь, вытолкнул наружу ошалевшего отца, выбежал за ним следом и тут же обернулся,
- Бегите все! - крикнул он, - Сейчас здесь все взлетит на воздух!
В саду тоже царил хаос. Большинство гостей уже вырвались наружу, но в дверях всё ещё давились люди, и под ногами у них шевелилось что-то громадное и чёрное, тщетно пытаясь подняться. Михаэль знал, что тролли неуязвимы и не чувствуют боли. Но зато чувствуют гнев й ярость, и если тролль встанет на ноги, тут начнётся такое!
Кто-то развернул его за плечо, и он увидел перед собой лицо отца, полное страха, недоумения и гнева:
- Что здесь, черт возьми, происходит? Что это за штучки?
- После! - ответил Михаэль. - Мне надо найти Вольфа! - И он сделал то, чего в другое время никогда бы не позволил себе: он отшвырнул руку отца, развернулся и побежал в дом.
Но у него ничего не вышло. Толпа, стремившаяся из дома, подхватила его потоком, он потерял равновесие, но даже упасть не мог, зажатый со всех сторон. Метрах в двадцати от двери его отпустило, и он сделал ещё одну попытку вернуться. Поток бегущих постепенно редел, но зато пламя за окнами становилось все ярче. Времени у него оставалось совсем мало.
Он бежал к дому, слыша позади зов отца, но не останавливаясь. Он должен разыскать Вольфа! Он сам не знал почему, но чувствовал, что это страшно важно - и не только для Генри Вольфа или для него самого. Задыхаясь, он добежал до двери и остановился. Тролля уже не было, и Михаэль тут же забыл о нем; что-то подсказывало ему, что чудовище не представляет для него опасности. Но где же Вольф?