- Что это... что со мной? - спросил он дрожащим голосом.
Улыбка Вольфа стала шире:
- Ничего страшного. Тебя это пугает, но потом ты привыкнешь. И поверь мне, скоро ты начнёшь получать от этого удовольствие. Власть подкупает, мой мальчик.
Он поднялся и жестом велел Михаэлю убрать руку с камня. Михаэль подчинился. Пылающий огонь в глубине камня ослабел, превратившись в мягкое свечение, но тот другой, чёрный огонь внутри Михаэля продолжал пожирать его. Он понял, что теперь ему нет необходимости притрагиваться к камню, он и так с ним связан прочной связью. Часть чёрной души камня перешла в него, и вполне возможно, что за это ему пришлось заплатить частью собственной души, которая теперь пребывала внутри камня.
Вольф тяжело подался вперёд, закрыл шкатулку и взял её обеими руками. Затем выпрямился и кивнул Анзону:
- Пусть приведут обоих.
Анзон исчез за потайной дверью, и Михаэль вместе с Вольфом покинули каминный зал, хотя и другим путём.
- Теперь я знаю, что ты говорил правду, - сказал Вольф, идя вдоль широкого коридора и затем поднимаясь по лестнице в просторный зал. - Это хорошо, что ты сдержал слово. Ты увидишь, что и я сдержу своё.
Михаэль с трудом улавливал смысл слов Вольфа. Он чувствовал себя одновременно пугающе и маняще оглушённым, сам себе казался безучастным зрителем, который всё видит, всё слышит и фиксирует, но ему ни до чего нет дела. В нем водворилось что-то чужое и тёмное, чего раньше не было.
Они пересекли зал и вошли в следующий, меньший, стены которого сплошь состояли из зеркал. В первый момент Михаэлю показалось, что он снова очутился в зале со статуями, но потом понял свою ошибку. Тёмные статуи, стоящие здесь двумя рядами, образуя безмолвные шпалеры, коридор для него и Вольфа, были живыми. То были воины Анзона, больше трёх дюжин рослых мужчин в меховых накидках со шлемами из белых черепов. Сам Анзон стоял в конце этой живой аллеи, а рядом с ним Хендрик и отец Михаэля. В зале было темно, и Михаэль видел только их силуэты, но он заметил, что левая рука отца подвешена на петле, а руки Хендрика связаны. Когда они увидели Михаэля, отец вздрогнул, а Хендрик хотел сделать шаг из ряда, но Анзон грубо дёрнул его назад. Михаэль и Вольф медленно подошли к трём фигурам в конце шпалеры. Вольф шёл с трудом, мелкими шажками, и в темноте зеркального зала казался жрецом мрачного божества, препровождающим свою жертву к алтарю. Процесс, начавшийся в момент прикосновения к камню, все ещё не завершился.
На лице отца отразилось громадное облегчение, когда они подошли ближе и он увидел, что Михаэль цел и невредим.
- Михаэль! Слава Богу, с тобой ничего не случилось! Что он с тобой... - Отец осёкся на полуслове. Выражение облегчения на его лице сменилось ужасом, и Михаэль понял, что отец увидел в его глазах такую же пустоту, какая застыла на лице Анзона и всех остальных в окружении Вольфа.
Вольф не просто отнимал у своих жертв волю и превращал их в своих марионеток, он заточал всех в плен в их собственных телах, и им оставалось лишь беспомощно взирать на то, что делают их руки, и слушать, что произносят их голоса. А это было, наверное, самое худшее, что можно сделать с живым существом.
- Боже правый, Михаэль! - прошептал отец. - Что он с тобой сделал?
- Ничего против его воли, - ответил за него Вольф, - Ваш сын оказался умнее вас. Он понял, что проиграл. И кроме того, он спас жизнь вам и этому мальчику. Вы свободны. Анзон проводит вас к выходу. Можете идти.
Отец Михаэля, казалось, совсем не слышал этих слов. Он с ужасом смотрел на Михаэля, не веря своим глазам.
- Что он с тобой сделал, Михаэль? - спросил он ещё раз. - Ответь же мне! Что с тобой случилось?
- Я сказал, вы можете идти, - повторил Вольф ё нотками нетерпения. - Лучше делайте то, что я сказал, пока я не пожалел о своём великодуший.
Угроза была серьёзной, но Михаэль знал, что он не осуществит её. Они заключили соглашение, и так же, как Михаэль, Вольф должен был выполнить его.
- Я не двинусь с места, пока не узнаю, что вы сделали с моим сыном, - сказал отец.
Вольф воззрился на него, и Михаэль почувствовал, как под маской самообладания, с трудом удерживаемой, у Вольфа разрастается нечто злое.
- Со мной ничего не будет, - горячо заговорил Михаэль. - Делай, что он сказал. Он пообещал, что ничего вам не сделает, и сдержит словно.
Отец сердито фыркнул:
- Ты сам не знаешь, что несёшь.
Но это было не совсем так. Михаэль очень хорошо знал, что говорит, - разве что это было совсем не то, что он хотел сказать. И к своему ужасу, он услышал собственные слова:
- Прошу вас, уходите, Оба! Со мной ничего не случится.
- Вы же слышали! - потребовал Вольф. - И сделайте же наконец, что вам советуют, пока я окончательно не потерял терпение. - Он сопроводил свои слова энергичным жестом, по мановению которого от шпалеры отделились два воина и грубо схватили Хендрика и отца за плечи и стали выталкивать их из зала. Они уже были у выхода, как вдруг Вольф вздрогнул и испуганно поднял голову. Анзон тоже насторожился, и Михаэль почувствовал, как в течение доли секунды по рядам воинов распространилось ощутимое напряжение. Оба воина, выталкивавшие Хендрика и отца, встали как вкопанные.
- Что такое? - тревожно спросил Вольф.
Михаэль тоже что-то почувствовал. Он не мог бы сказать, что это было, но сила внутри его заволновалась, и не по собственному побуждению, а будто в ответ на что-то...
- Что такое? - снова спросил Вольф. - Анзон! Что здесь происходит?
Взгляд главнокомандующего в поиске скользнул по всему -залу.
- Я не знаю, - сказал он, и впервые за долгое время Михаэль различил в его голосе присутствие ожившего чувства. Но не доброго чувства. – Здесь что-то... естъ. Как будто...
Одно из больших зеркал на стене разлетелось, и на воинов обрушился град осколков, среди которых вдруг появилась крошечная мерцающая искорка.
- Двицель! - удивлённо воскликнул Хендрик.
То действительно был блуждающий огонёк. Он раскалялся всё ярче и ярче и затем коршуном спикировал на близстоящего воина, поджёг его меховую накидку и тут же взмыл вверх.
- В атаку! - крикнул он. - Налетай, ребята!
Из разбитого зеркала появился второй блуждающий огонёк, третий, четвёртый... Не прошло и секунды, как зал наполнился дюжинами крохотных крылатых существ, которые обрушились на воинов, словно рой разъярённых пчёл. Воины в панике разбегались. Ни один не попытался вступить в бой. Они отчаянно бегали туда и сюда, а блуждающих огоньков всё прибывало. Вскоре зал превратился в хаос из пляшущего света и огня, многократно отражённого зеркалами. Накидка одного из воинов занялась огнём. Он с воплем сорвал её, но тут же отшатнулся, атакованный сразу двумя блуждающими огоньками, которые делали всё возможное, проникнув под его кольчугу.
Хендрик и отец тоже очнулись от оцепенения. Хендрик начал дико рвать путы на руках, а отец развернулся, оттолкнул воина и побежал к Михаэлю.
Сам же Михаэль продолжал стоять неподвижно. Хотя прошло всего несколько секунд, зал превратился в адский котёл, наполненный красным светом и неистовым движением. Но Михаэль был не способен на это реагировать. Он стоял как парализованный и не пошевелился, даже когда какой-то раскалённый блуждающий огонёк, пролетая, чиркнул по его щеке.
- Михаэль! - позвал отец, прорываясь сквозь хаос. - Иди ко мне!
Вольф рядом с Михаэлем повернулся каким-то змеиным движением. В первые мгновения он был ошарашен неожиданностью и застыл в столбняке, как и Михаэль, но теперь лицо его исказилось гримасой ярости. Он рывком поднял руку и простёр её навстречу отцу, и Михаэль ощутил, как вновь в этой руке сосредоточивается сила, действие которой он уже видел однажды. Отец на бегу будто налетел на невидимый кулак и рухнул на пол.
Но Вольф на этом не успокоился.
- Стоять, жалкие трусы! - крикнул он. - В бой! Вперёд! Это же всего лишь блуждающие огоньки!
Его приказ возымел действие. Ещё два воина упали на пол, пытаясь сбить пламя со своих меховых накидок, но остальные, до сих пор бегавшие в панике по залу, схватились за оружие. Не обращая внимание на смертельный огонь, которым осыпали их блуждающие огоньки, они обрушили на них свои мечи, и Михаэль с ужасом увидел, как некоторые из ударов достигли цели. Один блуждающий огонёк упал на пол с рассечёнными крыльями и был бы через секунду раздавлен громадным сапогом, если бы два других блуждающих огонька не бросились навстречу воину и не загородили своего товарища огневой завесой. ещё один блуждающий огонёк зацепило мечом и отшвырнуло к стене, где он бессильно свалился на дол. Но, несмотря на это, воины Анзона не смогли бы продержаться долго, потому что блуждающие огоньки не только имели громадный численный перевес, но и обладали оружием несравнимо более опасным, чем мечи.
Но здесь был ещё Вольф, и, справившись с растерянностью, он снова овладел своей волшебной силой. Шагнув мимо Михаэля, он свирепо простёр руку, прицелился указательным пальцем в одного из блуждающих огоньков, и это существо на лету словно бы-споткнулось и низверглось вниз, вскрикнув от боли. Вольф издал победный вопль, прицелился в следующий блуждающий огонёк и так же смел его невидимым ударом. Михаэль безучастно наблюдал за происходящим.
Между тем его отец поднялся на ноги. Он вынул раненую руку из петли и снова побежал к Михаэлю, но уже не звал его по имени, чтобы не привлекать внимание Вольфа. Какой-то воин бросился ему наперерез. Отец увернулся, подставил ему подножку да ещё поддал сзади пинка. Воин упал, меч выскользнул у него из рук и откатился по гладким плиткам. Отец подхватил его, и тут на него налетел другой воин с обнажённым мечом. Отец парировал его удар косо, снизу вверх, держа оружие обеими руками, и, к удивлению Михаэля, выбил клинок из рук опытного вояки. Следующим ударом меча отец поверг его и побежал дальше.
К этому времени Хендрик наконец высвободился из своих пут и бросился к Михаэлю. Воины хоть и были заняты тем, что отбивались от блуждающих огоньков, но все же заметили бегущего мимо них мальчика, и лишь каким-то чудом ему удалось удачно избежать и удара меча, и цепкой хватки.