Он перевернул снимок – на обороте стояла дата, невесомо выведенная простым карандашом: «01.08.1984». Первое августа тысяча девятьсот восемьдесят четвертого. Незадолго до гибели генерала. Только дата, и больше ничего. Ни имен, ни фамилий…
– И вы ее никогда…
– Никогда! – Зоя Владимировна приложила руки к груди. – Только один раз, но я ее сразу узнала! И снова в белом платье… И такая милая! Я сама жена, но, честное слово, Саша, я рада за генерала! Тамико была очень хорошая, но больная, а он… мужчина, молодой еще, влюбился… даже на фотографии видно, что влюбленный, счастливый… У меня аж мороз по коже, как подумаю, что через три недели его убили, двадцать второго августа… Через три недели его не стало. Бедная женщина! И знаете, Саша, ведь никто ничего! Я потихоньку расспрашивала, никто ничего не знает. Просто тайна какая-то!
– А что там еще? Может, письма?
– Я и сама думала найти ее письма. Ничего нет, так, всякая ерунда. – Она покачала головой.
– Я могу взять фотографию? – спросил Шибаев. – На время.
– Берите, Саша, конечно, мужу она вряд ли понадобится.
Они помолчали немного, и Зоя Владимировна вдруг спросила:
– Саша… мне, право слово, неудобно, но… не знаете ли вы в силу профессии, вы всех, наверное, знаете в этой области… адвоката по бракоразводным делам? Я видела объявления в газете, но вам же известно, сколько сейчас жуликов.
– Вы собираетесь разводиться? – изумился Шибаев.
– Да нет! – всплеснула руками Зоя Владимировна. – Это я так, припугнуть отца. Его собака… этот Скайд, бросилась на меня, представляете? Я уже из дома боюсь выйти. Я ему сказала: или я, или этот придурок! Он согласился отдать, знакомые просят, а тут это… убийство. Так неудачно получилось, он теперь и слышать не хочет, говорит, Скайд не допустил бы. А мне что делать прикажете?
– Вообще-то есть, – сказал Шибаев. – Но, может, как-нибудь по-другому прийти к консенсусу?
– Я, конечно, буду над этим работать, но на всякий случай. Пусть отец знает, что намерения у меня самые серьезные. – Она помолчала, глядя на Шибаева своими фарфоровой голубизны глазами, и вдруг спросила: – Саша, как вы думаете, эти два дела связаны?
– Не знаю. А вы что думаете?
– Если это грабитель или знакомый Кристиночки, это еще полбеды, но если связаны, то… Не хотелось бы каркать, но я думаю, это еще не конец. Если они связаны… страшно подумать! Как бумеранг, спустя двадцать пять лет. Знаете, Саша, я стараюсь об этом не думать. А вы с вашим опытом… Неужели у вас нет версии?
– Нет, Зоя Владимировна, версии у меня нет. Кроме того, меня попросили устраниться.
– Неужели из-за отца? – всплеснула руками Зоя Владимировна. – Из-за этого их письма?
– Да нет… не только. Кристина уезжает к мужу, и ей теперь не до того.
– Теперь вряд ли уедет, – заметила Зоя Владимировна, с любопытством рассматривая Шибаева. – Бедная Кристиночка. А интуиция, Саша? Что вам подсказывает ваша интуиция?
– Надеюсь, эти два дела не связаны. Хочу надеяться. Хотя не знаю, что лучше.
– Дай-то бог! А вы, Саша… что-то мне подсказывает, что вы не торопитесь устраняться. И правильно! Бумеранг или не бумеранг, а точку ставить придется, и никому другому, как вам.
На этой оптимистичной ноте они расстались. Шибаев вернулся на дачу Кристины – походить вокруг и подумать, а Зоя Владимировна пошла к себе. Причем, в целях конспирации, кружной дорогой.
Он поминутно звонил Кристине, но она по-прежнему не отвечала. Минут сорок он ходил вокруг да около дачи, рассматривая землю, окна, запоры на дверях и пол веранды. Он даже постоял над провалившимся земляным холмиком у малинника, покрытым уже пиками молодой жизнерадостной травы, думая, что надо бы посадить хоть что-нибудь, выкопать в саду или лесу любой куст, а то вид… не в дугу, как сказал Миша. А исходя из ночного происшествия, так и вообще жутковатый.
Потом Шибаев отправился искать дом под номером пятьдесят восемь, где жил бывший участковый, Павел Никитович Дыбенко, ныне на пенсии…
Он нашел его обедающим на веранде, представился и был приглашен «откушать, чем бог послал». Этот высокий жилистый старик с седым ежиком и колючим неприветливым взглядом, разумеется, уже знал о страшной находке на даче Кристины и с охотой поделился своими мыслями.
– Эту дачу как проклял кто, – сказал он. – С самого начала… Генерал погиб, Иван Ильич, такой человек был! Дочка компании водила, безобразничали, шумели, люди жаловались. Когда уехала, четыре года дом простоял пустой, и новая напасть – всякая шушера повадилась лазить. Потом Петя Дяченко вселился, да не успел места согреть, как продал дом заслуженному человеку, и опять все не слава богу… Потом вроде все утихло, так на тебе! Выкопали скелет! А теперь и того хуже – убийство!
Глава 22Размышления
Кристина исчезла, и Шибаев всерьез забеспокоился. Он был у нее дома, минут десять звонил в дверь, спустя час вернулся, долго сидел на скамейке у подъезда, но ее все не было. Около пяти вечера вдруг потемнело, сорвался ветер, и небо раскололось надвое мощным электричеким разрядом. Тут же загрохотало, и ливень врубил такой сильный, что, казалось, камни посыпались с неба. И тогда он поехал домой. В квартире было темно. Он щелкнул выключателем, брызнул неяркий свет, и Шибаев увидел лежащего на диване Алика – щетина на зеленоватом лице, сложенные на груди руки. Его облило мгновенным жаром, и он застыл с поднятой рукой, но тут Алик шевельнулся и сказал недовольно: «Выключи! По глазам бьет!» Шибаев перевел дух – живой! Но свет выключать и не подумал.
– Как по-твоему, Бог есть? – спросил Алик, не открывая глаз.
– Это к Федору Алексееву. Пиво будешь? – спросил Шибаев.
– Холодное?
– Почти. Сейчас закину в морозильник. А ты что, так с самого утра и…
– Я чуть лапти не сплел! – простонал Алик. – Что мы пили?
– Как обычно. Но много. Знаешь, в хорошей компании…
– Чтобы я еще с ним когда-нибудь… Ему по фигу, он бегает по фитнесам и совершает пробежки по десять кэмэ, а тут здоровье ни к черту! Философ гребаный!
– Ага, проклятые рудники. Иди хоть умойся. Я поесть принес.
– Я только пива! – Алик кряхтя сполз с дивана.
Когда они сидели за столом и адвокат наконец оторвался от кружки с пивом и утерся рукой, Шибаев сказал обыденно:
– У нас новый труп.
– Как… Что? – Алик обалдело уставился на приятеля. – У нас… что?
– Новый труп. На даче Кристины, в доме.
– Как в доме?!
Шибаев рассказал. Ошарашенный Алик внимал, забыв о пиве. Шибаев закончил. Наступила тишина. Александр наворачивал от души, так как с утра ничего не ел, если не считать куска хлеба у Миши и второго куска, правда, с салом, у старика-участкового. Алик некоторое время наблюдал за ним, а потом сказал:
– Меня сейчас стошнит! Как ты можешь… прямо будто удав!
Шибаев только глянул, не переставая жевать.
– Голова кругом, – пожаловался Алик. – Может, это грабитель?
– Замок не взломан, значит, был ключ.
– Зачем приводить человека на дачу и убивать его там?
– Возможно, он пришел сам, а там его ждали.
– С какой это радости обоим в одно и то же время переться на чужую дачу?
– Не знаю.
– Может, они пришли вместе… допустим, грабители, а там поссорились и один замочил другого… – Алик потер затылок, занывший от умственного усилия.
– Может. Все может быть.
– А ты не думаешь, что эти два дела связаны? – Алик победно смотрел на Шибаева.
– Не знаю.
– Да перестань ты жевать! – закричал Алик. – Включись!
– Кристины до сих пор нет.
– Что значит нет? А где… Ты думаешь… Что?
– Ее могли задержать…
– С какой стати? Если на нее ничего нет… Или ты думаешь… Что?
– На всякий случай, ты не мог бы узнать по своим каналам?
– Не вопрос. – Алик выбрался из-за стола и принялся искать свой мобильник. Телефон нашелся под диваном. Через десять минут он отрапортовал: – Ее отпустили в час дня, взяв подписку о невыезде. Так что она на свободе, хотя к мужу поедет не скоро. Доволен?
– Спасибо.
– Пожалуйста. А что ты обо всем этом думаешь?
– Не знаю, ничего пока не ясно. Он пришел ночью, там его ждали. Кто он такой, откуда знали, что он придет, что ему понадобилось на даче, зачем убили?.. Одни вопросы.
– Если убийство связано с погребением… сомнительно, конечно, столько лет прошло. Но… черт его знает! Ты был уверен, что это Людмила Савенко…
– Я предполагал, что это может быть Людмила Савенко, – с нажимом произнес Шибаев.
– А что ты предполагаешь сейчас?
– Я допускаю, что эти два дела между собой не связаны.
– А если связаны?
– Если связаны, тогда, похоже, устранили свидетеля первого дела.
– Вот именно! – обрадовался Алик. – Позвали и… Только непонятно, зачем в доме? Можно было в любом другом месте. Бросить тень на Кристину? А ей ничего не угрожает?
– Не знаю, вряд ли. Это старое дело, Кристина тут ни при чем.
– А если это не свидетель, а убийца? Ему отомстили в том самом месте, где он совершил убийство неизвестной женщины. Тогда это имеет смысл. Его с помощью шантажа заставили прийти туда и…
– И он пошел? Он бы никогда туда не пошел. Убийца, который умудрился не засветиться целых двадцать пять лет, не дурак. Непонятно другое – почему свидетель возник только сейчас. Если это свидетель…
– Ты же не знаешь, чем его заманили.
– Я ничего не знаю. Если бы выяснить, что за человек… имя, было бы от чего оттолкнуться, а так… А тут еще Кристина… Я уже не знаю, что и думать.
– Переживает из-за мужа? – предположил Алик. – Собралась ехать, восторги, охи, ахи, а тут на тебе! Слушай, а эта женщина в белом…
– Хочешь ее увидеть? – перебил Алика Шибаев.
– Кого?
– Женщину в белом!
Алик только глаза вытаращил.
Он долго рассматривал фотографию. Потом сказал:
– Ничего особенного, но миленькая. Ты уверен, что это она?
– Ее опознала свидетельница. И снова ни имени, ни малейшей зацепки, ничего! Исчезла.