— Может быть, они мужчину не поделили? — спросила Карина нейтральным тоном. — У женщин бывает.
— Какого еще мужчину?
— Вас, например.
— Да у меня с Нателлой сроду ничего не было! — мгновенно вскипел Марьянов.
Однако Карина была тверда, как камень:
— Может, она любила безответно?
— И что, убивать из-за этого двух человек? — возмутился Родион.
— Вот это и есть женская логика, — с неудовольствием признала Карина. — Впрочем, принцип «не доставайся же ты никому» у мужчин работает с тем же успехом.
— А если дело не во мне, — подумав, сказал Родион. — В другом мужчине. Допустим, у Ноны кто-то был, а Нателла завидовала. Она постоянно мне рассказывала про каких-то олигархов, которые добивались руки и сердца Ноны и до моего появления, и после.
— Ерунда, — отмела предположение Карина. — Обычные сказки, чтобы позлить вас. Впрочем, вариант с неизвестным, которого сестры не поделили, мы все-таки не отметаем.
Марьянов кивнул и сказал:
— А что, если Нателла затеяла спектакль с примирением для того, чтобы соблазнить меня на глазах у сестры?
— Тогда уж они затеяли этот спектакль вдвоем, — неохотно добавила Карина. — Выглядит все именно так.
— А пирожные отравил кто-то другой.
— Вот именно. Просто два этих события сплелись в одно, и все перепуталось.
Марьянов привычным жестом почесал макушку и спросил:
— Зачем сестрам так хотелось поймать меня на измене? Им это было очень нужно, раз они разыграли целый спектакль, установили аппаратуру… А вдруг Нона ничего не знала? Она почему-то вернулась на дачу и зашла в кладовку.
— Зачем?
— Там у нас аптечка. Может, палец порезала… И увидела экран, спальню, и на кровати меня с Нателлой. Она расстроилась, решила заесть стресс, вышла из кладовки, взяла пирожное и вошла обратно. Потом откусила кусочек и…
— Тоже может быть, — вынуждена была признать Карина. — Вероятностей — миллион. Что ж, будем двигаться дальше. Версия вторая — пирожные отравил Аркадий Конокрад. Какие у нас факты в поддержку этой версии?
Марьянов задумался, затем брякнул:
— Аркадий вел себя странно.
— Все вели себя странно, — вздохнула Карина. — Просто наваждение какое-то. Как только суждено случится чему-то ужасному, у народа словно крышу сносит.
— Он пытался рассказать мне о чем-то важном, но мне было не до него. Я спросил, угрожают ли моему бизнесу извне, он ответил «нет», и я решил, что в этом случае его дело подождет. Вот я дурак! Он ведь даже на дачу ко мне притащился.
— А может быть, он преувеличивал важность своего дела? — загорелась Карина. — Для того чтобы получить возможность приехать на дачу и отравить пирожные?
— Хм… Как же это я забыл! Когда мы разговаривали, Нателла наверху разбушевалась. Я отправился ее усмирять, а когда спустился, Аркадий пристально смотрел на тарелку с пирожными.
— В любом случае, он некоторое время оставался внизу один, — подхватила Карина. — Вот это и есть самый важный факт. Он означает, что у Аркадия была возможность отравить пирожные.
— Он мог их отравить еще в офисе, — неожиданно вспомнил Марьянов. — Ведь это он принес мне пакет с продуктами, который я наверху забыл.
— Разве не Ванда?
— Нет, именно Аркадий. Но какие у него мотивы? Он, как и Нателла, прекрасно знал, что я не ем сладкого. И зачем тогда ему убивать Нону? Или, к примеру, Нателлу? А Лену он вообще не знал.
— Если хорошо покопаться, может, что и всплывет. Вы уверены, что все знаете про свою жену?
— Нет, конечно. Если ты знаешь про жену все, то теряешь веру в человечество. А я, как видите, еще не безнадежен.
Карина неопределенно хмыкнула. У нее были собственные представления о семейной жизни. Когда все делается вместе и делится пополам — и прошлое, и будущее. Однако возражать она не стала.
— Аркадий не мог отравить корзиночки, пока спускал пакет с продуктами на первый этаж.
— Почему это? За ним, как всегда, следила жена?
— Нет, просто про эти продукты заранее никто не знал, даже вы. Получается, что Аркадий предвидел подобную ситуацию и на всякий случай таскал яд с собой. Но такое почти невероятно.
— Но такое может быть. Теоретически.
— Теоретически — да. Но практически — вряд ли. И потом, зачем ему после этого мчаться к вам на дачу для разговора?
— Да, — вынужден был признать Родион. — Странновато.
— Кстати сказать, пирожные могла отравить Ванда. Опять же — теоретически. Она первой вызвалась нести забытую вами сумку — то выхватывала ее у мужа, то снова совала ему в руки. Только вряд ли она рассчитывала вас отравить.
— Почему это? — удивился Марьянов.
— Будто вы не знаете!
— Честное слово — даже не догадываюсь.
— Она к вам неровно дышит, — сообщила Карина, сложив руки на груди.
— Ну, прямо так и неровно, — изумился Марьянов. — Вы преувеличиваете.
— Об этом вся контора знает. Постоянный повод для шуточек.
— Ух ты. Чего только не узнаешь о себе…
— Теперь о Лене. Вы согласны с тем, что она — просто случайная жертва? Ведь Лена не должна была оказаться на даче, о ее приезде вообще никто не мог знать. Поэтому пирожные отравили вовсе не с целью избавиться от нее.
— Я тоже об этом думал.
Марьянов не мог поделиться с Кариной своими настоящими мыслями. Он не знал, что ранило его больше — смерть жены или смерть Лены. Он увидел Лену после долгого перерыва, она всколыхнула в нем столько чувств — и почти сразу умерла. Эту драму ему приходилось переживать одному. Вот и сейчас ему не хотелось обсуждать смерть Лены, и он снова перевел разговор на Конокрада:
— Значит, в любом случае, Аркадий под подозрением, — заключил он.
— Да, стоит заняться им как следует. Узнать о его окружении и связях, выяснить, не пересекался ли он где-то с Ноной. И постараться выяснить, что такого важного Конокрад собирался вам сообщить. Возможно, это прольет свет и на мотивы убийства. — Карина помолчала, собираясь с мыслями. — Теперь третья и последняя версия. Пирожные отравил Триллер, который без приглашения явился на дачу. Какие факты говорят «за»?
Марьянов встряхнулся и постарался собраться:
— Специалист по ядам, может из совершенно невинных компонентов создать страшную отраву. Считает, что я своим неправильным отношением к его познаниям обидел Всемирный разум. Для выяснения отношений притащился ко мне на дачу, хотя адреса не знал. Говорит — интуиция.
— Кого-кого вы обидели? — изумилась Карина.
— Всемирный разум. И за это меня ждет кара. Карина сощурила правый глаз:
— Ане решил ли Триллер выступить в роли карающего меча?
— С него станется, — пробормотал Родион. — Помните, я рассказывал вам про клуб «Великий сыщик»? Мне очень хотелось как-нибудь блеснуть там своими познаниями. И я, чтобы просветиться, так сказать, по глупости заехал к Триллеру. Тут-то он ко мне и прицепился со своими ядами. А когда я засомневался кое в чем из того, что он там нес, смертельно обиделся и решил наставить меня на путь истинный.
— Получается, его мотив — обида на вас? И отрава предназначалась именно вам?
— Вполне может быть. Он, кстати, прежде чем уйти, колдовал над пирожными.
— То есть?
— Размахивал над тарелкой руками, что-то бормотал и выкрикивал. Переделывал их из вредных для здоровья в полезные.
— По-моему, у него плохо получилось, — мрачно сказала Карина.
— Здесь я готов верить во что угодно, — рубанул рукой воздух Родион. — Он опасный шарлатан и фанатик. К тому же готов на все, чтобы доказать свою правоту. Думаю, насчет кары, которая меня должна постигнуть, он не случайно заявил. Кстати, Триллер единственный, кто не знал, что я вообще не употребляю сладкого. Более того, на его вопрос, собираюсь ли я съесть эти пирожные, я ответил утвердительно. Тут-то он и начал свой сеанс изгнания нечистой силы из корзиночек.
— Зачем вы ему так сказали?
— Чтобы он побыстрее убрался. Пьяная Нателла могла появиться на лестнице в любой момент. Кстати, она была не только пьяная, но и голая.
— Ого.
— Я ведь могу и обидеться на ваше «ого»! Не я ее, между прочим, раздевал. У нее цель была, разве вы забыли? Короче, если бы Нателла спустилась к нам, назавтра все агентство было бы в курсе моих любовных похождений.
— Короче, Триллер тоже попадает под подозрение. Здорово было бы выяснить, каким же ядом отравили пирожные и имеет ли Савелий Львович доступ к чему-то подобному.
— По его словам, у него есть доступ ко всему на свете. Он может из подручных средств сделать страшный яд. И один при этом знает противоядие.
Карина и Марьянов снова принялись за чай и на какое-то время замолчали, прихлебывая ароматный напиток. Карина ела конфеты, откусывая по маленькому кусочку. Ее босс приканчивал бутерброды — каждый в два укуса.
— Я испытываю чувство вины, — неожиданно признался Марьянов, вытирая руки салфеткой и не глядя на свою секретаршу.
— Из-за меня? — догадалась та.
— Конечно, а как вы думаете? Вам бы сейчас на свидания бегать, сирень нюхать…
— Сирень давно отцвела, — со скрытым удовлетворением заметила Карина. — Кроме того, я не хочу на свидания. Мне с вами гораздо лучше.
Родион вскинул на нее глаза, и она поспешно добавила:
— Не в том смысле, что я рассматриваю наши посиделки как свидания, ничего такого. Тем более, вы мой начальник, а удачные романы с начальниками бывают только в кино. В жизни это — настоящая трагедия.
— Звучит как предупреждение, — заметил Марьянов и сварливо спросил: — Вы купили мне джойстик?
— Нет, Родион Алексеевич, не купила. Если честно, я просто боюсь. У вас перед глазами дурной пример. Вдруг завтра я приду, а вы тоже — того… У вас сейчас явная тяга спрятаться от реальности, так что лучше книжки читайте. Я принесла вам кое-что.
Она взяла пакет, который стоял на соседней табуретке, и выложила на кухонный стол несколько малоформатных изданий. Родион протянул руку и, перебирая их, стал вслух зачитывать названия:
— «Абонент навеки недоступен», «Покойнику никто не пишет», «Мешок с Дедом Морозом»… Это в качестве учебных пособий, что ли?