Будь проклят этот чертов Флинт!
Джеймс глубоко вздохнул и направился к каминам.
Где искать Малфоя? Домой он не пойдет, да и его собственного дома уже нет. Тем более, что это был их с Лили дом, а Джеймс прекрасно помнил, чем стал для отца родной очаг после смерти мамы. К родителям он тоже вряд ли сунется, если только в поисках жертвы — его папочка мог бы прекрасно подойти на данную роль. Потеря для общества была бы невелика... Куда бы пошел Скорпиус, чтобы утолить свою боль? Не избежать — Скорпиус никогда не сбегал от боли. Именно утолить, как он обычно и поступал.
Ответ был прост и ясен: пусть Флинт-Деверо мертв, но ведь есть еще те, кому можно отомстить. Если не Элен Деверо (в принципе, Поттер допускал и подобную мысль), то ее дядюшке, о ком они так подробно смогли прочесть в предсмертном излиянии Флинта.
Джеймс тяжело потер глаза и шагнул в камин, в очередной раз поблагодарив Мерлина за то, что с Ксенией все хорошо. Она выглядит здоровой и отдохнувшей, с ней ничего не случилось. С ней и их малышом все хорошо, иначе она бы не была такой спокойной, такой умиротворенной. Скоро это все закончится, — Джеймс надеялся, что скоро — и они снова вернутся в свой дом, в тихий мир ожидания.
В гостиной Грегори было пустынно. Как в склепе, фыркнул Поттер, глядя на то место, где еще недавно лежал труп Флинта. Самоубийца, что б тебя нюхлер...! Не мог то сделать раньше, лет так на пять...
Навреное, министерские тут уже все осмотрели и забрали свидетелей на допрос. Хорошо, что они с Малфоем раньше слиняли. Поход к мракоборцам они могут немного отложить, есть дела и поважнее. Например, сам Малфой.
Глаза тут же непроизвольно вернулись к дивану, на котором тогда застыл Скорпиус. Что с ним было? Почему он был таким странным, словно каменным? Словно... Джеймсу трудно было подобрать слова, чтобы описать то странно-мертвое изваяние, что изображал Малфой в то время, когда Роза тут взяла все в свои руки и разложила по полочкам, продемонстрировав всем красный луч Скорпиуса, превращенный в зеленый. И ведь это не был Кпуцио — уж Роза никогда в подобном не ошибается. Поэтому-то у кузины и был такой взгляд — словно ей только что сказали, что она близкая родственница Министра Магии. Ну, или она открыла новое заклятие, что возвращает к жизни трупы...
Джеймс опять усмехнулся, представляя себе, как бы отреагировала на всю эту историю Лили, если бы была в себе: Малфой швыряет в смертельного врага не то что не Круцио, даже не Ступефай. Экспелиармус! Черт, приемник Гарри Поттера, даже смешно...
И почему Малфой так странно отреагировал на этот свой волшебно-безобидный луч? Непонятно, но кто поймет Скорпиус, когда он сам себя пока еще не контролирует?! Джеймс был уверен, что все это временно — Малфой успокоится, придет в себя, вернется в палату к Лили и заставит ее вспомнить. Ну, если не вспомнить, то вновь его полюбить. Скорпиус может все...
— Не переоценивай меня.
Поттер вздрогнул — от мысли, что он произнес это вслух и от внезапного появления в гостиной объекта его размышлений. Что ж, он здесь явно не для мести, а то уже куда-нибудь мчался бы, в поисках новых жертв своего гнева. Тогда что он тут делает?
Малфой стоял в кухонном проеме, сложив на груди руки. Что-то в нем было неприятное, даже если не обращать внимания на мертвый взгляд, мертвый холод льда, что заставил поежиться.
Джеймс настороженно следил за другом, пока тот шел к дивану и расслабленно на него опускался. В руке у него был наполовину пустой бокал с жидкостью странно-мутноватого цвета.
— Решил отравиться?— в голове промелькнула мысль выбить из рук друга этот напиток.
Скорпиус поднял светлую бровь и небрежно осушил бокал.
— Жаль, что эта мысль не пришла мне в голову раньше,— усмехнулся он, избегая взгляда Поттера.— Какое простое решение вопроса...
— Что-то я не помню, чтобы ты любил простые решения,— осторожно заметил Джеймс, стараясь вспомнить, где он уже видел этот напиток и такого вот Малфоя.
— Ха... Так вот в чем вся проблема,— проговорил Скорпиус, скорее для себя, чем для кого-то еще.— Да, может ты прав...
— Малфой, ей нужно помочь,— Джеймс решил, что пришло время поговорить прямо, без всего этого антуража холодности, что навел друг. Нельзя бесконечно избегать больной темы...
— А ей нужна помощь?— льдинки в его глазах дрогнули, словно хрусталь в лучах солнца. Но лишь на мгновение.— Мне показалось, что лучшая помощь — это оставить ее в покое, разве нет?
— И это говоришь мне ты?— фыркнул Джеймс, не веря в это странное спокойствие человека, что сходил когда-то с ума, если Лили опаздывала на свидание в Хогсмид. И вот тогда он понял, что здесь делал Малфой.— Ты идиот? Лиана же сказала, что тебе не стоит больше пить это зелье!
— С каких пор я стал слушаться МакЛаген, которой хватило мозга лишь на то, чтобы выйти замуж за бывшего ухажера твоей сестры?
Он избегал ее имени, он избегал произносить «Лили», и это Джеймсу очень не нравилось.
— То есть ты собираешься оставить все, как есть? Просто пить зелья, чтобы заглушить в себе монстра, что требует от тебя каких-то действий?— Джеймс был готов пнуть Малфоя. Раньше тот не сдавался так легко... Но ведь он, наверное, еще никогда не чувствовал такой боли... И не знал, как с ней справляться. Да, отсутствие опыта явно плохо сказывалось на Малфое.
— Значит, ты ставишь вопрос вот так...— задумчиво, но с насмешкой спросил Скорпиус, в упор глядя на друга ледяными осколками заглушенного страдания.— Твой мозг, Поттер, почему-то не хочет замечать того, что монстр, которого ты так жаждешь увидеть, причиняет боль твоей сестре... Разве ты не понял? Чем дальше я от нее, тем ей лучше,— он почти улыбнулся, переводя взгляд на то место, где не так давно лежало тело Марка Флинта.— Месть бывает разной, правда? И он с ней справился... Так что не будем все усложнять...
Поттер совсем не думал, когда сделал шаг вперед и заехал лучшему другу по ледяной физиономии, чего не делал уже давно, навреное, со школьных лет.
— Впечатляюще,— откликнулся Малфой, поднимая руку и поглаживая красный след от кулака Джеймса. В уголке его губ появилась кровь. Но Поттер вообще не сожалел о том, что сделал. Нужно как-то привести Скорпиуса в чувства.
Кровь на фоне бледного — почти белого — лица друга немного успокоила. Если нужно быть сильным за двоих, он будет — как не раз делал сам Скорпиус.
— Что еще ты хочешь сделать?— равнодушно спросил Малфой, доставая платок и стирая кровь. Как-то механически, как-то... мертво. Чертово зелье!— Я даже позволю тебе себя убить, если хочешь. Только дай написать записку... Я буду краток.
— Ну ты и идиот!— не выдержал Джеймс, пнув длинную ногу Скорпиуса.— Самоубийца из тебя еще худший, чем муж!
О да, он ударил в больное место. Даже это зелье, которое нужно бы вылить в унитаз без остатка, а рецепт стереть отовсюду, не смогло притупить то, что отразилось на лице Малфоя. Что ж, если нужно причинять боль, чтобы включить его чувства (которые явно были отключены, а холодный разум Малфоя в одиночестве был невыносим), он будет это делать.
— Ты обещал защищать ее и любить всегда, а теперь просто опустил руки, при первой же сложности,— бросил в это бледное лицо Джеймс.— Малфой, оказывается, ты слабый... И трусливый...
Конечно, это была ложь, самая глупая, которую он когда-либо произносил. Малфой был силен уже тем, что ради покоя Лили отказывался от нее, ради того, чтобы не причинять ей боли даже мыслью о нем, он был готов уйти, унося с собой разбитое сердце. Нет, даже не сердце — всю его суть, так крепко переплетенную с Лили. Для этго нужна была сила, которой у Джеймса бы никогда не нашлось. Да и Малфою для этого явно нужно было это чертово зелье...
Друг молчал, крепко сжав челюсти. Глаза его были устремлены мимо Поттера.
— Она твоя жена.
— Только я для нее мерзавец и гадкий друг ее брата,— усмехнулся Скорпиус, но усмешка вышла какой-то болезненной. Словно Малфой с трудом уже удерживал свои эмоции.
— Все еще можно исправить.
— Как?— ледяное спокойствие все еще царило в ледняках его глаз.
— Она любит тебя, хотя этого и не помнит.
— Да?— светлые брови взлетели.— Никогда не думал, что чувства можно стереть, как и память,— медленно произнес Скорпиус.— Налет очарования слетел вместе с воспоминаниями. И что осталось?
Джеймс почти задохнулся, вдруг понимая, что же именно происходит со Скорпиусом. Он не верит, что сестра его любит. Он впервые выглядел неуверенным в себе.
Мерлин, Малфой был неуверен в себе самом!
Ну, с этим мы справимся...
— Не говори глупостей, Малфой. Никакая девчонка не будет находиться под ореолом очарования четыре года. Тем более, ты себе льстишь, считая, что рядом с тобой можно быть столько времени без каких-либо сильных чувств к твоей испорченной персоне. Ты слишком гадок, чтобы на это надеяться...
— Это считать твоим признанием в любви?— ухмыльнулся Малфой, никак не реагируя на слова Джеймса.
— Она не сможет без тебя.
— Увидим.
— Гиппогриф тебя!— вспыхнул Джеймс.— Ты переспал с моей сестрой, когда ей было пятнадцать, ты получил от нее все, что хотел, а теперь решил уйти?!
— Поттер, уймись. Все, что я от нее получил, теперь не имеет значение.
— И что же имеет значение?!— Джеймс чувствовал гнев, который подрывал его последние силы.
Секундное замешательство, и тишина зазвенела вместе с осколками бокала, что хрустнул в руке Малфоя.
— Она ненавидит меня.
Джеймс с мукой следил за тем, как осколки хрусталя окрашиваются кровью Скорпиуса. Он не поморщился, не сделал ни одного движения, чтобы остановить кровотечение или унять физическую боль.
— От ненависти до любви — один шаг, моя сестра это уже однажды доказала,— тихо проговорил Поттер.
— Но что это за шаг?— Малфой не поднял глаз, не двинулся, словно замер, боясь пошевелиться. Кровь стекала по его руке и капала на пол.
Джеймс присел, доставая из кармана не особо чистый платок и прикладывая его к запястью друга. Не очень уверенно и умело, но он же не Ксения.