Моргер откашлялся и взглянул на Фрелейна. Затем улыбнулся и продолжал:
– «Настоящая модель – не только самая безопасная, но и самая элегантная. Каждый образец выпускается со специальными карманами для оружия. Никто не будет знать, что оружие при вас, и вы сможете пустить его в ход мгновенно. Расположение карманов – по выбору заказчика». Очень неплохо, – заметил Моргер.
Фрелейн угрюмо кивнул.
– «Пистолетный карман – величайшее достижение в области современной индивидуальной защиты. Одно прикосновение к потайной кнопке – и готовое к бою оружие оказывается в вашей руке. Спецмодель „Костюма-Защиты“ имеется в каждом магазине фирмы „Моргер и Фрелейн“. Если вам дорога ваша жизнь, покупайте „Костюм-Защиту“»! Прекрасно, – похвалил Моргер. – Реклама получилась что надо. – Он задумчиво погладил седые усы. – Может, стоит еще добавить, что «„Костюм-Защита“ выпускается с одним или двумя карманами на груди, снабженными одной или двумя кнопками»?
– Верно, я и забыл.
Фрелейн забрал листок и сбоку приписал несколько слов. Затем встал, поправил пиджак, который все время топорщился на животе – в последнее время он заметно располнел, как-никак уже за сорок, и волосы на макушке начали редеть. Лицо его хранило выражение дежурного добродушия, но взгляд был холоден.
– Расслабьтесь, – сочувственно сказал Моргер. – Вот увидите: письмо придет с сегодняшней почтой.
Фрелейн с благодарностью взглянул на шефа. Ему захотелось пройтись по комнате, но вместо этого он присел на край стола.
– Можно подумать, что это мое первое убийство, – хмуро усмехнувшись, сказал он.
– Я понимаю, каково вам, – кивнул Моргер. – Когда я еще не вышел из Игры, я не спал месяцами, ожидая извещения об очередной охоте. Уж я-то понимаю.
Наступило молчание. Когда оно начало становиться невыносимым, распахнулась дверь, вошел клерк и положил корреспонденцию на стол Фрелейна.
Фрелейн схватил письма, быстро перебрал их и нашел долгожданное – продолговатый белый конверт из МЭК с правительственным штампом.
– Вот оно! – облегченно выдохнул Фрелейн, и лицо его осветилось улыбкой. – Наконец-то!
– Рад за вас. – Моргер, хотя и взглянул на письмо с любопытством, ничем его не проявил. Вести себя иначе означало бы не просто нарушать приличия, но и преступать закон: никто, кроме охотника, не имел права знать имя жертвы. – Удачной вам охоты.
– Иной она и быть не может! – В голосе Фрелейна звучала уверенность. Порядок в своем столе он навел еще неделю назад и мог уходить прямо сейчас.
– Хорошая охота развеет вас. – Моргер потрепал его по плечу. – Надо вам встряхнуться.
– Еще как надо. – Фрелейн снова улыбнулся и пожал Моргеру руку.
– Где мои двадцать лет! – Моргер с комически тоскливой миной покосился на свою искалеченную ногу. – Глядя на вас, так и тянет снова взяться за оружие.
Моргер принадлежал к элите – десять успешных охот раскрыли перед ним двери Клуба Десяти – клуба избранных. А поскольку после каждой охоты ему приходилось выступать в роли жертвы, то всего в его активе значилось двадцать убийств.
– Надеюсь, мне не попадется такой ас, как вы. – Фрелейн улыбнулся.
– Выбросьте эти мысли из головы. Какой по счету будет у вас эта жертва?
– Седьмой.
– Семь – счастливое число. Еще раз желаю удачи. И надеюсь скоро увидеть вас среди членов Клуба.
Фрелейн помахал рукой и направился к выходу.
– Помните: осторожность и еще раз осторожность! – крикнул вслед Моргер. – Одна-единственная ошибка – и… мне придется искать другого компаньона. А меня, к вашему сведению, вполне устраивает нынешний.
– Постараюсь, – пообещал Фрелейн.
Он решил пройтись до дома пешком, а не ехать на автобусе. Следовало немного остыть. Смешно вести себя как мальчишка, выходящий на свое первое убийство.
На улице Фрелейн никогда не глазел по сторонам, это означало напрашиваться на пулю – кто-нибудь из прохожих мог неожиданно оказаться жертвой. Бывали случаи, когда нервные жертвы стреляли, стоило только взглянуть на них. Поэтому Фрелейн всегда предусмотрительно смотрел только перед собой и поверх голов встречных.
Рекламу сыскного бюро Дж. Ф. О’Донована он увидел издалека.
«Жертвы! – призывали огромные красные буквы. – Зачем рисковать? Предоставьте нам определить вашего убийцу. Плата – после того, как вы разделаетесь с ним. Лучшие сыщики – только у О’Донована!»
Реклама напомнила Фрелейну, что надо позвонить Эду Морроу.
Фрелейн ускорил шаг. Ему не терпелось поскорее добраться до дома, вскрыть конверт и узнать, с кем на этот раз ему придется иметь дело. Интересно, умна его жертва или глупа? Богата, как его четвертая, или же бедна, как первая и вторая? Пользуется услугами сыщиков или действует в одиночку?
Сердце билось быстрее от восхитительного, возбуждающего предвкушения охоты. Неподалеку Фрелейн услышал выстрелы: два коротких, почти одновременно, и затем третий, последний.
Кому-то повезло на этой охоте, подумал Фрелейн. Чувство, когда всаживаешь в жертву пулю, ни с чем не сравнится. И это ему вновь предстоит пережить!
Придя домой, он первым делом набрал номер Эда Морроу, своего сыщика. В промежутках между вызовами тот работал в гараже.
– Алло, Эд? Это Фрелейн.
– Рад вас слышать, мистер Фрелейн. – Фрелейн представил себе, как расплывается в улыбке узкое, тонкогубое лицо Морроу, перепачканное смазкой.
– Собираюсь на охоту, Эд.
– Понял, мистер Фрелейн. Значит, я скоро понадоблюсь?
– Достаточно скоро. Исходи из того, что я управлюсь за неделю, самое большее за две, а в течение трех месяцев после убийства, как всегда, получу извещение о моем статусе жертвы.
– Буду готов. Удачи вам, мистер Фрелейн.
– Спасибо. До скорого. – Он повесил трубку. Заручаться услугами первоклассного сыщика – необходимая мера предосторожности. Ведь скоро Фрелейну придется стать жертвой, и тогда, уж в который раз, вся надежда на Эда Морроу.
А какой Эд блестящий сыщик! Необразован, да и глуповат, откровенно говоря. Но чутье у него от бога – с первого взгляда определяет приезжего, дьявольски изобретательно устраивает засады. Незаменимый человек!
Припомнив некоторые «фирменные» уловки Эда, Фрелейн ухмыльнулся и вскрыл конверт. Улыбка застыла на его лице, когда он увидел имя жертвы.
Джанет-Мари Патциг.
Фрелейн встал и прошелся по комнате. Затем еще раз внимательно перечитал извещение. Джанет-Мари Патциг. Ошибки не было. Девушка. В конверт были вложены три фотографии, листок с адресом и другими необходимыми сведениями.
Фрелейн нахмурился. До сих пор ему приходилось убивать только мужчин.
Он помедлил мгновение, затем набрал номер МЭК.
– Министерство эмоционального катарсиса, отдел информации, – ответил мужской голос.
– Не могли бы вы проверить, – попросил Фрелейн. – я только что получил извещение, и в нем указано, что моя жертва – девушка? Это как понимать? – И он назвал клерку имя.
– Все в порядке, сэр, – заверил клерк, сверившись с картотекой. – Девушка зарегистрировалась добровольно. По закону она обладает теми же правами, что и мужчины.
– Не могли бы вы сказать, сколько у нее убийств на счету?
– Сожалею, сэр. Информация, которую вы вправе получить, у вас уже есть; юридический статус жертвы, ее адрес и фотографии.
– Ясно. – Фрелейн помедлил. – Могу ли я выбрать другую жертву?
– Вы, конечно, можете отказаться от этой охоты. Это ваше право. Но прежде, чем вы получите разрешение на следующее убийство, вам придется выступить в роли жертвы. Оформить отказ?
– Нет-нет, – поспешно ответил Фрелейн. – Я просто поинтересовался, спасибо.
Он повесил трубку и, ослабив брючный ремень, сел в кресло. Подумать было над чем – впервые в жизни он так влип.
– Чертово бабье, – проворчал он, – детей бы рожали да вышивали, так нет, вечно лезут куда не надо.
Но они же свободные граждане, напомнил он себе. И все равно дело это не женское.
Из истории известно, что Министерство эмоционального катарсиса учреждено специально для мужчин, и только для них. Это произошло в конце четвертой – или шестой, как полагали некоторые историки, – мировой войны.
К тому времени назрела необходимость в длительном и прочном мире. Причины были чисто практического свойства, как практичными были и люди, начавшие эту кампанию.
Дело в том, что резко возросли количество, эффективность и разрушительная сила оружия, имевшегося в распоряжении многих стран. Положение достигло критической точки, и уничтожение человечества было не за горами. Еще одна война положила бы конец всем войнам вообще – просто не осталось бы никого, кто смог бы развязать новую.
Человечество нуждалось в мире – и не во временном, а в постоянном. Задавшись вопросом, почему мир никак не может воцариться, практичные люди стали изучать историю войн и нашли, как им казалось, причину: мужчинам нравится воевать. И заключили, несмотря на поднявшееся возмущение идеалистов, что большая часть человечества нуждается в насилии. Ведь люди вовсе не ангелы (но и не дьяволы), а обыкновенные смертные, которым в большой мере присуща агрессивность.
Конечно, используя последние достижения науки и располагая политической властью, можно было бы искоренить это свойство человеческой натуры – многие полагали, что следует пойти именно по такому пути. Но практики поступили иначе. Признав, что соревновательность, тяга к борьбе, мужество перед лицом неодолимой опасности – решающие качества для человеческого рода, гарантия непрерывности его существования, препятствие на пути к его деградации, эти люди объявили, что стремление к насилию неразрывно связано с изобретательностью, умением адаптироваться к любым обстоятельствам, упорством в достижении цели.
Таким образом, встала проблема: как сохранить мир вечно и в то же время не остановить прогресс цивилизации.
Выход нашелся: узаконить насилие. Дать человеку отдушину…
Сначала легализовали кровавые гладиаторские игры. Но требовалось больше – люди нуждались в подлинных ощущениях, а не в су