Я, конечно же, был с ним согласен, хотя и надеялся, что Шип все же послужит мне отмычкой к более простому и легкому пути к вершинам владения боевой магией. Но пока эта упрямая деревяшка только тормозила процесс.
— Сегодня в конце занятия попробуем использовать твои новые возможности. Посмотрим, что получится, — прервал мои размышления тренер. — А сейчас иди отсюда. Мне нужно немного отдохнуть.
Пока я болтал с тренером, в раздевалку подтянулись ребята из нашей группы. Золушка и Хомяк, как обычно, вели себя отстраненно, хотя время от времени и бросали на меня любопытные взгляды, а вот Митя сдерживаться не стал:
— Ну ты даешь, Назар! Почему не добил его? Ведь мог же, а то он там корчил из себя победителя.
— Ни фига подобного, — честно признался я. — Он бы мне там так накостылял, что пришлось бы с ринга соскребать. Я вообще сто раз пожалел, что влез в эту драку.
— Ну не скажи, брат. Защитить часть своей женщины обязан каждый мужчина, тем более такой красавицы.
В ответ я лишь пожал плечами. Не потому, что был не согласен с его заявлением. Тут Митяй совершенно прав, но способы защиты чести и достоинства, как своих собственных, так и близких людей, могут быть разными. А вообще, забота и внимание товарища по тренировкам была очень приятна. Многие из моих знакомых посмотрели бой, в основном в записи, но нашли время, чтобы отстучать пару слов поддержки, лишь некоторые. Конечно же, отметился и Иваныч — правда, его поддержка выглядела своеобразно и была выражена коротким вердиктом: «Идиот!»
Тренировка шла по обычной схеме. Единственное, я с удивлением заметил, что Шип перестал тормозить формирование рун, но и помогать тоже не стал. В общем, теперь вел себя как обычная волшебная палочка.
Дон Пабло как-то показательно берег меня, не особо валяя на спарринге, да и не заставляя выкладываться в тире. Даже почти не оскорблял. Парни начали коситься недобрыми взглядами. Наверняка подумали, что тренер решил сделать из меня любимчика. Зря они это, потому что моя чуйка зловеще нашептывала: в конце занятий все не выданные «плюшки» посыплются мне на голову обильным градом. После тренировки все направились к раздевалкам, а меня остановил голос испанца:
— Танцор, задержись-ка на пару минут.
Любопытный Митя тоже хотел остаться, но его порыв был тут же развеян ехидным голосом тренера:
— Одуванчик, тебе сегодня было мало?
Митяй рефлекторно пригладил все еще не полностью улегшиеся волосы и решил не нарываться, лишь ободрительно кивнул мне — мол, сочувствую, братан. Держись, крепись и все такое.
— На помост, ученик, — пугающе серьезным тоном скомандовал наставник. Я тут же выполнил его приказ. Мы застыли друг перед другом в классических маго-фехтовальных позах. — Теперь слушай меня очень внимательно. То, что ты испытал на ринге, каждый колдун называет по-своему. Кто-то ускорением, кто-то вторым дыханием, некоторые даже открытием третьего глаза. Я называю это «инспиро» — вдохновение. Вызвать его простым желанием не получается ни у кого, даже у меня. Оно приходит в моменты высшего накала эмоций, когда ты полностью сливаешься с ритмом боя, впускаешь в свою душу его мелодику, а твое тело становится инструментом для создания удивительного узора схватки. И в награду ты получаешь инспиро — шанс победить, даже когда, казалось бы, не осталось никакой надежды. Я не смогу научить тебя включать инспиро как лампочку ночника, но могу помочь настроиться на ритм боя. Если уж тебе удалось пусть на мгновение погрузиться в это состояние, значит, ты прирожденный фехтовальщик. Я выделю в своем графике время для персональных занятий, чтобы подготовить тебя к переходу в группу моих лучших учеников. Если раньше и были сомнения, то теперь уверен, что смогу сделать из тебя чемпиона.
Очень хотелось сказать ему, что плевать я хотел с очень удобной для этого дела Пизанской башни и на чемпионство, и вообще на фехтовальные соревнования, но, боюсь, тогда он просто выгонит меня из клуба. А найти другого тренера такого уровня вряд ли получится. Поэтому я благоразумно промолчал и продолжил слушать наставника, которого почему-то пробило на высокий слог. Впрочем, чего еще ждать от фанатика своего дела.
— Запомни, Тан… — Тренер осекся и, потратив пару секунд на то, чтобы вспомнить мое имя, продолжил: — Запомни, Назарио. В высоком искусстве магического фехтования главное не скорость сотворения печатей и даже не умение быстро и правильно распознавать формирующееся плетение соперника. Важно установить контакт с противником. Достигнуть состояния, в котором вы становитесь практически одним целым. Когда вокруг нет ничего и никого. Есть только вы двое, и смысл вашей жизни сводится лишь к одному: к победе.
Интересная, конечно, заявка. Очень похоже на наставления гуру тантрического секса, но извращенцем дон Пабло точно не являлся, поэтому я постарался осознать сказанное, найти потаенный смысл, который поначалу вызывал лишь ехидные комментарии.
— Закрой глаза, — приказал тренер, и я честно подчинился, потому что пришел сюда не для хохмы, а чтобы стать лучше и сильнее. Для этого требовалось довериться наставнику, какими бы странными ни были его указания.
— Постарайся почувствовать меня, ощутить мою энергетику и все, что происходит с моей аурой. Этого не увидеть глазами. Это можно только ощутить внутренним радаром, той частью души, что смотрит в окружающий мир и видит его истинную суть, — продолжил испанец тихим шелестящим голосом, который, как ни странно, я прекрасно слышал, хотя и был в пяти метрах от него. — Ощути, как двигается энергия на внешнем слое моего эфирного тела. Постарайся уловить малейшие изменения в состоянии Сырой силы вокруг нас.
Наконец-то он замолчал. Стало легче, потому что слишком уж пафосный тон сбивал с мыслей и концентрации. Я честно пытался выполнить все указания, но мой дар оценщика постоянно вмешивался, вычленяя легкие отголоски энергии творения и разрушения. Здесь их было очень мало — словно пылинки, проявляющиеся в лучах света там, где вроде все чисто убрано. Я постарался раствориться в Сырой силе, истекавшей из другого мира и заполнявшей не только пространство вокруг меня, но и всю Женеву с окрестностями. Через десяток секунд ощутил хаотично двигающийся поток энергии, как течение в толще воды женевского озера, а еще был… жесткий удар в грудь и стремительный полет спиной вперед.
Приложило меня неслабо, но больше расстроил пост-эффект от комбинированной печати — слегка подпаленная шевелюра и короткие разряды, неприятно гулявшие по коже.
— Вы что творите?! — проскрипел я, садясь на многострадальную пятую точку, которая секунду назад сработала как подушка безопасности. Причем хорошо сработала. Правда, теперь болеть будет, и процесс обработки ее мазью увлекательным не назовешь.
— Помогаю тебе, — спокойно, так словно сделал мне большое одолжение, ответил испанец. — Вовремя разбудил, а то ты уснул стоя, как лошадь. Иди переодеваться. На этом урок закончен. Пока поработаешь со своей старой группой. Плюс короткие дополнительные занятия после основных. Через пару недель поговорим о персональных уроках. К моим старшим ученикам тебе пока рано. Можешь идти, будущий чемпион. И подумай о том, что я сказал. Кажется, ты просто пропустил мои слова мимо ушей.
Напрягло то, что слово «чемпион» было произнесено с интонацией, обещавшей не славу и победы на соревнованиях, а очень мучительную подготовку к этому самому совершенно не гарантированному чемпионству.
Может, все-таки свалить, пока этот фехтовальный маньяк не угробил меня?
Трусливая мысль пролетела в голове транзитом, зато притащила за собой хвостом изречение одного очень неоднозначного персонажа, которое все же лучше перефразировать: будешь сачковать на тренировках — в серьезной схватке просто сдохнешь.
До раздевалки добирался покряхтывая, как старый дед. Золушка и Хомяк уже успели смыться, а вот Митяй хоть и полностью переоделся, но все еще сидел на лавочке, явно дожидаясь моего прихода. Впечатленный моим потрепанным видом, он тут же встревожился:
— Назар, что там вообще было?
— Наставник назначил меня любимым учеником, — сильно перефразировал я изречение из старого советского фильма.
Митяй явно видел эту картину, поэтому рассмеялся, но затем нахмурился и уточнил:
— Понятно, теперь будет издеваться над тобой с особым наслаждением?
— Ага, причем не только он, но и его старшие ученики.
— Да ладно! — удивленно протянул мой, можно сказать, уже бывший соученик. — Вот это тебе подфартило.
— Уверен? — настороженно уточнил я, потому что слишком уж восторженным было восклицание моего товарища, пока не доросшего до звания друга. Причем в его голосе явно чувствовались нотки зависти.
— Конечно! Попасть в старшую группу дона Пабло — это мечта всех, кто идет к нему учиться.
В ответ мне удалось выдать лишь сдавленное мычание. Я как бы не фанат магического фехтования, хотя и стремлюсь овладеть им как можно лучше. И все же мои мотивы находятся в чисто прикладной плоскости — не сдохнуть в очередной передряге, к влипанию в которые, по словам Иваныча, у меня уникальный дар. А вот Митяй, несмотря на свою простецкую внешность, явно является тем самым фанатом и уж точно мечтает об обещанной мне наставником славе чемпиона.
В общем-то, ничего удивительного. Не раз и не два я видел, как нежданные подарки судьбы достаются именно тем, кому они по большому счету и на фиг не нужны. А тем, кто просто жаждет получить желаемое, обладающая специфическим чувством юмором фортуна обычно дарит лишь сосательный чупа-чупс. Впрочем, если говорить о данной ситуации, то тут дело не совсем в везении. Состояние инспиро мне удалось освоить исключительно потому, что уже однажды благодаря Шипу в него провалился. Иначе и не скажешь — словно в прорубь ухнул. Правда, выбирался не сам — выкинуло меня оттуда, но с примерно похожими ощущениями.
Лицо Митяя вдруг стало виноватым: похоже, он подумал, что меня задела его зависть. За что я его уважаю, так именно за открытость и прямолинейность, путь и граничащую с простотой, которая порой хуже воровства. В этом плане он чем-то похож на Бисквита, только орк будет посмышленее. Возможно, я тянусь к подобным разумным, потому что сам такими достоинствами, скорее всего, не обладаю.