– Все.
– Открой рот пошире.
Я подчинился, и Бэкус наклонился вперед, чтобы проверить, правду ли я сказал. К сожалению, он подошел ко мне недостаточно близко, чтобы я мог хотя бы попытаться выбить у него оружие.
– Ты знаешь, Джек, мне почему-то кажется, что таблетки у тебя под языком. Но это ничего не меняет, потому что они все равно растворятся и начнут всасываться. Просто это займет немного больше времени. Мне придется чуть-чуть подождать…
Раздался громкий скрип, Бэкус вздрогнул и обернулся, но тут же снова посмотрел на меня.
– А времени у меня много, – заключил он.
– Это ты автор тех файлов в «ЛКД». Ты – Эйдолон.
– Да, я Эйдолон. Спасибо, Джек, это сравнение мне лестно. Что же касается твоего предыдущего вопроса, то о сети «ЛКД» я узнал от Белтрана. В ту ночь, когда я его навестил, он был так любезен, что подробно мне все объяснил. В конечном итоге я, если можно так выразиться, занял его место в строю. Сначала я даже использовал его код доступа и только потом заменил пароль на «Эдгара Перри». Боюсь, мистер Гомбл так и не догадался, что в его, гм… курятник пробралась лисица, если воспользоваться твоими словами.
Я посмотрел в зеркало на стене справа и увидел в нем отражения далеких огней долины Лос-Анджелеса.
«Столько огней, столько людей, но никто не увидит меня и не придет ко мне на помощь», – подумал я и невольно содрогнулся от страха.
– Расслабься, Джек, – проговорил Бэкус ровным, монотонным голосом. – Это самое главное условие, ключ к тому, что мы оба прекрасно проведем время. Ты чувствуешь, как действует кодеин? Чувствуешь?..
Оболочка на таблетках, которые я продолжал держать под языком, уже растаяла, и во рту стало горько.
– Что ты со мной сделаешь?
– Я сделаю с тобой то же, что и со всеми остальными. Ты, кажется, хотел побольше узнать о привычках и наклонностях Ворона? Так вот, скоро ты это узнаешь. Все, что только можно, от начала и до конца. Из первых рук, Джек! Ты счастливчик, ты – мой избранник. Помнишь, что говорилось по этому поводу в факсе? Я уже выбрал того, кто станет моей следующей добычей, и не выпускаю его из поля зрения. Это был ты, Джек. С самого начала это был ты.
– Бэкус, ты просто грязная скотина! Ты… ты… – громко выкрикнул я.
Это привело к тому, что горькие крошки лекарства смешались со слюной, и я инстинктивно сглотнул. Бэкус, поняв по моему лицу что произошло, разразился резким каркающим смехом, а потом внезапно замолчал. В его немигающих глазах разгорался какой-то мрачный огонь, и я впервые понял, насколько он безумен; вернее, даже не столько понял это, сколько почувствовал. И тут меня вдруг осенило, что раз Рейчел не была преступницей, значит и все эти страшные подробности относительно презервативов и прочих сексуальных штучек могли и не быть частью камуфляжа; видимо, они с самого начала входили в программу сложных ритуальных плясок, которые настоящий Ворон совершал вокруг жертвы, прежде чем убить ее. Так вот о каких привычках и наклонностях только что говорил Бэкус!
– Что ты сделал с моим братом? – глухо спросил я.
– Это наша с ним тайна. Тебя она не касается.
– Скажи мне.
Бэкус резко выдохнул.
– Ничего не было, Джек, совсем ничего. Твой брат не подчинился внушению. Он моя единственная неудача. Но теперь в моем распоряжении его точная копия, и уж я постараюсь исправить свой промах. На этот раз я не ошибусь, вот только тебе придется отдуваться за двоих.
Я смотрел в пол перед собой. Таблетки начинали действовать. Крепко зажмурившись, я до боли сжал кулаки, но было уже слишком поздно. Яд тек по моим жилам.
– Ты ничего не сможешь сделать, – прогудел Бэкус, уловив мои слабые трепыхания. – Ничего. Лучше расслабься и дай лекарству подействовать. Скоро все кончится…
…Тебе никуда не деться, Джек. Рейчел никогда не поймет, что произошло…
…А знаешь, Джек, ты, пожалуй, прав. Она поймет. Возможно, она уже кое о чем догадывается, поэтому сразу после этого я исчезну. Ты – последний пункт в моем списке, а потом я возьму отпуск…
Этого я не понял.
– Ты уезжаешь?
– Я уверен, что Рейчел что-то подозревает. Именно поэтому я все время пытаюсь отправить ее во Флориду, но это только отсрочка неизбежного. Скоро она сообразит, что к чему, и мне придется перебраться в какой-нибудь укромный уголок. Я должен сбросить овечью шкуру и стать собой, Джек. Я это заслужил!
Когда Бэкус произносил эти слова, его лицо осветилось неземной радостью. Я видел, что он едва сдерживается, чтобы не пропеть последнюю фразу.
– Как ты себя чувствуешь, Джек? Голова кружится?
Я не ответил, но он и так знал, что со мной происходит. Мне казалось, будто я медленно проваливаюсь в глубокую пропасть, полную непроницаемого мрака. Наверное, нечто подобное испытывает человек, чья лодка скользит вниз на струе водопада. Как ни удивительно, Бэкус пока ничего не предпринимал, он только говорил глухим, монотонным голосом, который убаюкивал если не мое сознание, то волю:
– Дай лекарствам впитаться в кровь, Джек. Не бойся и не сопротивляйся, наслаждайся моментом. Думай лучше о том, сколько всего сможешь рассказать своему брату, когда вы встретитесь. Какой превосходный следователь из тебя получился! Два отличных детектива в одной семье – это большая редкость, Джек. Ну-ка, представь себе лицо Шона. Представь. Он улыбается, улыбается тебе, Джек. А теперь закрой глаза… закрой, так ты лучше его разглядишь. Ничего не бойся, смелее. Ты в безопасности, Джек, тебе ничто не грозит…
Я не мог сопротивляться. Веки вдруг стали необычайно тяжелыми. Я старался смотреть на огни в зеркале, но усталость сковывала меня, съедая все мои силы изнутри. Я закрыл глаза.
– Вот и хорошо, Джек, просто славно. Видишь Шона?
Я кивнул и почувствовал пальцы Бэкуса на своем запястье. Он бережно уложил мою левую руку на подлокотник кресла, потом проделал то же самое с правой.
– Превосходно, Джек, молодчина. Работать с тобой одно удовольствие. А сейчас я не хочу, чтобы ты чувствовал боль. Боли нет, Джек, она ушла. Что бы ни случилось, тебе не будет больно. Ты мне веришь?
– Да, – прошептал я, не открывая глаз.
– Ты не должен двигаться, Джек. Я не хочу, чтобы ты двигался. Ты не можешь двигаться, не можешь шевельнуть ни рукой, ни ногой. Твои члены так тяжелы, что ты не можешь поднять их, не можешь двинуть и пальцем. Руки стали как гири. Верно, Джек?
– Да, – сказал я.
Мои глаза оставались закрытыми, а подбородок уперся в грудь, но тем не менее я прекрасно осознавал все окружающее. Мое тело и разум как будто разделились; разум поднялся к потолку и оттуда взирал на распростертое в кресле неподвижное тело.
– Открыть глаза!
Я повиновался и увидел Бэкуса. Он стоял прямо передо мной. Пистолет торчал из кобуры под расстегнутым пиджаком, а в правой руке блестела длинная стальная игла. Это был мой шанс. Пистолет мне больше не угрожал, и я напрягся, но… не смог даже пошевелиться. Я даже не сумел поднять руку, чтобы потянуться к нему. Тело перестало повиноваться командам, которые посылал бессильный разум, и мне оставалось только смотреть, как Бэкус небрежно ткнул меня острием иглы сначала в ладонь забинтованной руки, а потом в кончики двух пальцев. Я не предпринял ничего, чтобы ему помешать.
– Вот и отлично, Джек. Думаю, ты уже готов. Помни, твои руки тяжелы, как гири, ты не сможешь пошевелить ими, даже если очень захочешь. Ты не сможешь говорить, твой язык не станет тебе повиноваться, как бы ты ни хотел этого. Только держи глаза открытыми, Джек, иначе пропустишь самое интересное.
Он отступил на шаг и полюбовался на свою работу.
– Ну что, кто одержал верх, Джек? – спросил он вкрадчиво. – Чья взяла? Кто из нас настоящий мужчина?
Мой разум содрогнулся от отвращения и страха. Я по-прежнему не мог ни закричать, ни пошевелиться, но был способен чувствовать, как меня захлестывает волна абсолютного, всепобеждающего, беспросветного ужаса. На глазах выступили слезы, но они так и не пролились. Руки Бэкуса поднялись к пряжке ремня, и я услышал, как он сказал:
– На этот раз я обойдусь без резинки. Как ты на это смотришь, Джек?
И в тот же момент в прихожей за его спиной погас свет. Я успел разглядеть только быстрое движение, а в следующую секунду до меня донесся голос Рейчел:
– Не двигайся, Боб, или я буду стрелять.
Она произнесла это спокойным и уверенным тоном. Бэкус застыл на одном месте и смотрел по-прежнему на меня, словно надеялся увидеть в моих глазах ее отражение. В этом взгляде таилась смертельная угроза. Правая рука Бэкуса, скрытая от Рейчел его телом, медленно поползла к кобуре под пиджаком.
Я хотел предупредить ее криком, но не смог. Тогда я напряг все силы, пытаясь сдвинуться хотя бы на дюйм, но у меня опять ничего не вышло. Лишь левая нога несильно дернулась, лягнула ножку кресла и снова упала на вытертый ковер.
Но этого оказалось достаточно. Я понял, что Бэкус начинает терять свою власть надо мной.
– Рейчел! – заорал я во все горло, когда Бэкус повернулся к ней, мягким кошачьим движением выдернув из кобуры пистолет.
Два выстрела грянули почти одновременно, и Бэкус кинулся на пол. Я услышал сзади звон разбитого стекла, и в комнату ворвался прохладный ночной ветер. Боб тем временем вскарабкался на четвереньки и юркнул под прикрытие кресла, в котором я сидел. Он проделал это очень быстро, но Рейчел успела воспользоваться ситуацией. Ее рука протянулась в комнату и, нащупав шнур торшера, выдернула его из розетки. Теперь в доме стало совершенно темно, если не считать отсвета далеких огней долины.
Бэкус выстрелил еще дважды, и пули пролетели так близко, что у меня зазвенело в ушах. Потом я почувствовал, как он тянет и дергает мое кресло, пытаясь развернуть его так, чтобы оно служило для него лучшим укрытием. Я попробовал встать, но сильная рука упала мне на плечо и толкнула обратно. Я больше не мог сопротивляться.
– Рейчел! – хрипло позвал Бэкус. – Не стреляй, Рейчел, ты можешь попасть в Джека. Тебе ведь этого не хочется? Положи оружие на пол и выходи. Давай договоримся.