Пообещав Гленну держать его в курсе событий, я дал отбой. После этого я некоторое время в раздумье бродил по комнате, пока не поймал себя на том, что прикидываю, какие перспективы способна открыть передо мной подобная статья. А что, пожалуй, при желании я даже сумел бы выбраться из Денвера и обосноваться в любом из городов Большой Тройки: Лос-Анджелесе, Нью-Йорке или Вашингтоне. На худой конец – в Чикаго или в Майами. Следовало подумать и о том, не написать ли мне книгу – громкие преступления пользовались у издателей хорошим спросом.
Тут мне стало стыдно. Какое счастье, что никто посторонний не способен прочесть наши потаенные мысли. Или, может, наоборот: будь это так, человечество переменилось бы к лучшему?
Мне захотелось выйти из номера и немного прогуляться, но нельзя было удаляться от телефона. Борясь со скукой, я включил телевизор, однако по всем программам шли, сменяя друг друга, абсолютно стандартные ток-шоу, в которых муссировался обычный для дневных трансляций набор историй о всякой белой рвани. На одном канале я наткнулся на репортаж о детях стриптизеров, на другом порнозвезды жаловались на ревность мужей, а на третьем некий тип убеждал зрителей, что жен необходимо держать в узде и время от времени поколачивать. Преисполнившись отвращения, я выключил телевизор, и тут мне в голову пришла светлая мысль. Я должен выйти из комнаты. Уоррен позвонит просто потому, что меня не будет на месте – жизнь научила меня верить в закон бутерброда, как в самого Господа Бога, – и мне останется только надеяться, что он оставит сообщение.
Отель располагался на Коннектикут-авеню, неподалеку от площади Дюпон. Я пешком добрался до площади и заглянул там в книжную лавку, где приобрел роман Алана Рассела «Бесчисленные раны». Эту книгу очень хвалили, и я надеялся, что чтение поможет мне отвлечься.
Прежде чем вернуться в свой номер, я немного походил перед дверями отеля, разыскивая то место, где вооруженный пистолетом Хинкли поджидал Рейгана. Я неплохо помнил фотографии, на которых были запечатлены воцарившиеся после выстрела хаос и сумятица, однако нужного места так и не нашел. Должно быть, владельцы отеля кое-что перестроили и обновили, дабы не превращать окрестности в место паломничества любопытствующих зевак.
Кстати, подумалось мне, будучи полицейским репортером, я тоже, наверное, напоминаю туриста, вот только цели моих поездок намного более мрачные. Не моргнув глазом я путешествую от убийства к убийству, спокойно переезжаю от одного места преступления к другому. Во всяком случае, так считают многие. Так говорили обо мне, и теперь, вернувшись в вестибюль отеля и направляясь к лифтам, я думал: возможно, со мной действительно что-то не в порядке, иначе с чего бы меня вдруг так потянуло к тому месту, откуда стрелял Хинкли?
– Джек?
Я круто обернулся у самого лифта. Это был Уоррен.
– Привет, Майкл.
– Я звонил тебе в номер. Никто не отозвался, и я подумал, что ты бродишь где-то поблизости.
– Да, что-то захотелось прогуляться. Я уже начал думать, что ты не придешь.
Я произнес эти слова с легкой улыбкой и с надеждой в голосе. В эти мгновения для меня решалось слишком многое. Впрочем, я обратил внимание, что Майк снял свой парадный костюм и оделся попроще – в джинсы и свитер. Через руку его было переброшено твидовое пальто. Иными словами, он выглядел как негласный информатор, который предпочитает ради личной встречи проделать долгий путь, но не оставлять никаких сообщений на пленке автоответчика.
– Поднимемся в номер или побеседуем здесь? – спросил я.
Майк шагнул к лифту.
– Лучше у тебя.
В кабине лифта мы ни о чем важном не говорили. Еще раз поглядев на его одежду, я заметил:
– Вижу, ты успел побывать дома.
– Я живу по правую сторону от Коннектикут-авеню, за кольцевой магистралью. В Мэриленде. Это совсем недалеко.
Если Уоррен живет в пригороде, тогда понятно, почему он предварительно не позвонил. Кроме того, я догадался, что отель находится как раз по дороге от его дома до фонда, и ощутил в груди легкое покалывание. Уоррен – мой или вот-вот падет в мои объятия.
В коридоре пахло плесенью и сыростью: этот запах преследовал меня повсюду, в какой бы гостинице я ни останавливался. Я вынул из кармана магнитный ключ и пропустил Майка в номер. Мой ноутбук, все еще открытый, стоял на журнальном столике, а на кровати валялись куртка и галстук – единственный, который я захватил с собой. В остальном же комната выглядела довольно аккуратно.
Майк бросил свое пальто на кровать, и мы уселись на стулья.
– Ну что, чем порадуешь? – спросил я.
– Я провел поиск. – И Майк достал из заднего кармана сложенный листок бумаги. – Прежде чем уходить, – пояснил он, – я получаю доступ к файлам главного компьютера. Ну, я и забрался в эту базу данных и прошелся по оперативным рапортам, выискивая те случаи, когда пострадавший работал в отделе по расследованию убийств. Таких набралось тринадцать человек. Я выписал фамилии, названия полицейских управлений и даты смерти. Все здесь, в распечатке.
Он протянул мне сложенную бумагу, и я принял ее с такой осторожностью, словно она была из чистого золота.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Скажи, в системе останутся какие-нибудь сведения о твоем поиске?
– Наверняка я не знаю, но мне кажется, что нет. База данных довольно большая, с широким доступом, и программа безопасности, регистрирующая каждое вхождение, может быть просто не установлена.
– Спасибо, – повторил я, не зная, что еще сказать.
– Ну, это было проще всего, – заявил Майк. – Вот на то, чтобы порыться в архиве, потребуется гораздо больше времени. Собственно, я хотел спросить, не захочешь ли ты помочь? Из нас двоих ты должен лучше знать, какие дела важнее.
– Когда?
– Сегодня вечером. Это последняя возможность. Фонд будет закрыт, но у меня есть ключ от архива, поскольку мне иногда приходится откапывать старые сообщения по запросам прессы. Если мы не сделаем этого сегодня, завтра будет поздно – документы могут уплыть. У меня и без того было чувство, что ФБР не слишком нравится, как у нас хранятся дела, а теперь, когда они узнали, что ты хотел с ними ознакомиться… Я думаю, они явятся за ними завтра утром.
– Это Форд тебе сказал?
– Нет, вернее, не совсем. Я узнал об этом от Олин. Форд звонил в ФБР, но не Бэкусу, а некоей Рейчел Уоллинг. Она…
– Постой-постой! Как ты сказал? Рейчел Уоллинг?
Это имя было мне знакомо. Потребовалось несколько мгновений, чтобы я вспомнил: точно, эта Рейчел и была тем самым экспертом отдела ФБР по психологическому моделированию, который по запросу Шона составлял портрет предполагаемого преступника по делу Лофтон.
– Да, Рейчел Уоллинг. Она работает в ФБР аналитиком. А что?
– Так, ничего. Мне показалось, что я уже где-то о ней слышал.
– Рейчел трудится под началом Бэкуса и вроде как занимается вопросами координации усилий по известному тебе проекту между федералами и нашим НИИ. Олин утверждает, что мисс Уоллинг пообещала Форду разобраться с возникшей проблемой. Возможно, она захочет потолковать и с тобой тоже.
– Но я не хочу с ней разговаривать, во всяком случае – в ближайшее время, – отрезал я и встал. – Идем.
– Подожди, есть еще один момент. – Уоррен тоже поднялся. – Я не имею к этому никакого отношения, договорились? И ты должен пообещать, что используешь полученную от меня информацию и все эти документы только в ходе расследования. В своей статье ты не станешь упоминать, что получил доступ к архивным материалам фонда. Лучше вообще никому не говорить, что ты их когда-либо видел – твоя несдержанность может стоить мне работы. Договорились?
– Да, Майк, я абсолютно согласен со всем, что ты сейчас сказал. Обещаю, что не подведу тебя.
Мы вместе пошли к дверям.
– Смешно, – уронил на полдороге Уоррен. – Все эти годы я сам использовал источники, не понимая, чем они рискуют ради меня. Теперь я узнаю` это на собственной шкуре, и мне немного страшновато.
В ответ я только кивнул. Я боялся, что, если скажу хоть слово, он может передумать и вернуться домой.
Уже сидя в своей машине, Майк добавил к нашему договору еще несколько пунктов.
– Ты не должен будешь упоминать в статье мое имя, – сказал он.
– Ладно.
– И не ссылайся на меня как на «источник в Фонде поддержки правопорядка». Напиши просто: «по сведениям источников, близких к расследованию». Это обеспечит мне хоть какое-то прикрытие.
– Хорошо.
– Тебе нужны фамилии людей, которых мог убить этот твой гипотетический преступник. Если ты найдешь то, что тебе нужно, попробуй не разглашать, каким способом ты это раскопал. Понимаешь?
– Конечно, Майк, все понятно. Да мне это и не нужно. Можешь не сомневаться – я никогда не подставлял тех, кто мне помогает. Эти материалы необходимы только для того, чтобы найти новые подтверждения моей теории. Что-то вроде рабочих чертежей, которые никто и никогда не увидит.
Некоторое время Уоррен молчал, но потом в душе у него все-таки проснулись сомнения.
– Форд все равно поймет, что это я.
– Тогда останови машину. Я не хочу, чтобы ты потерял работу из-за меня. Придется как следует нажать на ФБР, только и всего.
Мне совсем не хотелось «нажимать на ФБР», тем более что я сильно сомневался, что это у меня вообще получится. Просто я обязан был дать ему возможность выбрать. Я еще не пал так низко, чтобы выкачивать из кого-то сведения для статьи, зная, что из-за меня человек потеряет свое место. Лишний раз отягощать совесть было ни к чему, ей, бедняге, и так приходилось несладко.
– Пока этим делом занимается Уоллинг, можешь даже не надеяться, что тебе что-то удастся выведать в ФБР.
– Ты что, знаешь мисс Уоллинг? С ней так трудно поладить?
– Да уж, настоящий кремень. Однажды я попытался втереть ей очки, но она мигом заткнула мне пасть. Олин как-то говорила, что Рейчел недавно развелась… в общем, что-то в личной жизни у нее не сложилось, вот она и лютует. Жаль, такая красавица! Видимо, до сих пор считает, что все мужчины – свиньи, и я боюсь, что это настроение у нее надолго.