На мой взгляд, получившийся в конце концов психологический профиль Ворона вряд ли мог помочь в его задержании. Все, что здесь говорилось, относилось главным образом к описанию внутреннего мира этого человека. Подверженность приступам ярости. Стремление к уединенному образу жизни. Высокий уровень образования и интеллекта. Интересно, подумал я, как по этим приметам отыскать человека в толпе на вокзале или в аэропорту? Лично я этого не представлял.
Бэкус почти не участвовал в разговоре и лишь время от времени направлял дискуссию умелыми вопросами.
– Если считать верной последнюю теорию Брасс, то почему жертвами стали именно копы, занимающиеся расследованием убийств?
– Когда мы ответим на этот вопрос, мы сможем поймать и Ворона. Это самая главная загадка. А стихи только отвлекают внимание.
– Богат он или беден?
– Средства у него есть, это уж точно. Куда бы этот тип ни направлялся, он нигде не задерживается надолго. Постоянного места службы явно не имеет; убийства – вот его работа!
– Несомненно, у Ворона где-то есть банковский счет, а может, его просто обеспечивают состоятельные родители. Он наверняка ездит на машине, а машину надлежит время от времени заправлять…
Все это продолжалось минут двадцать, и Брасс Доран только успевала поворачивать голову из стороны в сторону и делать заметки. Наконец Бэкус прекратил обсуждение и отправил всех по домам – отдыхать накануне отъезда в другие города.
После того как совещание закончилось, некоторые из агентов, в том числе Брасс и Хэзелтон, подходили ко мне и, представившись, произносили приличествующие случаю слова соболезнования по поводу смерти Шона и даже хвалили меня за проведенное расследование. Но таких было всего несколько человек. Вскоре я остался один и принялся высматривать Уоллинг, но тут ко мне подошел Торсон. Он протянул руку, и я, немного поколебавшись, пожал ее.
– Ты извини, если что не так, – сказал он, дружелюбно улыбаясь. – Мы не хотели бы лишний раз напоминать тебе о брате, но… сам понимаешь.
– Ничего страшного. Я даже рад, что все прошло так по-деловому.
– По-деловому… – Торсон неуверенно покачал головой.
Рукопожатие у него было энергичным, крепким, и после двух общепринятых встряхиваний я попытался освободить руку, но Гордон ее не выпустил. Вместо этого он притянул меня к себе, одновременно наклонившись вперед так, чтобы я один мог слышать его слова.
– Хорошо, что твой брат всего этого не видит, – шепнул он. – Если бы для того, чтобы попасть в это дело, я проделал то же, что и ты, я бы со стыда сгорел…
Не переставая улыбаться, он выпрямился. Я посмотрел ему в лицо и вдруг, неожиданно для себя, кивнул. Гордон выпустил мою руку и шагнул в сторону, а я почувствовал себя униженным и донельзя расстроенным из-за того, что даже не попытался обороняться. И с какой стати мне вдруг пришло в голову кивать?
– Что он тебе сказал?
Я обернулся. Это была Рейчел Уоллинг.
– Да так, ничего. Он просто… в общем, ничего особенного.
– Чтобы он ни говорил, забудь об этом как можно скорее. Горди может быть порядочной сволочью.
– Это я уже понял.
– Идем в кафе, я умираю от голода.
По дороге Рейчел рассказала мне о планах на ближайшие сутки:
– Мы должны выехать завтра утром, так что тебе лучше всего остаться здесь на ночь, а не возвращаться в «Хилтон». У нас есть несколько комнат для командированных агентов, по пятницам они обычно пустуют. Можно заночевать в Куантико, а с отелем договориться, чтобы они освободили твой номер и переслали все вещи прямо в Денвер. Или тебя что-то смущает?
– Нет, конечно, но… – Я все еще думал о Торсоне. – Черт бы его побрал!
– Кого?
– Да этого вашего Торсона. Он действительно та еще скотина.
– Забудь ты о нем. Завтра мы все улетаем, а он остается. Решай, как поступим с отелем.
– С отелем проблем не возникнет. Компьютер и все записи со мной, а больше мне ничего не нужно.
– Я прослежу, чтобы утром тебе выдали свежую рубашку.
– Слушай, а как быть с машиной? Я арендовал тачку, и теперь она останется в «Хилтоне», в гараже.
– Ключи у тебя?
– Да. – Я вытащил ключи из кармана.
– Давай их сюда. Мы обо всем позаботимся.
Глава 23
Наступило раннее утро, свет зари лег на занавески едва заметным отблеском, а Глэдден все еще бродил по квартире Дарлен, слишком взволнованный и возбужденный, чтобы не только уснуть, но и просто прилечь. Он мерил шагами крошечные комнатенки, раздумывал, строил планы и ждал. Ненадолго заглянул в спальню, посмотрел на вытянувшееся на кровати тело и вернулся в гостиную.
По стенам гостиной были развешаны плакаты с кадрами из древних порнофильмов, а многочисленные полочки заполонили дешевые и безвкусные безделушки – спутники впустую потраченной жизни. И от всего – от занавесок, от мебели, от потертых ковров – несло въевшимся запахом табачного дыма. Глэдден и сам был курильщиком, но эта застарелая никотиновая вонь казалась ему отвратительной.
На мгновение он остановился перед большим глянцевым постером с кадром из фильма, который назывался «В глубь Дарлен». Хозяйка квартиры успела рассказать ему, что в начале восьмидесятых, еще до наступления эры видео и революции в порнобизнесе, была довольно известной актрисой, почти звездой, однако популярность прошла вместе с молодостью, а когда на экране она стала выглядеть старой и усталой, когда вокруг рта и глаз появились первые морщинки, ей пришлось и вовсе оставить это дело. Теперь лишь изредка старые знакомые приглашали ее подработать – сняться в третьесортной порнухе для кабельного канала. Повествуя об этом, Дарлен с чуть смущенной улыбкой показывала Глэддену плакаты, где ее лицо еще было безупречным, а тело – чувственным и желанным. Да, прошло то время, когда все знали, кто такая Дарлен. Просто Дарлен – тогда на афишах ее фамилия была не нужна.
И теперь, глядя на пожелтевший постер, Глэдден снова задумался, каково это: жить в окружении своих собственных портретов, которые глядят на тебя из далекого прошлого с пренебрежительной и чуть грустной усмешкой.
Отвернувшись от плаката, Глэдден заметил на карточном столе сумочку Дарлен и быстро проверил ее содержимое: в основном косметика, а также пачка сигарет и спички. Здесь же обнаружились небольшой газовый баллончик для самозащиты и бумажник. Там лежало всего семь долларов, и, кроме того, Глэдден нашел водительские права, из которых узнал полное имя девицы.
– Мисс Дарлен Кугель… – прочитал он вслух. – Рад был познакомиться, мисс Кугель.
Деньги Глэдден сунул в карман, а остальное сложил обратно. Семь долларов – не бог весть что, но все же какая-никакая сумма. Клерк в представительстве «Диджитайм» потребовал оплатить заказ вперед, и теперь у Глэддена осталось всего несколько сот долларов, так что он не мог позволить себе пренебречь даже этими жалкими семью баксами.
Выкинув из головы все мысли о деньгах, Глэдден продолжил обход квартиры. Гораздо больше, чем стесненность в средствах, его беспокоил вопрос времени. Он заказал новый фотоаппарат и теперь вынужден ждать, пока покупку доставят из Нью-Йорка. Навряд ли это будет раньше среды; значит, ему предстоит торчать здесь как минимум пять дней. Чтобы обезопасить себя от всяких неожиданностей, придется сидеть все это время в квартире Дарлен. Ну что же, это вполне разумно, надо только позаботиться о еде.
И Глэдден принялся составлять список необходимых продуктов. Ни на кухне, ни в холодильнике не оказалось почти никаких запасов съестного, за исключением нескольких банок тунца, а рыбу Глэдден терпеть не мог. Ничего, он сходит, накупит еды и заляжет на дно до среды. Собственно говоря, ему немного надо. Перво-наперво придется купить бутилированной воды, так как Дарлен, судя по всему, пила просто из-под крана, а также несколько упаковок мюсли, может быть, немного сыра.
Снаружи донесся шум мотора. Глэдден подбежал к двери, прислушался и наконец уловил негромкий шорох брошенной на ступени газеты. Этого момента он дожидался уже давно. Дарлен говорила, что ее сосед, занимавший вторую квартиру в небольшом коттедже, выписывает какую-то прессу, и теперь Глэдден был рад, что догадался спросить об этом.
Подойдя к окну, он раздвинул жалюзи и выглянул наружу. Утро выдалось серым и туманным, и застекленные двери коттеджей все еще были темны. Улица казалась пустой.
Отперев оба замка, Глэдден шагнул в утреннюю свежесть. Оглядевшись, он заметил сложенную газету на ступеньках возле соседской двери. Свет за дверью не горел. Глэдден быстро наклонился, поднял газету и юркнул обратно.
Усевшись на кушетку, он отыскал раздел новостей и принялся перелистывать страницы. Заметки опять не было. Ни словечка об убитой горничной!
Глэдден почувствовал досаду и решил хотя бы почитать передовицу.
Здесь его ожидал приятный сюрприз. В нижнем правом углу первой страницы он увидел свою собственную фотографию – крупный план, сделанный во время ареста в Санта-Монике. С трудом оторвав взгляд от своего изображения, Глэдден принялся читать статью, чувствуя, как его переполняет радость. Он снова на первой полосе – опять, спустя столько лет! От счастья щеки Глэддена порозовели.
Представитель полиции Лос-Анджелеса заявил в пятницу, что так называемый Флоридский Фотограф (человек, которому удалось избежать заслуженного наказания по обвинению в растлении несовершеннолетних во Флориде) подозревается в совершении еще одного преступления – убийства горничной из мотеля «Голливудская звезда».
Уильям Глэдден, 29 лет, разыскивается по подозрению в причастности к смерти Эвангелины Краудер, чье тело было обнаружено в его комнате в мотеле «Голливудская звезда». Спрятав расчлененный труп 19-летней девушки в ящики комода, преступник скрылся в неизвестном направлении.