– Черт!
– Разумеется, если предстояло собеседование с особо опасными преступниками, меня обязательно сопровождали Гордон, Боб или еще кто-то, однако это бывало не так уж часто.
Я подумал, что года подобных интервью вполне достаточно, чтобы самому заполучить какое-нибудь психическое расстройство или как минимум обзавестись тем психологическим багажом, о котором Рейчел упоминала применительно к Торсону.
– Вы одевались одинаково? – неожиданно спросила она.
– Кто?
– Ты и твой брат, – пояснила Рейчел. – Некоторые близнецы специально подчеркивают свое сходство одинаковой одеждой.
– Ах вот ты о чем… Нет. Слава богу – нет. Да и родители тоже на этом не настаивали.
– В таком случае кто у вас в семье был паршивой овечкой? Ты или Шон?
– Разумеется, я. Шон был святым, а я – грешником.
– И какие же грехи ты совершил?
Я посмотрел на нее:
– Грехов слишком много, чтобы я взялся перечислять их сейчас.
– Вот как? Тогда сформулирую иначе: что же святого было в твоем брате?
Улыбка сползла с моего лица при мысли о том, что́ я должен был ей ответить. Это воспоминание я уже много лет пытался стереть из памяти, но не мог.
И тут мне повезло: как раз в этот момент наш самолет неожиданно лег на крыло, потом выровнялся и снова начал набирать высоту. Рейчел немедленно забыла о своем вопросе и выглянула в проход между креслами. По проходу, неуклюже перебирая руками подголовники кресел, двигался в нашу сторону от кабины пилота Бэкус. По пути он сделал знак Томпсону, и они подошли к нам уже вдвоем.
– Что случилось? – спросила Рейчел.
– Поворачиваем, – объяснил Боб. – Я только что получил сообщение из Куантико: наше отделение в Финиксе откликнулось на тревожное предупреждение. Неделю назад там был обнаружен труп одного полицейского из отдела по расследованию убийств. Дело квалифицировали как суицид, однако уже с самого начала там выплыли кое-какие подробности, которые не укладывались в общую схему. Теперь, в свете известных обстоятельств, следствие переориентировано на убийство. Наш Ворон, похоже, допустил ошибку.
– Летим в Финикс?
– Да, это самый свежий след. – Бэкус посмотрел на часы. – Надо поторопиться – через четыре часа тело предадут земле, а мне хотелось бы предварительно на него взглянуть.
Глава 25
В международном аэропорту Финикс Скай-Харбор нас ожидали два автомобиля и четверо агентов местного отделения ФБР. По сравнению с тем местом, откуда мы приехали, в Финиксе было довольно тепло, поэтому все сняли куртки и несли их в руках вместе с портативными компьютерами в чехлах и дорожными несессерами. У Томпсона вместо ноутбука был докторский саквояж с набором инструментов.
В машине я оказался вместе с Уоллинг, а также с двумя местными агентами – Матужаком и Майзом, – выглядевшими так молодо, что у них на двоих наверняка набралось бы не больше десяти лет опыта работы. Судя по тому, с какой вежливой сдержанностью они отнеслись к Рейчел, отдел психологического моделирования пользовался в их глазах самой высокой репутацией. Что касается меня, то их либо предупредили, что вместе с бригадой из центра приедет некий репортер, либо они сами по моим длинным волосам и бороде догадались, что я не имею отношения к ФБР, даже эмблема на рубашке не помогла. Матужак и Майз демонстративно не обращали на меня никакого внимания.
– Куда мы едем? – осведомилась Рейчел, когда наш серый неприметный «форд», следующий за другим серым неприметным «фордом», везущим Бэкуса и Томпсона, вырулил с территории аэропорта.
– В Скоттсдейл, в местный морг, – отозвался Майз, сидевший на переднем пассажирском сиденье рядом с Матужаком. При этом он озабоченно поглядел на часы и покачал головой. – Похороны назначены на два пополудни, и у вашего эксперта будет меньше получаса, а потом покойника начнут обряжать и укладывать в гроб.
– Вскрытие делали?
– Да, вчера вечером, – отозвался Матужак, управлявший автомобилем. – Тело уже набальзамировали, и гример поработал. А что, вы ожидали чего-то другого?
– Мы ничего не ожидали, – несколько резко парировала Рейчел. – Просто нам необходимо взглянуть на погибшего. Смею надеяться, что ваши коллеги в первой машине предупредили об этом агента Бэкуса. Может быть, пока мы едем, вы введете нас в курс дела?
– Это и есть Роберт Бэкус? – удивился Майз. – Что-то он выглядит чересчур молодо.
– Это Роберт Бэкус-младший.
– А!.. – Майз состроил гримасу, которая должна была означать: тогда ясно, почему такому молодому человеку доверили командовать операцией. – Ну конечно, с такой-то фамилией…
– Много вы понимаете, – перебила его Рейчел. – К вашему сведению, Роберт Бэкус-младший работает больше всех агентов, с кем мне когда-либо приходилось иметь дело, и лучше их всех, вместе взятых. Так что он всего добился своим собственным трудом. Безусловно, Бобу жилось бы намного проще, если бы его фамилия была, скажем, Майз. А теперь пусть один из вас займется своими прямыми обязанностями и введет нас в курс дела.
Это прозвучало так резко, что Матужак бросил испуганный взгляд в зеркало заднего вида. Потом он с сомнением посмотрел на меня, что также не укрылось от Рейчел.
– Присутствие корреспондента санкционировано сверху, – пояснила она, – так что выкладывайте все. Мистер Макэвой имеет право знать, что мы делаем или будем делать. Или у вас имеются какие-то возражения?
– Нет, никаких. Тем более если вы берете на себя ответственность… – Матужак смущенно кашлянул. – Расскажи им, Джон.
– Да тут, собственно, и рассказывать-то нечего. Вернее, нам немногое известно, поскольку мы только недавно подключились к этому делу. Уильяма Орсулака, детектива из отдела по расследованию убийств, нашли в понедельник в его собственной квартире. Судя по всему, к этому времени он был мертв уже дня три или около того. В пятницу Орсулак брал отгул, поэтому в последний раз его видели живым в четверг вечером, в полицейском баре, куда захаживают все здешние копы.
– Кто обнаружил тело?
– Орсулак был разведен и жил один. Когда он в понедельник не вышел на работу, его стали искать, так что труп нашел кто-то из коллег. Всю прошлую неделю в полиции выжидали – все никак не могли решить, убийство это или самоубийство. В конце концов они все-таки начали склоняться к тому, что детектив погиб насильственной смертью. Видимо, слишком уж много набралось нестыковок.
– Что известно о месте преступления?
– Мне не слишком приятно признаваться в этом, агент Уоллинг, но откройте любую здешнюю газету и узнаете столько же, сколько знаем мы. Полиция Финикса к нам не обращалась, поэтому мы плохо представляем себе детали. Когда пришла шифровка из Куантико, Джеми Фоксу – он едет в первой машине вместе с агентом Бэкусом – показалось, что случай с Орсулаком подходит под присланное вами описание, и он позвонил в ФБР. Меня и Боба сегодня утром срочно вызвали на работу и послали встречать вас, но никаких подробностей нам сообщить не удосужились.
– Понятно. – Голос Рейчел прозвучал слегка разочарованно, и я понял, что ей хотелось бы оказаться сейчас в головной машине вместе с Бэкусом. – Надеюсь, в морге мы все узнаем. А где представители полиции?
– Они будут ждать вас на месте.
Мы остановились на Кэмелбек-роуд, у задних ворот морга. Стоянка была уже переполнена, хотя до похорон оставалось еще около двух часов; несколько человек, не зная, чем заняться, прохаживались между машинами или стояли, прислонившись к своим автомобилям. Все они были в штатском, но я сразу понял, что это детективы из местного полицейского управления. Очевидно, им не терпелось узнать, что скажут по поводу гибели их товарища всезнайки из ФБР. В дальнем конце стоянки я заметил длинный фургон телевизионщиков со спутниковой тарелкой на крыше.
Мы с Рейчел выбрались из машины и вслед за Бэкусом и Томпсоном вошли через ворота в морг. Там нас провели в просторное помещение, до самого потолка облицованное белой кафельной плиткой. В середине комнаты были приготовлены два стола из нержавейки, опутанные гофрированными шлангами распылителей. На металлических полках, идущих вдоль стен, были в образцовом порядке разложены сверкающие хирургические инструменты.
Внутри нас ожидала группа из пяти человек. Как только они направились нам навстречу, я сразу увидел неподвижное тело на дальнем столе. Очевидно, это и был Орсулак, хотя на голове покойника не заметно было никаких следов выстрела. Тело было почти полностью обнажено, и только кто-то прикрыл гениталии бумажным полотенцем, оторванным, судя по всему, от рулона, висевшего на крюке на дальней стене.
Сразу после того, как мы обменялись рукопожатием с коллегами убитого копа, Томпсон прямиком двинулся к трупу, спешно раскладывая свои принадлежности. Вскоре он уже приступил к работе, а мы отошли в сторону.
– Не думаю, что вам удастся обнаружить что-то такое, чего мы не заметили, – сказал Грейсон, один из встречавших нас полицейских. По его манере держаться я заключил, что он, вероятно, отвечает за расследование убийства. Грейсон был коренаст, уверен в движениях, а выражение его загорелого, как и у остальных местных копов, лица свидетельствовало о натуре уравновешенной и добродушной.
– Мы и сами так считаем, – не стала спорить Рейчел. – Вы занимались им целую неделю; к тому же, как я вижу, тело уже обмыто и набальзамировано.
– И все же мы должны придерживаться установленного порядка, – прибавил Бэкус.
– Может, сразу скажете, что именно ищете? – предложил Грейсон. – Вдруг мы сможем вам помочь.
– Справедливо, – кивнул Бэкус.
Пока он вкратце излагал основные моменты расследования по делу Ворона, я наблюдал за Томпсоном. Он явно чувствовал себя полностью в своей стихии и работал совершенно свободно и непринужденно, не боясь прикасаться к телу, сдавливать, нажимать. Немало времени наш судмедэксперт потратил, перебирая потускневшие седые волосы убитого, после чего привел прическу Орсулака в порядок, воспользовавшись для этого собственной расческой. Потом, вооружившись мощной лупой с подсветкой, Томпсон принялся исследовать полость рта и горло погибшего. Очевидно, что-то привлекло его внимание, так как он ненадолго отложил лупу и достал из саквояжа фотоаппарат. Яркая вспышка привлекла всеобщее внимание, и Томпсон, не поднимая головы, прокомментировал свои действия: