на и загнать его обратно.
Выслушав все это, я сумел только кивнуть. В словах Рейчел мне слышалось что-то такое, отчего любому человеку стало бы неуютно жить на белом свете; неуютно, если не сказать – невозможно. Только одно я знал сейчас наверняка: будь у меня возможность, я отправил бы Ворона обратно – туда, откуда он явился. И мне очень хотелось сделать это своими собственными руками.
– Идем, – сказала Рейчел. – Постарайся забыть об этом… по крайней мере пока. Пойдем купим тебе кое-что из вещей. Нельзя, чтобы тележурналисты принимали тебя за одного из нас.
Она улыбнулась и слегка подтолкнула меня в сторону торгового центра. Я слабо улыбнулся в ответ.
Глава 27
В восемнадцать тридцать мы снова собрались в конференц-зале местного отделения ФБР. Бэкус терзал телефон, пытаясь решить какие-то вопросы материально-технического обеспечения. Ему помогали Томпсон, Майз, Матужак и трое других агентов, которым меня не представили.
Подсаживаясь к столу, я поставил сумку с покупками на пол. Там были две новые рубашки, брюки и пакет с носками и нижним бельем. Переодеться я не успел, о чем немедленно пожалел: незнакомые мне агенты так мрачно уставились на мою рубашку с эмблемой ФБР, словно бы, пытаясь выдать себя за сотрудника уважаемого ведомства, я совершил святотатство. Бэкус тем временем велел своему собеседнику перезвонить, как только все утрясется, и положил трубку на рычаг.
– В общем, так, – сказал он. – Селекторное совещание начнется, как только наши оперативники в других городах выйдут на связь. Пока же давайте обсудим то, что мы имеем здесь, в Финиксе. С завтрашнего дня я планирую начать новое расследование обоих преступлений – убийства полицейского и убийства мальчика. Проводиться оно будет с учетом того, что нам известно. Мне хотелось бы… О, прошу прощения! Рейчел, Джек – это Винс Пул, руководитель нашего отделения в Финиксе. Он предоставит в наше распоряжение необходимые силы и средства.
Пул, выглядевший так, словно проработал в ФБР четверть века – больше, чем каждый из присутствующих в конференц-зале агентов, – молча кивнул. Двух других фэбээровцев Боб представить не соизволил.
– Завтра в девять утра, – продолжил он, – мы встречаемся с представителями местной полиции.
– Надеюсь, нам удастся договориться с копами полюбовно и убедить их передать расследование нам, – вставил Пул.
– Да уж, враждебное отношение с их стороны и даже простая ревность могут серьезно осложнить нашу задачу. Местные полицейские хорошо знали Орсулака и могли бы предоставить бесценные сведения. Думаю, нам все же придется сотрудничать с ними, но так, чтобы удерживать руль в своих руках.
– Я думаю, все будет нормально.
– Случай с Орсулаком – самый перспективный. Во-первых, убийство произошло совсем недавно. Кроме того, я надеюсь, что преступник совершил ошибку, и мы попытаемся за нее зацепиться. Хотел бы я знать…
Тут телефон на столе перед Бэкусом нежно зажужжал, и он снял трубку, поздоровался, а затем произнес:
– Погоди-ка… – Он нажал на телефоне кнопку громкой связи и положил трубку в гнездо. – Брасс, ты хорошо меня слышишь?
– Отлично, босс.
– Тогда сперва пройдемся прямо по списку, а затем послушаем, что есть у каждого из вас. Тампа?..
Агенты из всех шести городов поочередно назвали себя.
– Прекрасно, – заметил Бэкус, когда последний из его подчиненных доложил, что слышимость прекрасная, а связь по селектору – устойчивая. – Я хочу, чтобы все вы высказывались как можно непринужденнее, но только не одновременно, а по порядку. Закончим мы сообщением Брасс, а начнем с Флориды. Тед, ты готов?
– Да, сэр. Мы со Стивом еще только-только начали работать, но надеемся, что к завтрашнему утру у нас появится нечто существенное. Впрочем, кое-что мы уже накопали, хотя эти мелкие странности, возможно, ничего не означают.
– Докладывай.
– Ну, во-первых, это самое раннее из преступлений Ворона, во всяком случае из известных нам. Убитый – Клиффорд Белтран. Следующую остановку Ворон сделал в Балтиморе уже много времени спустя. Это, кстати, самый продолжительный из промежутков между преступлениями. Мы со Стивом подозреваем, что первая жертва была выбрана не случайно.
– Вы считаете, что Ворон и Белтран были знакомы?
– Вполне вероятно. Впрочем, это пока остается лишь рабочей гипотезой. Существуют, однако, некоторые детали, которые говорят в пользу нашей догадки. Во-первых, только это преступление совершено при помощи дробовика. Как раз сегодня мы проверили заключение судебно-медицинской экспертизы, и, скажу я вам, это оказались не самые приятные фотографии, которые мне когда-либо приходилось видеть. Выстрел был произведен сразу из обоих стволов, так что от головы практически ничего не осталось. Это наводит на определенные мысли…
– Видимо, убийца действовал в состоянии аффекта, – вставил Бэкус, – что подразумевает личное знакомство преступника и жертвы.
– Вот именно. Кроме того, вызывает некоторые вопросы само оружие: старая двустволка фирмы «Смит и Вессон», которую Белтран хранил в чулане на самой верхней полке. Эту информацию подтвердила и сестра убитого. Белтран никогда не был женат и всю жизнь прожил в том же доме, в котором вырос. С сестрой мы еще не успели побеседовать. Прежде, пока этот случай расследовался как самоубийство, считалось, будто Белтран достал ружье из чулана и выстрелил в себя. Теперь же, поскольку нам известно, что произошло убийство…
– …Неплохо бы установить, откуда Ворон узнал, что у жертвы есть дробовик и где именно он хранится? Так?
– В точку, шеф.
– Очень хорошо, Тед, – кивнул Бэкус. – Я доволен. У вас есть что-нибудь еще?
– Да, есть, но… Это довольно гнусная подробность. Репортер там?
Все собравшиеся в конференц-зале посмотрели на меня.
– Да, – подтвердил Бэкус, – но все здесь сказанное по-прежнему не для печати. Так что можешь говорить свободно. Верно, Джек?
Я согласно кивнул и только потом сообразил, что агенты в Тампе и других городах не могут меня видеть.
– Все правильно, – подтвердил я. – Информация останется конфиденциальной.
– Ну что же… – донесся из динамика голос Теда. – На данный момент это просто умозаключение, и мы еще не решили, насколько оно вписывается в общую картину. В отчете о результатах вскрытия Габриэля Ортиса коронер записал, что состояние слизистой оболочки и кольцевой мускулатуры анального отверстия заставляет предположить, что мальчик длительное время являлся объектом сексуальной агрессии. Белтран не мог не обратить на это внимания и потому, расследуя дело об убийстве, должен был объявить подозреваемым номер один ту грязную скотину… того человека, который принудил малыша к половой связи.
– Но он этого не сделал?
– Нет. Белтран возглавлял следственную группу из трех детективов, однако все следственные мероприятия он сосредоточил в парке, откуда мальчик был похищен после занятий в школе. Это сообщил мне в конфиденциальной беседе один из упомянутых детективов, просивший не называть его имени. Он неоднократно предлагал Белтрану расширить сферу поисков и внимательнее изучить прошлое мальчугана, но тот по непонятной причине отверг его инициативу.
И еще одно обстоятельство… Некий человек из департамента шерифа утверждает, будто Белтран сам просил поручить ему это дело. Он очень хотел расследовать его. После того как Белтран предположительно покончил с собой, этот парень – ну, мой источник – кое-что проверил и обнаружил, что детектив хорошо знал убитого мальчика благодаря местной социальной программе под названием «Старшие товарищи». Заключалась она в том, что взрослые мужчины на общественных началах помогали в воспитании детей, растущих без отца. Этакий местный вариант программы «Большой брат». Белтран был сотрудником полиции, поэтому он без труда прошел проверку и стал «старшим товарищем» для Ортиса. Пока это просто слова, но я уверен, что все соответствующие документы можно будет получить в здешнем архиве социальной службы.
– Так вы считаете, что насильником в данном случае был именно Белтран? – уточнил Бэкус.
– Возможно. Мне кажется, мой источник именно на это и намекал, однако сам он ни за что не согласится поставить вопрос открыто. Все умерли, оба дела закрыты, и никто не станет предавать гласности такую историю. Во всяком случае до тех пор, пока речь идет об одном из своих и пока должность шерифа остается выборной.
Бэкус кивнул:
– Этого и следовало ожидать.
Некоторое время все молчали, потом Боб снова заговорил:
– Тед, Стив, все это очень интересно, но как вы связываете свои открытия с делом, которое интересует нас прежде всего? Это что, просто любопытная деталь или у вас есть еще какие-то соображения?
– Мы и сами пока толком не знаем, – отозвался Тед, – но если предположить, что Белтран и был тем самым насильником-педофилом, а также если учесть, что его убили выстрелом из ружья, о месте хранения которого могло быть известно, пожалуй, только очень близким знакомым, то это ставит перед нами определенные вопросы, которые надо бы исследовать поглубже. Кто, кроме Белтрана и его сестры, мог знать о двустволке, спрятанной на верхней полке в чулане?
– Согласен. Попробуйте разузнать об этом подробнее. Кстати, что еще знает ваш источник об участии Белтрана в программе «Старшие товарищи»?
– Он утверждает, что Белтран был «старшим товарищем» довольно долгое время. Очевидно, через него прошло немало мальчишек.
– И вы собираетесь копать в этом направлении?
– Да. Вплотную мы займемся изучением этого вопроса завтра. Сегодня вечером нам вряд ли удастся предпринять что-нибудь еще.
Бэкус задумчиво хмыкнул и приложил палец к губам.
– Брасс, – позвал он наконец. – Что ты обо всем этом думаешь? Как это может сочетаться с психической патологией Ворона?
– Убийства детей красной нитью проходят через всю статистику убийств, – раздался голосок Брасс. – Пока что у нас нет никаких данных, которые помогли бы нам с уверенностью сказать, к какому типу психопатов относится Ворон. Думаю, поиск таких сведений должен стать одним из приоритетных направлений.