«Интересно, – размышлял я, – чем она может быть настолько занята, что попросила Торсона перезвонить мне? Неужели до сих пор Рейчел всего лишь присматривала за мной? Неужели все, что между нами произошло, было притворством, хорошей актерской игрой?»
Но поскольку, не переговорив с Рейчел, я не мог получить ответы на свои вопросы, смысла понапрасну накручивать себя не было. Я решил не реагировать на ядовитые замечания Торсона, как бы тот ни старался выдать их за мысли самой Рейчел. Вместо этого я попробовал проанализировать то, что только что услышал. Торсон сказал, что Рейчел занята и что она не может мне перезвонить. Означало ли это, что они взяли убийцу и что агент Уоллинг, возглавляющая расследование, проводит первый допрос? Или же они пока просто наблюдают за подозреваемым? А может быть, попросив Торсона связаться со мной, Рейчел посылала таким образом весточку, некий знак, который должен был объяснить мне то, что ей не хватило мужества сказать лично?
Мне никак не удавалось расшифровать все нюансы сложившейся ситуации. Отчаявшись, я перестал гадать, какой глубинный смысл мог быть здесь заложен, и обратился к тому, что лежало на поверхности. Торсон продемонстрировал любопытную реакцию, когда я назвал фамилию Глэддена. Он не удивился, не заинтересовался и оставил эту тему удивительно легко. Прокрутив наш разговор в памяти еще раз, я понял, что в любом случае – независимо от того, заблуждался ли я насчет Глэддена или нет, – мой враг должен был вести себя именно так. Если бы я угадал, Торсон ни за что не признал бы мою правоту, а вот в случае ошибки не упустил бы шанса указать мне на промах.
И я стал обдумывать гипотезу о том, что моя догадка о причастности Глэддена верна, а ФБР по какой-то причине допустило ошибку и не причислило его к подозреваемым. Если дело обстояло именно так, то незнакомый мне детектив Томас подвергался смертельной опасности, о которой даже не подозревал.
Мне пришлось сделать два звонка в Управление полиции Лос-Анджелеса, прежде чем я узнал телефон детектива Томаса, трудившегося в местном отделении в Голливуде. Однако, когда я набрал этот номер, никто не ответил, а мой вызов переключили на дежурную часть. Сержант, взявший трубку, сказал, что в данный момент с детективом Томасом связаться невозможно. Оставлять сообщение я не стал.
Дав отбой, я несколько минут расхаживал по номеру, размышляя о том, что же мне делать. С какой бы стороны я ни подходил к этой проблеме, решение напрашивалось только одно. Существовал единственный способ найти ответы на вопросы, касающиеся Глэддена, а именно отправиться в Лос-Анджелес и лично поговорить с Томасом. Терять мне в любом случае нечего: статья уже в наборе, а от участия в расследовании меня отстранили.
Сделав несколько звонков, я заказал билет на ближайший рейс до Бербанка: спасибо клерку авиакомпании, который растолковал мне, что оттуда до Голливуда даже ближе, чем из лос-анджелесского аэропорта.
За столиком в вестибюле отеля сидел тот же служащий, который регистрировал всю нашу компанию несколько дней назад.
– Я вижу, вы тоже улетаете, – проговорил он.
Я кивнул, сообразив, что он имеет в виду остальных агентов ФБР.
– Да, – сказал я. – К сожалению, мне пришлось немного задержаться.
Клерк улыбнулся:
– Позавчера я видел вас по телевизору.
Это заявление слегка озадачило меня, но потом я сообразил, что к чему. Нас засняли выходящими из морга, и я был в форменной рубашке. Очевидно, служащий отеля считал меня одним из агентов ФБР. Я не стал поправлять его и доверительно поделился:
– Наш босс рвал и метал по этому поводу.
– Что же вы хотели? – пожал плечами клерк. – В таком городишке, как наш… Впрочем, я надеюсь, что вы все-таки поймаете этого мерзавца.
– Мы тоже надеемся.
Служащий занялся моим счетом, и я старательно перечислил ему все, чем пользовался, не забыв упомянуть о газировке из мини-бара.
– Послушайте, – припомнил я, – вы должны внести в счет еще и стоимость наволочки. Мне пришлось купить кое-что из одежды, а никакой сумки у меня с собой не было…
С этими словами я показал ему завязанную узлом наволочку, в которую сложил свои немногочисленные пожитки, и клерк хихикнул. Однако он затруднился определить ее стоимость, так что в конце концов мы договорились, что наволочку я могу забрать с собой бесплатно.
– Презент от отеля, – пошутил клерк. – Я же понимаю, что вам приходится переезжать с места на место совершенно внезапно. У ваших товарищей даже не нашлось времени выписаться по всем правилам, торопились как на пожар.
– Надеюсь, они по крайней мере заплатили, – хмыкнул я.
– С этим проблем нет. Агент Бэкус позвонил из аэропорта и попросил переслать ему квитанции, так что все в порядке. Мы всегда рады служить ФБР.
Я задумчиво посмотрел на него. Нужно было действовать, но я никак не мог решиться.
– Вот что, – сказал я наконец. – Я увижусь с ними сегодня вечером, так что можете передать квитанции со мной.
Клерк оторвался от разложенных на столе бумаг и посмотрел на меня. Заметив его колебания, я взмахнул рукой в знак того, что он может не беспокоиться.
– Что тут особенного? Я увижу агента Бэкуса сегодня и все ему отдам. Это немного ускорит дело, к тому же при таком способе пересылки отель сэкономит на почтовых расходах.
Я уже сам не соображал, что несу. Уверенность почему-то покинула меня, но давать задний ход не хотелось.
– Ну хорошо, – неожиданно согласился клерк. – Действительно, ничего такого тут нет. Собственно говоря, счета уже готовы и лежат в конверте. Не вижу причин доверять почтальону больше, чем вам.
Он улыбнулся, и я тоже ответил ему улыбкой.
– Дядюшка Сэм платит, верно?
– Подождите минуточку, я сейчас! – воскликнул клерк и исчез за дверью, ведущей в служебное помещение.
Оставшись один, я огляделся по сторонам, словно ожидая, что из-за колонн вестибюля вот-вот выскочат Бэкус, Уоллинг и Торсон и закричат: «Ага! Мы же говорили, что вам, репортерам, доверять нельзя!» Однако никто оттуда на меня не выпрыгнул, а вскоре из конторы появился клерк. Он протянул мне конверт из плотной бумаги и мой собственный счет.
– Спасибо, – поблагодарил я. – Мой шеф будет вам весьма признателен.
– Вам спасибо, – отозвался клерк. – Мы рады, что вы остановились у нас, агент Макэвой.
Конверт я засунул в сумку с компьютером, чувствуя себя так, словно украл его. Попрощавшись с гостеприимным служащим, я медленно направился к выходу.
Глава 34
Самолет успел подняться на высоту тридцать тысяч футов, прежде чем я открыл конверт. Распечатка счетов, включающая подробный список предоставленных услуг, занимала несколько страниц. Отлично, сейчас все выясним. Найдя счет Торсона, я взялся за изучение его телефонных переговоров.
И к своему разочарованию, не обнаружил никаких междугородних звонков с кодом Мэриленда, где жил Майкл Уоррен; зато был один звонок в Лос-Анджелес. Логично было предположить, что, пытаясь заинтересовать своих бывших редакторов новой статьей, Майк лично поехал в Город ангелов. Звонок был сделан Торсоном в ночь с субботы на воскресенье, в 00:41 – примерно через час после того, как он прилетел в Финикс и зарегистрировался в гостинице.
Я достал кредитку и, открыв панель радиотелефона, вмонтированного в спинку переднего кресла, вставил карточку в специальное отверстие, произведя оплату. Затем я набрал номер, указанный в квитанции. На вызов ответили немедленно; мелодичный женский голос произнес:
– Отель «Нью-Отани», чем могу быть полезна?
Сначала я растерялся, но сумел взять себя в руки и попросил соединить меня с номером Майкла Уоррена. Однако трубку никто не снимал, и я сообразил, что еще слишком рано, чтобы возвращаться в гостиницу. Выяснив в справочной номер телефона «Лос-Анджелес таймс», я позвонил в отдел новостей и сказал, что хотел бы поговорить с Майклом Уорреном.
Он оказался там, и я сразу узнал его голос.
– Уоррен, – произнес я вместо приветствия. Это была одновременно и констатация факта, и приговор. Не только для Майка, но и для Торсона.
– Да, слушаю вас, – отозвался Уоррен. – Вы что-то хотели?
Он еще не понял, кто ему звонит.
– Всего лишь сказать тебе, что ты порядочная гнида. И что однажды я напишу обо всем этом книгу, и тогда о твоем поступке станет известно всем.
Я не знал, что тут еще можно добавить. Надо бы хорошенько напугать его, вот только как?
– Это Макэвой? Наверняка Макэвой… – послышался саркастический смешок. – И какую, интересно, книгу ты собираешься писать? Мой агент уже обходит издательства с этим предложением. Что такого эксклюзивного есть у тебя? Что ты знаешь? У тебя хоть есть литературный агент, а, Джек?
Он ждал ответа, но я молчал. Кроме ненависти, у меня больше ничего не было.
– Я так и думал, – подвел итог мой собеседник. – Послушай, Джек, ты неплохой парень, и я очень сожалею, что все так получилось. Честное слово, сожалею. Понимаешь, я давно мечтал вернуться к репортерской работе и просто не мог упустить такой шанс. Это был мой счастливый билет.
– Ты мерзкая вонючая гнида! Нагло спер мою статью!
Пожалуй, я произнес это слишком громко. Хотя в ряду из трех кресел, кроме меня, никого не было, однако пассажир, сидевший через проход, сердито посмотрел в мою сторону. С ним путешествовала какая-то пожилая дама, очевидно его мать, которая, конечно, никогда в жизни не слышала таких выражений. Я отвернулся к иллюминатору, за которым была чернота. Двигатели гудели ровно и монотонно, но мне все же пришлось заткнуть ладонью второе ухо, чтобы расслышать ответ Уоррена, который говорил негромко и спокойно:
– Не забывай, Джек, статья принадлежит тому, кто ее написал и опубликовал. Ты хочешь бросить мне вызов? Прекрасно! Тогда, вместо того чтобы звонить мне с пустыми угрозами, напиши свою статью, которая будет лучше. Давай, попробуй натянуть мне нос! Тогда и посмотрим, чья возьмет. Прощай. Поговорим, когда я увижу твой материал на первой полосе.