Глава 36
Когда служащий «Уилкокс-отеля» – так называлась та захудалая гостиница, в которой Бэкус и его люди оборудовали свой КП, – узнал, что я собираюсь остановиться здесь вместе с тремя оперативниками ФБР и согласен платить за номер по самому высокому тарифу (тридцать пять долларов за ночь), для меня мигом нашлась еще одна свободная комната. Впервые в жизни, заполняя регистрационную карточку, я ощущал нечто вроде мрачного предчувствия. Клерк за стойкой выглядел так, словно он коротал время на дежурстве, прикладываясь к бутылке виски, причем половина содержимого уже перекочевала в его желудок. Кроме того, он, должно быть, не брился уже четверо суток. Словом, процедура регистрации затянулась на долгих пять минут, причем большая часть этого времени ушла на поиски ручки. В конце концов я не выдержал и достал свою.
– А что, интересно, делает у нас ФБР? – осведомился портье, протягивая мне ключ с номером комнаты, такой старый, что затертые цифры едва можно было прочесть.
– А что, разве мои коллеги ничего вам не сказали? – спросил я, изображая на лице удивление.
– Не-а. Я только записал их в книгу, и все.
– Мы расследуем махинации с поддельными кредитными картами, – доверительно наклонившись вперед, сообщил я. – В последнее время их что-то чересчур много развелось.
– А-а-а…
– Кстати, в какой комнате остановилась агент Уоллинг?
Чтобы расшифровать свои собственные записи, клерку потребовалось примерно полминуты.
– Кажется, в семнадцатой… Да, точно, в семнадцатой.
Мой номер на первом этаже был крошечным, а когда я опустился на краешек кровати, старый матрас подо мной просел по меньшей мере на полфута, в то время как противоположный его край приподнялся под жалобный стон старых пружин на такую же высоту. Немногочисленная мебель, против ожидания, оказалась весьма аккуратной, и только застарелый табачный запах, витавший в воздухе, действовал мне на нервы. Пожелтевшие жалюзи были подняты, и я увидел, что окно забрано металлической решеткой. Я невольно подумал, что в случае пожара застряну в этой комнате, как рак в ловушке, если не успею быстро выскочить через дверь.
Достав из своей наволочки купленный в дорогу маленький тюбик зубной пасты и складную зубную щетку, я направился в ванную, так как во рту все еще чувствовался привкус «Кровавой Мэри» и я был не прочь поскорее от него избавиться. Кроме того, я хотел быть во всеоружии, если Рейчел вдруг вздумается меня навестить.
Ванные комнаты в старых мотелях всегда производили на меня гнетущее впечатление. Я никогда не страдал клаустрофобией, но тесная конура, куда я кое-как втиснулся, показалась мне едва ли просторнее телефонных будок, какие стояли во времена моего детства на автозаправках в окрестностях Боулдера. В санузле с превеликим трудом разместились раковина, унитаз и душ, причем трубы оказались сплошь покрыты жуткими пятнами древней ржавчины. Сидя на унитазе, постоялец рисковал коленными чашечками, если бы кто-то вдруг попытался открыть дверь.
Почистив зубы и вернувшись в относительно просторную комнату, я с сомнением посмотрел на кровать: спать здесь мне не хотелось. Решив рискнуть, я оставил в номере сумку с компьютером и наволочку с одеждой и вышел в коридор.
На мой негромкий стук Рейчел отозвалась так быстро, словно стояла под дверью в ожидании. Как только я возник на пороге, она схватила меня за рукав и втянула внутрь, словно перебежчика в посольство.
– Комната Бэкуса прямо напротив, – шепнула она. – Чего ты хотел?
Я не ответил. Мы долго молчали, глядя друг на друга, и каждый ждал, когда другой сделает первый шаг. Потом я прервал затянувшуюся паузу и, притянув Рейчел к себе, поцеловал. Она ответила на мой поцелуй, и все тревоги, которые бурлили во мне, разом испарились. Наконец Рейчел отняла губы и прильнула к моему плечу, крепко обняв.
Я осмотрел ее комнату. Она была больше моей, а мебель выглядела лет на десять моложе, однако впечатление номер все равно производил гнетущее. На кровати Рейчел стоял ноутбук, а по вылинявшему желтому покрывалу, на котором, должно быть, валялись в ботинках, трахались и портили воздух тысячи людей, были рассыпаны какие-то документы.
– Смешно, – прошептала Рейчел, – мы расстались только сегодня утром, а я уже начала по тебе скучать.
– И я тоже.
– Прости, Джек, но я не хочу заниматься любовью на этой кровати, в этой комнате и вообще в этом мотеле.
– Я тебя понимаю, – великодушно сказал я, хотя тут же пожалел о своих словах. – Впрочем, по сравнению с моей каморкой у тебя просто президентские апартаменты.
– Ну что же, придется потерпеть. Наверстаем потом.
– Угу. Кстати, а почему мы остановились именно здесь?
– Боб хочет быть рядом с Томасом. Если мы заметим Глэддена, то сразу начнем действовать.
– А не можем мы куда-нибудь выйти, чтобы пропустить по стаканчику? Надеюсь, где-нибудь неподалеку отыщется местечко поприличнее?
– Навряд ли мы сумеем найти что-то приличное в радиусе меньше мили. Давай лучше останемся здесь и просто поболтаем.
Рейчел подошла к кровати, сдвинула в сторону компьютер и бумаги и села, облокотившись на спинку и подложив сзади подушку. Я устроился на единственном стуле, сиденье которого еще в незапамятные времена было изрезано ножом и подлатано с помощью клейкой ленты.
– Ну и о чем ты предпочитаешь поговорить?
– Не знаю. В конце концов, это ты репортер; так что задавай вопросы, а я буду отвечать. – Она улыбнулась.
– О деле?
– О чем хочешь.
Я смерил ее взглядом. Пожалуй, следовало начать с чего-нибудь простенького, а там будет видно, как далеко я сумею зайти.
– Что представляет собой детектив Томас?
– Вполне приличный человек, для полицейского, конечно. Правда, он отнюдь не горит желанием сотрудничать с нами.
– Что значит «не горит желанием»? Томас позволил использовать себя в качестве приманки, разве этого не достаточно?
– Ну, не знаю, мне так показалось. Возможно, я сама виновата. Мне никогда не удавалось найти с копами общий язык.
Я пересел со стула на кровать.
– Ну и что? Разве в твои обязанности входит искать общий язык с кем бы то ни было?
– Это верно, – вздохнула Рейчел и снова улыбнулась. – Кстати, в вестибюле есть автомат с напитками.
– Хочешь колы?
– Нет, просто кто-то предлагал пропустить по стаканчику.
– Я имел в виду что-нибудь покрепче, но мне хорошо и так. Не обращай внимания.
Она наклонилась вперед и провела кончиком пальца по моей бороде. Я поймал ее руку и задержал в своей.
– Как тебе кажется, – произнес я, – может быть, на развитие наших отношений влияет напряженность расследования? Или же дело в чем-то другом?
– В чем, например?
– Не знаю. Я просто спросил.
– Я понимаю, о чем ты, – сказала Рейчел после долгого молчания. – Должна признаться, что еще никогда и ни с кем не занималась любовью через тридцать шесть часов после знакомства.
Ее улыбка заставила меня вздрогнуть от вожделения.
– Я тоже.
Она наклонилась ко мне, и мы снова поцеловались. Наш поцелуй длился целую вечность, так что я позабыл и о Вороне, и о злокозненном Торсоне, и даже о том, что мы с Рейчел находимся в кишащем крысами мотеле, успевшем за три десятка лет насквозь пропитаться запахами пыли и табака. Все это потеряло для нас значение. Мы любили друг друга, и мои губы стали опускаться вниз по ее шее.
Никаким чудом мы не могли уместиться в ванной комнате вдвоем, так что Рейчел пошла в душ первой. Пока она мылась, я лежал на кровати, думал о ней и мечтал о сигарете. Из-за шума воды я почти ничего не слышал, однако в какой-то момент мне показалось, что в номер негромко постучали. Этот звук заставил меня вскочить; натягивая джинсы, я уставился на дверь и прислушался, но все было тихо. Потом я увидел, как ручка двери слегка повернулась, однако не исключено, что мне это просто почудилось.
Соскочив на пол и придерживая спадающие штаны, я подкрался к двери и приложил ухо к косяку. Снова ничего. В двери, правда, имелся глазок, но мне не хотелось им пользоваться, потому что в комнате горел свет, и, заслонив его своей головой, я дал бы незваному гостю понять, что его кто-то рассматривает.
Тут плеск воды в ванной прекратился – Рейчел выключила душ. Из коридора по-прежнему не доносилось ни звука, и я, выждав несколько секунд, все же заглянул в глазок. Никого.
– Что это ты делаешь?
Я обернулся. Рейчел стояла возле кровати и пыталась изобразить леди Стыдливость, но гостиничное полотенце оказалось слишком маленьким.
– Мне показалось, что в дверь постучали.
– И кто это был?
– Не знаю. Когда я заглянул в глазок, то никого не увидел. Может быть, это просто глюки. Если ты закончила, то я пойду в душ.
Я отпустил джинсы и, когда они упали, переступил через них и подошел к Рейчел. Она размотала полотенце, и ее тело показалось мне самым прекрасным из всего, что я когда-либо видел. Протянув руки, я заключил ее в объятия, и мы долго стояли, прижавшись друг к другу.
– Сейчас вернусь, – выдавил я наконец и отправился в ванную.
Когда я покончил с туалетом, Рейчел уже оделась и теперь ждала меня. Наручные часы, которые я оставил на тумбочке возле кровати, показывали самое начало двенадцатого. В номере имелся старенький телевизор, но я решил, что новости смотреть не стоит.
– Я не устала, – сказала Рейчел.
– Я тоже.
– Давай все-таки поищем какой-нибудь бар, где можно получить приличную выпивку.
Я быстро оделся, и мы потихоньку выбрались из комнаты. Рейчел предварительно выглянула в коридор и убедилась, что Бэкус с Торсоном не рыщут поблизости и путь свободен. По дороге мы не встретили ни единой живой души и, благополучно миновав вестибюль, вышли на улицу. Здесь было пустынно и темно, и мы медленно двинулись к бульвару Сансет.
– Ты не забыла свой пистолет? – полушутя спросил я.
– Я всегда ношу его с собой, – серьезно ответила Рейчел. – Кроме того, здесь полно наших людей. Они наверняка видели, как мы вышли из отеля.