С угрожающим видом я сделал в том направлении несколько шагов, но вдруг остановился, словно наткнувшись на каменную стену. С самого начала моя показная решительность была блефом, и, когда из темной подворотни никто не выбежал, я почувствовал себя одураченным. Сердце отчаянно колотилось в груди, хотя я и уверял себя, что, скорее всего, это какой-нибудь бездомный бродяга просто ищет укромный уголок, где можно переночевать. И все же, не скрою, я испугался. Ведь это вполне мог оказаться не бродяга, а Ворон, который притаился и ждет возможности напасть. Возможно, преступник видел меня по телевизору и теперь считает одним из своих врагов, сотрудником ФБР.
Темная дверь магазина отрезала мне обратный путь к «Уилкокс-отелю». Возвращаться я не мог, оставалось только идти вперед. Тогда я повернулся и шагнул на мостовую.
Резкий гудок автомобиля заставил меня отпрыгнуть обратно на тротуар. Впрочем, с этой стороны никакая опасность мне не угрожала. Проехавшее мимо авто, битком набитое хохочущими подростками, двигалось почти по самой середине бульвара. Вероятно, они просто разглядели мое бледное лицо и отсутствующий взгляд и решили развлечься, пугнув пешехода.
Войдя в бар, я заказал еще одну порцию «желто-черного» пива и разузнал, где установлен автомат с сигаретами. Прикуривая, я заметил, как сильно дрожат мои руки.
«Ну и что теперь делать?» – думал я, выдыхая струйку голубоватого дыма в направлении своего отражения в зеркале за стойкой.
Я просидел в «Коте и скрипке» до самого закрытия и лишь в два часа пополуночи покинул бар вместе с компанией припозднившихся завсегдатаев. Мне казалось, что среди людей я буду в безопасности. Вычленив в толпе трех подвыпивших парней, которые направили свои нетвердые шаги в нужном мне направлении, я пристроился сзади. Подозрительную дверь магазина мы миновали по противоположной стороне бульвара, так что я не мог разглядеть, прячется кто-нибудь в полутемной нише или нет. Впрочем, задерживаться, чтобы разгадать эту загадку, я не стал. На перекрестке я расстался со своим эскортом и быстро зашагал по аллее, которая вела к «Уилкоксу». Успокоился я только тогда, когда вошел в вестибюль и увидел лицо обросшего щетиной дежурного – такое знакомое, внушающее спокойствие.
Несмотря на поздний час и еще один коктейль, пережитый испуг прогнал сон. Оказавшись в своей комнате, я разделся и забрался в постель, но долго ворочался с боку на бок. Окончательно убедившись в бесплодности попыток заснуть, я снова включил свет и сел.
Мне необходимо было отвлечься и расслабиться. И тогда я сделал то, что делал уже бесчисленное число раз, когда оказывался в сходных ситуациях. Взяв на кровать компьютер, я подождал, пока он загрузится, подключился к телефонной розетке и при помощи встроенного модема вошел в сеть «Роки-Маунтин ньюс». Никаких сообщений для меня не было, да и не они меня интересовали, однако привычная процедура подействовала на меня успокаивающе. Просматривая сообщения телеграфных агентств, я набрел на свою собственную статью, которая в слегка сокращенном виде попала в копилку Ассошиэйтед Пресс. Завтра, когда ее опубликуют все средства массовой информации страны, она произведет эффект разорвавшейся бомбы, и, будем надеяться, редакторы всех газет от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса узнают мое имя.
Отключившись от сети, я некоторое время раскладывал на компьютере пасьянс, но вскоре это мне надоело. Пытаясь занять себя еще чем-нибудь, я потянулся за сумкой, чтобы снова просмотреть гостиничные счета, но ничего не нашел. Я заглянул во все карманы, однако серого конверта с бумагами нигде не было. Тогда я бросился к наволочке с одеждой и в мгновение ока выпотрошил ее, но документов не оказалось и там.
– Дерьмо! – громко выругался я.
Закрыв глаза, я попытался представить себя в самолете и сообразить, куда я мог их деть. В первое мгновение я испугался, что оставил конверт в кармане кресла перед собой, но вспомнил, что после разговора с Уорреном снова взял квитанции в руки, чтобы проверить остальные телефонные номера. Потом у меня в памяти ясно всплыла картина: вот я кладу конверт в сумку с компьютером. Теперь можно было не сомневаться, что я не забыл распечатки в лайнере.
Оставалась только одна возможность: кто-то побывал в моей комнате и забрал конверт. И как теперь прикажете поступить? Жаловаться? Но кому и на что? Не заявлять же в полицию, что у меня украли бумаги, которыми я завладел нечестным путем, выдавая себя за агента ФБР?
Все еще бурля от гнева, я оделся и вышел в вестибюль. Клерк за стойкой читал журнальчик под названием «Высшее общество», на обложке которого была изображена обнаженная девица, умело прикрывающаяся руками и локтями – ровно настолько, чтобы издание можно было продавать в киосках.
– Скажите, кто-нибудь заходил в номер в мое отсутствие?
Дежурный отрицательно покачал головой.
– Вы уверены?
– К вашей двери вообще никто не подходил, кроме вас и молодой леди, которая была с вами.
Я строго поглядел на портье, ожидая продолжения, но добавить ему было нечего.
– О’кей.
Прежде чем вернуться обратно в номер, я внимательно осмотрел замок, надеясь обнаружить след отмычки. Замочная скважина была вся исцарапана, но это ни о чем не говорило: возможно, она стала такой еще несколько лет назад. Кроме того, я не сумел бы отличить след отмычки от царапины, оставленной ключом в нетвердой руке вдрызг пьяного постояльца, даже если бы от этого зависела моя жизнь, но все равно упорно разглядывал замок. Должно быть, со мной случилось нечто вроде временного помешательства.
Больше всего мне хотелось позвонить Рейчел и рассказать, что кто-то вломился в мою комнату, однако главная проблема заключалась в том, что даже ей я не мог признаться, что именно похитил неизвестный вор. Ни к чему лишний раз откровенничать, хватит и того, что я поделился с нею историей из детства.
В третий раз за эту ночь я разделся и забрался в постель. Сон наконец сморил меня, но и, засыпая, я представлял себе, как Торсон со злодейской улыбочкой шарит в моих вещах. И даже во сне страшно на него злился.
Глава 37
Меня разбудил громкий стук в дверь. Я открыл глаза и увидел, что сквозь жалюзи сочится яркий свет. Солнце стояло уже довольно высоко, и я сообразил, что заспался.
Натянув джинсы и все еще сражаясь с пуговицами на рубашке, я открыл дверь, даже не заглянув в глазок. Но это оказалась не Рейчел.
– Здорово, приятель. Пора вставать. Ты сегодня работаешь со мной, так что умывайся скорее, да не забудь почистить зубы. Нам уже пора выдвигаться.
Я тупо уставился на незваного гостя. Торсон поднял руку и выразительно постучал по косяку:
– Тук-тук-тук! Есть кто-нибудь дома?
– Что значит – я работаю с тобой?
– То и значит. У твоей подружки появилось несколько дел, которые ей придется выполнить одной. Агент Бэкус распорядился, чтобы сегодняшний день ты провел со мной.
Должно быть, на моем лице ясно отразилось, что я думаю по этому поводу, так как Торсон ухмыльнулся.
– Откровенно говоря, перспектива провести в твоем обществе целый день и меня тоже не слишком прельщает, – заявил он. – Но ничего не попишешь, приказы начальства не обсуждаются. Впрочем, если хочешь, можешь оставаться в кроватке хоть до вечера, мне же проще. Я просто объясню шефу, что ты…
– Сейчас оденусь, дай мне несколько минут.
– У тебя их ровно пять. Я буду ждать тебя на заднем дворе возле машины. Если опоздаешь, пеняй на себя.
Он ушел, а я бросил быстрый взгляд на часы: половина девятого. Надо же, а спросонок мне показалось, что времени уже намного больше.
Умываясь, я ломал голову, какое задание мог Бэкус дать Рейчел и почему я не должен был присутствовать при его выполнении.
Выйдя из комнаты, я быстро поднялся на второй этаж и постучался к Рейчел, но ответа не получил. Тогда я прислушался: тихо. Рейчел в номере явно не было.
Все это заняло не пять, а целых десять минут, но, когда я вышел на стоянку, Торсон терпеливо ждал меня, опершись о багажник автомобиля.
– Долгонько ты копаешься, – заметил он.
– Прошу прощения, – пробормотал я. – А где Рейчел?
– Извини, приятель, но об этом тебе лучше спросить у Бэкуса.
– Послушай, Торсон, меня зовут Джек Макэвой. Если не хочешь обращаться по имени, можешь вообще никак меня не называть, но в приятели ко мне не набивайся. А задержался я потому, что мне нужно было позвонить редактору и сообщить, что сегодня статьи не будет. Откровенно говоря, он был не очень доволен.
И я направился к пассажирской дверце, а Торсон сел на водительское сиденье. Мне пришлось ждать, пока он отопрет замок изнутри, а Торсон нарочно не торопился.
– Меня абсолютно не колышет, что сказал твой редактор, – проворчал он, распахивая передо мной дверцу.
На приборной доске стояли два пластиковых стаканчика с горячим кофе, от них поднимался ароматный пар, и ветровое стекло слегка запотело. Я посмотрел на них с вожделением, с каким наркоман взирает на закипающее в ложке зелье, но промолчал, решив, что кофе – часть игры, которую затеял Торсон.
– Одна порция твоя, прия… Джек. Если нужны сливки или сахар – поройся в бардачке.
Он завел мотор. Я посмотрел сначала на него, потом – на кофе. Торсон взял один стаканчик, снял крышечку и осторожно пригубил, словно купальщик, пробующий ногой воду.
– Ах-х! – вырвалось у него. – Я предпочитаю кофе горячий и крепкий, совсем как поцелуи моих женщин. – Он перевел взгляд на меня и заговорщически подмигнул. – Не стесняйся, Джек, пей. Я вовсе не хочу, чтобы кофе расплескался по всему салону, как только мы тронемся с места.
Я взял второй стакан и отпил крошечный глоток, подобно чашнику при царском дворе. Этого, впрочем, оказалось достаточно – кофеин быстро взбодрил меня. Торсон тронулся с места.
– Спасибо, – поблагодарил я.
– Не за что. Я сам не могу начать день без кофе. А ты, похоже, неважно спал этой ночью. Что, бессонница одолела?
– Ну да, типа того.