– Не знаю, – ответил Гленн. – Пусть действует по своему усмотрению. Кстати, когда ты собираешься вернуться?
– Я пока должен оставаться здесь на случай, если меня захочет увидеть окружной прокурор. Надеюсь, завтра я проясню этот вопрос.
– О’кей, Джек. Если узнаешь что-нибудь новое – немедленно позвони мне. И устрой там разнос в гостинице за то, что тебе не передали, что я звонил. Ладно, скажу Джексону насчет компьютера. До встречи, Джек.
– До встречи, Грег. Да, кстати, моя рука в порядке.
– Что-что?
– Рука, говорю, не болит. Я же знаю, что тебе это не безразлично. По сравнению со вчерашним я чувствую себя намного лучше.
– Ох, Джек, прости, пожалуйста. Ты же понимаешь, я совсем замотался.
– Да, я все понимаю. Ладно, пока.
Глава 47
Пилюля, которую я принял, начинала понемногу действовать. Боль отступила, и я почувствовал, как спадает нервное напряжение. Закончив разговор с Гленном, я снова подключил компьютер к телефонной линии, запустил режим факса и передал свое предложение по номеру, который оставил мне литературный агент. Пока я прислушивался к пронзительному визгу, сопровождающему «соитие» двух компьютеров, находящихся в противоположных концах страны, мне пришла в голову мысль, поразившая меня как удар грома. Я вспомнил о звонках, которые сделал с борта самолета на пути в Лос-Анджелес.
Я был так занят поиском доказательств, дабы изобличить Торсона, сливавшего информацию Уоррену, что не обратил никакого внимания на сделанные им другие звонки – те самые, которые и сам повторил вслед за ним. На один из них ответил компьютер, и я услышал точно такой же электронный визг, как и сейчас. Это случилось, когда я звонил во Флориду, возможно даже, в тот самый Государственный исправительный центр в Рейфорде.
Это соображение заставило меня схватить с кровати сумку от компьютера и вытряхнуть на покрывало содержимое ее многочисленных карманов. Я очень внимательно просмотрел все бумаги и оба своих блокнота, но нигде не нашел номеров, которые тогда набрал на панели радиотелефона. Наконец я сообразил, что никаких заметок на этот счет и быть не могло, так как я отнюдь не предвидел, что кому-то придет в голову похищать гостиничные счета из моей комнаты.
Очистив мозг от всех посторонних мыслей, я попытался детально восстановить в памяти все, что делал во время перелета из Финикса в Лос-Анджелес. Тогда меня больше всего занимал телефонный номер Майка Уоррена, обнаруженный в квитанции Торсона. Остальные звонки, сделанные из его комнаты за несколько минут до и после этого, на тот момент не представляли для меня никакого интереса.
Телефонного номера, которым, по словам Клермонтана, чаще всего пользовался Глэдден, я тоже не знал. Можно было, конечно, позвонить компьютерщику в третий отдел и напрямую спросить его об этом, но я очень сомневался, что Дон сообщит подобные сведения какому-то репортеру без санкции Рейчел или Бэкуса. К тому же инстинкт подсказывал мне, что если я хочу сохранить свободу действий, то должен пока воздержаться от наведения справок официальным путем.
Достав из бумажника кредитную карточку, я нашел на обороте номер бесплатной справочной службы «Визы» и, набрав его, минуты три тупо ждал, прислушиваясь к раздававшейся в трубке незатейливой мелодии, а затем попросил соединить меня с отделом платежей. Я объяснил, что мне нужен отчет о суммах, списанных с моего счета в течение последних трех дней. Подтвердив свое право на эту информацию номером карточки социального страхования и другими интимными подробностями, я выяснил интересующие меня номера телефонов.
Поблагодарив справочную, я дал отбой и некоторое время сидел в раздумьях, а затем вновь подсоединил компьютер к розетке телефона, ввел флоридский номер и посмотрел на будильник, стоявший возле кровати. В Лос-Анджелесе было три часа пополудни; во Флориде, стало быть, уже шесть вечера. Соединение произошло после первого же гудка. Я услышал знакомый визг соединяющихся компьютеров. Экран моего ноутбука очистился, и на нем появилась надпись:
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СЕТЬ «ЛКД»!
Я с шумом выдохнул и откинулся назад. Мое тело словно бы пронизал слабый электрический разряд. Несколько секунд спустя «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ…» уползло вверх, и на мониторе загорелось приглашение набрать абонентский код доступа. Я быстро напечатал «ЭДГАР», причем мне бросилось в глаза, как сильно дрожит здоровая левая рука. Система признала первый пароль и потребовала второй. Я ввел слово «ПЕРРИ». В следующее мгновение сеть признала и его, и на экране загорелась надпись «Хвала Создателю!».
Далее шел следующий текст:
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ В СЕТИ
1. Никогда не используйте свое подлинное имя.
2. Никогда не сообщайте знакомым номера абонентов и реквизиты сети.
3. Никогда не соглашайтесь на встречу с другим пользователем в реале.
4. Помните, что среди абонентов есть иностранные граждане.
5. Системный администратор оставляет за собой право стереть информацию о любом абоненте.
6. Запрещается использовать панель сообщений для обсуждения любого рода незаконной деятельности.
7. Сеть «ЛКД» не несет ответственности за содержание частных переговоров.
8. Нажмите любую клавишу для продолжения.
Нажав «Ввод», я попал в каталог. Как и сказал Клермонтан, здесь имелся полный набор тематических разделов, дорогих сердцу каждого педофила. При попытке выйти система уточнила, действительно ли я хочу покинуть сеть. Я подтвердил свое намерение и отсоединился – мне было не до исследования тайн, которые хранила сеть «ЛКД». Гораздо больше меня занимало то обстоятельство, что еще четыре дня назад Торсон или кто-либо другой не только знал о ее существовании, но и владел сложным паролем, обеспечивающим доступ в клуб педофилов.
Поскольку в Рейфорд позвонили из комнаты Торсона, было логично предположить, что это сделал он сам, однако, прежде чем принимать окончательное решение, я постарался учесть все обстоятельства. Итак, два звонка – в «ЛКД» и Уоррену в Лос-Анджелес – разделяло всего несколько минут. Покойный Торсон трижды с негодованием отвергал обвинение в том, что именно он и является информатором Майкла. В свою очередь Уоррен также неоднократно отрицал это, в частности и после того, как Торсон погиб. Это представлялось мне абсолютно нелогичным – ведь Гордон был мертв, и его связь с Майклом не могла иметь никакого особенного значения.
Так прорастали в моей душе семена сомнения, посеянные Уорреном несколько часов назад. Теперь я уже не мог просто отмахнуться от всего, что наговорил мне на прощание Майкл.
Хорошо, допустим, что Уоррен и Торсон оба говорили правду. Но кто же тогда мог звонить из номера Гордона? Я прикидывал так и этак, но, похоже, кандидатура вырисовывалась только одна. Сердце мое болезненно сжалось. Неужели это была Рейчел?
Я постарался успокоиться и еще раз объективно взглянуть на все известные факты, которые могли иметь отношение к интересующему меня вопросу.
Во-первых, у Рейчел был портативный компьютер. Разумеется, это само по себе еще ничего не доказывало, потому что ноутбуки также имелись и у Торсона, и у Бэкуса с Томпсоном. Кроме того, каждый из агентов мог в любой момент получить доступ к компьютеру ФБР и с его помощью связаться с сетью «ЛКД». Зато именно Рейчел отсутствовала в своем номере той воскресной ночью. Я знал это, потому что дважды звонил ей и даже стучал в дверь. Где же она была? Неужели отправилась в комнату Торсона?
Способна ли она на коварство? Что там Торсон говорил мне о Рейчел? Помнится, он назвал ее Раскрашенной пустыней, а потом добавил что-то вроде: «Мертвая и бесплодная… Если захочет развлечься, то начнет увлеченно играть с тобой. А потом – бац! – использует человека и выкинет, словно надоевшую игрушку».
И наконец, я вспомнил, как встретил Гордона в коридоре гостиницы. Наверняка это случилось уже после полуночи, ну да, как раз в то время, когда были сделаны эти междугородние звонки. Торсон прошел мимо меня, и я заметил в его руке что-то вроде маленького пакета.
Я затряс головой и замычал сквозь стиснутые зубы. Вот Рейчел достает сумочку, жужжит молнией и вкладывает упаковку с презервативом в мою ладонь, пояснив, что всегда имеет его при себе на всякий пожарный случай. Кажется, я догадался, каким способом Рейчел могла выманить Торсона из комнаты, чтобы воспользоваться телефоном.
Я оцепенел от страха. Древо сомнений, посаженное Уорреном, расцветало пышным цветом, но запах его цветов душил меня, а из тени ветвей веяло могильным холодом. Стараясь хоть немного успокоиться, я встал и сделал несколько шагов по комнате, но голова у меня шла кругом, и, чтобы не упасть, я вынужден был снова сесть на кровать. Впрочем, свою слабость я приписал действию болеутоляющего.
Слегка успокоившись, я позвонил в отель в Финиксе и сказал:
– Я останавливался в вашей гостинице в прошлые выходные и не успел взглянуть на счет. У меня возникло несколько вопросов по поводу телефонных звонков, которые я должен теперь оплатить. С кем я могу поговорить?
– Я готова помочь вам, сэр, если вы представитесь, – любезно ответил мне молодой женский голос.
– Спасибо. Меня зовут Гордон Торсон.
Девушка молчала, и я испугался: а вдруг она тоже смотрела телевизор и запомнила имя и фамилию погибшего агента ФБР? Однако, хорошенько прислушавшись, я различил на том конце провода перестук клавишей компьютера и успокоился.
– Спасибо за ожидание, мистер Торсон. Я нашла запись. Комната триста двадцать пять, вы снимали ее на двое суток. Так в чем ваша проблема?
Я быстро занес номер комнаты в свой блокнот, просто для того чтобы что-нибудь делать. Привычная рутина, спутница журналистского ремесла, немного меня успокоила.
– Видите ли… я никак не могу найти свой экземпляр счета. Проклятье! Куда он мог подеваться? Меня интересуют три междугородних телефонных звонка, сделанные в ночь с субботы на воскресенье. У меня тут записаны номера, но что-то я не помню, чтобы по ним звонил. Вам не трудно проверить?