Я быстро продиктовал три телефонных номера, предоставленных мне информационной службой «Визы», искренне надеясь, что сумею довести свою игру до конца.
– Да, эти номера указаны в вашем счете. Вы уверены, что…
– А когда именно были сделаны звонки? В этом-то вся проблема. Я, видите ли, не имею привычки заниматься делами посреди ночи.
– Одну минуточку…
Записав время звонков (в Куантико – 00:37; Уоррену – 00:41, в «ЛКД» – 00:56), я в полнейшем недоумении уставился на цифры.
– Вы не уверены, что звонили по этим номерам? – спросила девушка.
– Именно так.
– Возможно, в вашей комнате находился кто-то еще? – предположила она.
«В том-то и дело», – подумал я. Но вслух сказал:
– О нет, это исключено. Ладно, я заплачу, ничего страшного. Просто хотел на всякий случай уточнить, вдруг мне прислали не тот счет. – И поспешно добавил: – Большое спасибо, и простите за беспокойство.
Я дал отбой и снова проверил цифры, которые выписал в блокнот. Все сходилось. Рейчел оставалась в моей комнате почти до полуночи. На следующее утро она сказала, что, уходя, столкнулась с Торсоном в коридоре. Это была ложь. Должно быть, она не просто столкнулась с бывшим супругом, но и прошла с ним в его комнату.
Теперь, когда Торсон погиб, я видел только один способ выяснить истину. Нет, можно, конечно потребовать объяснений от самой Рейчел, но это, по-моему, было преждевременно. Я снял трубку телефона и набрал номер местного отделения ФБР. Дежурный на коммутаторе получил строгий приказ отсекать все звонки, адресованные Бэкусу, особенно от представителей прессы, и упорно отказывался соединить меня с Бобом, но лишь до тех пор, пока я не сказал, что звонит «тот самый парень, который прикончил Ворона», и что дело у меня срочное. В конце концов меня соединили, и я услышал в трубке голос Бэкуса:
– В чем дело, Джек?
– Выслушай меня, Боб, это очень важно. Ты один?
– Какого черта, Джек?
– Неужели так трудно ответить на вопрос?! – Кажется, я взял слишком круто и тут же поспешил загладить свою ошибку. – Извини, Боб, я не собираюсь впадать в истерику. Просто мне нужно кое о чем тебя спросить. Так ты один?
Я чувствовал, что Бэкус молчит, поскольку колеблется, а когда он все же заговорил, его голос звучал скептически:
– Ну один… Что случилось?
– Помнишь, мы договаривались о том, что будем доверять друг другу? Очень прошу тебя сейчас поверить мне и честно ответить на несколько вопросов. Просто ответить, без всяких твоих дурацких уверток. Я все объясню потом. О’кей?
– Послушай, Джек, я очень занят и не понимаю, к чему такая спешка.
– Всего пять минут, Боб. Это очень важно.
– Ну ладно. Спрашивай.
– Что случилось с вещами Торсона? С его одеждой и прочим имуществом, которое осталось в «Уилкоксе»? Кто забрал его, после того как Торсон… погиб?
– Я сам все забрал еще вчера вечером. Но какое это имеет отношение к… к чему-нибудь? Собираешь материал для очередной статьи?
– Нет, Боб, тут совсем другое. Дело очень серьезное, и оно касается нас всех. Я же сказал, что все объясню потом, а пока у меня еще два вопроса. Во-первых, не нашел ли ты среди вещей Торсона распечатку счетов из отеля в Финиксе?
– Из Финикса? Нет, их там не было, да и быть не могло. Мы же выписывались по телефону – позвонили из аэропорта, а в гостиницу так и не вернулись. Я уверен, что квитанции уже давно переслали в Куантико. Никак не пойму, Джек, к чему ты клонишь. Ты нормально себя чувствуешь?
Первый фрагмент картинки, складывающейся у меня в голове, со щелчком встал на место. Если в вещах Торсона не было счетов, значит это не он похитил их из моего номера, рассудил я и снова подумал о Рейчел. Просто не мог не подумать. В ту ночь в захудалом голливудском мотеле она первой пошла в душ, после того как мы занимались любовью. Потом настала моя очередь.
Я представил, как Рейчел, похитив ключ от номера из кармана моих джинсов, спускается на первый этаж, отпирает дверь и роется в моих вещах. Может быть, она проделала это просто на всякий случай, а может быть, ей каким-то образом стало известно, что квитанции находятся у меня. Допустим, она звонила в Финикс, и ей сказали, что счета забрал «спецагент Макэвой».
– Второй мой вопрос, – сказал я, оставив без ответа скептическую реплику Бэкуса, – может показаться тебе совершенно неуместным. Тем не менее скажи, не было ли среди вещей Торсона презервативов?
– Послушай, Джек, – загремел Бэкус, – я не знаю, что там тебе взбрело в голову – для статьи это или нет, – но я не собираюсь удовлетворять твое патологическое любопытство! Я кладу трубку, и, сделай одолжение, не беспокой меня больше!
– Постой, Боб, ну что ты сразу лезешь в бутылку? Я лишь пытаюсь выяснить одну деталь, которую, возможно, твои люди просто проглядели. Ты разговаривал с Клермонтаном? Он рассказал тебе о сети «ЛКД»?
– Да, я полностью в курсе. Но как это можно связать с коробочкой презервативов?
Я заметил, что он, хоть и не прямо, но все же дал утвердительный ответ на мой вопрос. Я ничего не говорил о том, что там должна быть именно коробочка.
– А тебе известно, что в ночь с субботы на воскресенье кто-то звонил из комнаты Торсона в Финиксе на номер «ЛКД»?
– Что за бред, Джек?! И потом, откуда тебе это известно, позволь спросить?
– Когда я выписывался из гостиницы, клерк принял меня за агента ФБР. Совсем как та тележурналистка возле морга, помнишь? Он передал со мной гостиничные счета, чтобы я доставил их тебе. Ему казалось, что так будет быстрее, чем по почте.
Это признание заставило Бэкуса надолго замолчать.
– Ты хочешь сказать, что украл наши гостиничные счета?
– Я хочу сказать только то, что сказал. Портье сам дал их мне. И в квитанции Торсона я обнаружил номера телефонов Майкла Уоррена и «ЛКД». Не правда ли, любопытно, ведь вплоть до сегодняшнего утра ФБР не было известно о сети «ЛКД» ровным счетом ничего.
– Я сейчас пришлю кого-нибудь за этими счетами.
– Не стоит труда, их у меня нет. Распечатку украли из моей комнаты, когда мы поселились в том мотеле в Голливуде. В твой курятник пробралась лисица, Боб.
– Ты вообще соображаешь, что несешь? – очень тихо спросил Бэкус.
– Опиши мне коробочку презервативов, которую ты нашел в вещах Торсона, и я тебе кое-что объясню.
Послышался усталый вздох. Бэкус сдался.
– Ну и как, интересно, ее описать? Просто упаковка презервативов, даже не распечатанная. А теперь скажи, что это значит?
– Где она сейчас?
– В опечатанном контейнере с остальными личными вещами Гордона. Завтра утром их отправят в Виргинию вместе с телом.
– А где сейчас этот контейнер?
– Здесь, у меня.
– Боб, я хочу, чтобы ты открыл его и взглянул на упаковку презервативов. Есть ли там этикетки с ценой? Можно узнать, где именно он их купил?
Бэкус чем-то зашуршал и зашелестел, а я прислушивался к этим звукам и представлял себе, как Торсон идет мне навстречу по полутемному коридору, сжимая что-то в руке.
– Насколько я помню, – пропыхтел Бэкус, – они были в фирменном полиэтиленовом пакете. Знаешь, в какие кладут в аптеках подобные покупки…
Мое сердце подпрыгнуло от радости, а в следующее мгновение я услышал, как Боб открывает контейнер.
– Вот они, – произнес Бэкус таким голосом, каким сиделки разговаривают с буйнопомешанными. – Как я и сказал, фирменный пакет с надписью: «Аптеки Скоттсдейла, открыто круглосуточно». Упаковка из двенадцати презервативов, цена девять долларов девяносто пять центов. Марка тебя тоже интересует?
Я плевать хотел на его сарказм, однако вопрос Бэкуса навел меня на еще одну мысль.
– Там есть чек?
– Я только прочел тебе его.
– А время и дата покупки там указаны? Современные кассовые аппараты обычно проставляют время и число.
На этот раз Бэкус не отвечал так долго, что мне захотелось кричать.
– Воскресенье, ноль часов пятьдесят четыре минуты.
Я крепко зажмурился. Пока Торсон приобретал презервативы, которыми ему даже не довелось воспользоваться, кто-то в его комнате набирал номер «ЛКД».
– И что все это значит, Джек?
– Это значит, что все обман, искусная игра.
Я открыл глаза и, отняв от уха телефонную трубку, посмотрел на нее так, словно не помнил, как она оказалась в моей руке. Не сказав больше ни слова, я медленно опустил трубку на рычаг.
На мое счастье, Бледшоу все еще был на месте и сразу ответил на мой звонок.
– Дэн, это снова Макэвой.
– Что случилось, Джек-Мак?
– Помнишь, ты хотел в знак благодарности угостить меня пивом? Могу я вместо этого попросить тебя об одной услуге?
– Безусловно. Выкладывай.
Я объяснил ему, что мне срочно необходима определенная информация, и Бледшоу пообещал сделать все, что в его силах, и перезвонить мне, как только что-нибудь выяснит.
Теперь я думал о первом звонке, который был сделан в отсутствие Торсона из его номера, о звонке на коммутатор в Куантико. Когда я набирал этот номер в самолете, он не показался мне странным, и только теперь я обратил внимание на несоответствие, которое не бросилось мне в глаза тогда. Зачем прибегать к помощи оператора, если можно позвонить напрямую? Единственное объяснение, которое я смог измыслить, было очень простым: звонивший маскировался, делая вид, что этот номер ему неизвестен. Рейчел – теперь я уже не сомневался, что это была она, – вызвала коммутатор при помощи своего компьютера, а дежурный, услышав характерный сигнал, переключил звонок на факс Академии ФБР.
А ведь именно так Ворон отправил нам по факсу свое послание: я хорошо помнил, о чем говорилось на совещании на следующее утро.
Услышав, что я хочу поговорить с агентом Хэзелтоном, дежурный на коммутаторе в Куантико, не задавая лишних вопросов, тут же соединил меня с отделом психологического моделирования. Брэд поднял трубку после третьего гудка.
– Брэд? Это Джек Макэвой, я звоню из Лос-Анджелеса.
– Привет, Джек. Я и сам хотел связаться с тобой еще вчера, но не знал номера. Как дела?