[1882] В одной записанной мною колядке поется:
Ехала Коляда
В малёваном возочку,
На вороном конёчку!
Заехала к Василю[1883] на двор.
Василь, Василь! подари Коляду.
«Ехала Коляда», т. е. солнце, поворот которого празднуется на Коляду. Другая обрядовая песня славит приезд Овсеня (другое название колядского празднества) и Нового года.[1884] Этот выезд Солнца предки наши чествовали символическим обрядом, о котором упоминают дополнительные статьи к Судебнику (1627 г.) и царская окружная грамота 1648 года: на праздник Коляды они «накладывали на себя личины и платье скоморошеское и меж себя, нарядя, бесовскую кобылку водили».[1885] В Подолии до сих пор водят на Новый год по дворам лошадь, покрытую попоною и убранную пучками сухих цветов и овса,[1886] что соответствует германскому обычаю водить по деревне Одинова коня, которого представляет кто-нибудь из местных жителей, наряженный в лошадиную кожу.[1887] На Иванов день, при повороте на зиму, Солнце выезжает из своего чертога на трех конях: серебряном, золотом и алмазном (брильянтовом), навстречу супругу своему Месяцу, и дорогою пляшет на своем рыдване, далеко рассыпая яркие лучи.[1888] То же верование разделяют и литовцы.[1889] Доныне существующий обычай возить по полям в Купальскую ночь, с вечера до утренней зори, тележную ось и два передние колеса, конечно, совершается во знамение солнцева поезда.[1890] Движением солнца определяются четыре времени года: весна, лето, осень и зима; представляя их живыми существами (см. гл. XXVIII), народ говорит, что Весна да Осень ездят на пегой кобыле;[1891] этой поговоркою крестьяне выражают мысль, что весною и осенью погода быстро меняется: ясные дни сменяются пасмурными, а пасмурные– ясными. В Саратовской г. во время проводов весны приготовляют чучело лошади и носят его по лугам, в сопровождении огромной толпы народа. На рисунках, украшающих старинные рукописи, Солнце и Ме(310)сяц представляются возничими, едущими на колесницах и держащими в руках изображения дневного и ночного светил.[1892]
Наряду с солнцем и месяцем уподоблялись коням и звезды; метафора эта, вероятно, вызвана общим течением звездного неба, быстрым исчезанием падающих звезд и обычным движением планет, за которыми в сербском языке удерживается характеристическое название: звёзды-преходницы. Русский народ выражается о звездах следующими загадками: «приjихав гисть (Ночь), та-й сив на помист, роспустив кони по всей. оболони»; «приjихали гости, распустили кони по всему свиту»; «у билому поли (т. е. на небе) попутани кони – узлики злати, нельзя развязати»:[1893] итак, неподвижные звезды сравниваются с конями, спутанными по ногам так крепко, что невозможно развязать золотые узлы. Северную Полярную звезду казаки называют: Прикол-звезда; в Томской губ. она известна под именем: Кол-звезда,[1894] а киргизы величают ее Темир-казык, что буквально значит: железный кол. Прикол – это небольшой, четверти в полторы, железный кол, на тупом конце которого приделано кольцо; когда нужно пустить лошадь на траву, наездник вдавливает в землю прикол по самое кольцо и привязывает к нему лошадь на длинной веревке или аркане. Три малые звездочки четвертой величины из группы Малой Медведицы, идущие в сторону от Полярной звезды и образующие собою род дуги, принимаются киргизами за аркан, привязанный к приколу. Следующие за ними две звезды второй и третьей величины считают они за двух иноходцев, а семь больших и малых звезд, составляющих группу Большой Медведицы, – за семь караульщиков, приставленных оберегать коней от дьявола-волка; иноходцы эти принадлежат двум первенствующим архангелам.[1895] Наши крестьяне по созвездию Большой Медведицы узнают полночь и называют его: «Возница или Воз,[1896] поляки – woz niebieski, чехи – wos, иллирийцы kola; болгары, по словам Раковского, «зъв ть кол»; 4 звезды сматр ть за кол, 2 звезды за два вола, друга звезда, коя ё малко на стран кам юг– человек, а друг малка, коя ё близо до вола, къту чи ся дьр и отъ него, казв ть i вълкъ».[1897] Понятие колесницы неразлучно с Большою Медведицей почти у всех индоевропейских народов: греки называли ее «» и, римляне – «ursa» и plaustrum, франц. char, charriot, итал. и испан. сагго, англос. thisi или waenes thisia (дышло повозки), летт. ratti, литов. grizulo ratai или gryzdo ratas. В Германии созвездие это признают за повозку (Wagen): четыре звезды четвероугольника считаются колесами, а хвост – дышлом; рассказывают, что в самую полночь повозка эта поворачивается с великим шумом. Я. Гримм подозревает в этом представлении – воспоминание о колеснице Вуотана.[1898] Может быть, в позднейшую эпоху, ког(311)да были позабыты настоящие основы древних представлений, народ и наклонен был отыскивать в звездном небе облачную колесницу бога гроз и бурь; первоначально же созвездие Большой Медведицы названо было «повозкою» по его внешней форме и по тому кажущемуся движению (повороту), какое замечается в этой группе вследствие суточного обращения Земли. В некоторых местах России Большую Медведицу называют Стожары; слово это, которым означают также колья или жерди, вколоченные в землю около стогов,[1899] напоминает имя Полярной звезды – Прикол и следующие эпические выражения народных заговоров: «крепким словом заговорилась, частыми звездами обтыкалась, темным облаком покрылася»; «оболокусь я облаками, огорожусь светлым месяцем, обтычусь частыми звездами».[1900] Как с небесными покровами = облаками соединяют народные заговоры идею божественного покровительства, так ту же идею защиты (ограждения) соединяют они и с звездами, этими золотыми кольями или гвоздями (см. стр. 143), вколоченными в высокий небесный свод.[1901]
Буйные ветры, ходячие облака, грозовые тучи, быстро мелькающая молния – все эти различные явления на поэтическом языке назывались небесными конями. Сравни: вихрь и завихоривать – ехать быстро; слово стрелять употребляется в значении: ринуться, устремиться, прянуть: «конь стрелял в лес». Здесь скорый, стремительный бег коня сближается с полетом стрелы, которая служила самою обыкновенною метафорой молнии.[1902] В народных загадках ветры и грозы сравниваются с быстроногими конями: «отцова сундука (= земли) не поднять, матушкина столечника (= снежного покрова) не сорвать, братнина коня не поймать», т. е. ветра; или:
У батюшки жеребец —
Всему миру не сдержать (= ветер);
У матушки коробья —
Всему миру не поднять (= земля);
У сестрицы ширинка —
Всему миру не скатать (= дорога).[1903]
«Стукотит, гуркотит, як сто коней бежит» = гром; то же означают и следующие загадки: «сивой жеребец на все царство ржет», «сивый жеребец по полю ржет, а везде слышно»; следоват., грохот громовой тучи уподобляется ржанию и топоту бегущих коней. Особенно интересен вариант: «кобыла заржет на турецкой горе, жеребец откликнется на сионской горе» = молния и гром.[1904] Громовый конь ржет на горах, т. е. в тучах, потому что гора есть древнейшая метафора облака. Подобная же загадка есть у литовцев: «вдалеке ржет конь, а вблизи узда звенит» = удар грома.[1905] Этим чудесным коням принадлежит весьма видная роль в народных эпических сказаниях. Как олицетворения порывистых ветров, бури и летучих облаков, сказочные кони наделяются крыльями, что роднит их с мифическими птицами; с другими же дополнительными эпитетами: огненный, огнедышащий, с ясным солнцем или меся(312)цем в лбу, с частыми звездами по бокам,[1906] золотогривый, золотохвостый или просто золотой – конь служит поэтическим образом то светозарного солнца, то блистающей молниями тучи; самая сбруя на таком коне бывает золотая.[1907] В старинном византийском романе, встречающемся в наших рукописях под названием «Девгениева жития», упоминаются три волшебные коня, «рекомые: Ветреница, Гром и Молния»;[1908] в сказке об Иване Кручине выведены кони Ветер и Молния, которые так легки на ногу, что никто не в состоянии обогнать их;[1909] армянские сказки знают коня-вихря и коня-облако,[1910] а новогреческие коня-молнию.[1911] Вообще богатырские кони наших былин и сказочного эпоса с такою легкостью и быстротою скачут с горы на гору, через моря, озера и реки, отличаются такою величиною и силою, что нимало не скрывают своего мифического происхождения и сродства с обожествленными стихиями. Бурый конь Дюка Степановича славен был своими крыльями; русские, сербские и словацкие сказки часто говорят о крылатых лошадях: так один богатырь отбивает у змея коня о двенадцати крыльях, с серебряной шерстью, с золотою гривою и золотым хвостом,