Как я тебя люблю? Сейчас скажу:
Люблю тебя вне всех координат
И вне земных и внеземных преград,
Люблю — и Небу это докажу.
Люблю тебя — любви своей служу
И утром, и когда горит закат,
Люблю — и не хочу иных наград,
Люблю — и этим правом дорожу.
Люблю тебя с той страстью детской веры,
Что прежде гасла свечкой на ветру,
Люблю, и верю, и мечусь в жару
Своей любви. Люблю тебя без меры,
Люблю, как жизнь, — а если я умру,
Моя любовь взойдет в иные сферы.
ДАНТЕ ГАБРИЭЛЬ РОССЕТТИDANTE GABRIEL ROSSETTI
ДАНТЕ ГАБРИЭЛЬ РОССЕТТИ (12 МАЯ 1828–9 АПРЕЛЯ 1882)
Английский поэт, иллюстратор, художник и переводчик. Родился в Лондоне, в семье итальянского эмигранта, ученого Габриэле Паскуале Джузеппе Россетти и его жены Фрэнсис Полидори. Брат поэтессы Кристины Россетти, критика Уильяма Майкла Россетти, писательницы Марии Франчески Россетти. В семье его называли Габриэлем; в публикациях он неизменно ставил первым имя Данте, в честь Данте Алигьери. Вместе с У. Х. Хантом и Дж. Э. Миллесом в 1848 году основал Братство прерафаэлитов, позже явился вдохновителем для второго поколения художников и писателей, находящегося под влиянием прерафаэлитизма, в частности, для У. Морриса и Э. Бёрн-Джонса.
Д. Г. Россетти учился в Художественной школе Генри Сасса (1841–1845) и в Королевской Академии (1845–1848); после — у Форда Мэдокса Брауна, с которым сохранял дружеские отношения на протяжении всей жизни. Личная жизнь Россетти была тесно связана с его творчеством — возлюбленными и музами художника становились его натурщицы Элизабет Сиддал, Фанни Корнфорт и Джейн Моррис.
На протяжении многих лет работал над переводами на английский язык итальянской поэзии, включая «Новую жизнь» Данте Алигьери. Благодаря Данте в творчество Россетти вошел образ Беатриче (на его полотнах обретший черты Э. Сиддал). Из английских поэтов Россетти восхищался Дж. Китсом. Благодаря обнаруженному им «манускрипту Россетти» — подборки рисунков и стихотворений У. Блейка — читающая публика заново открыла для себя этого поэта.
Поэзия и визуальный образ в произведениях Россетти тесно переплетаются: он часто писал сонеты в дополнение к собственным картинам, а также охотно иллюстрировал чужие произведения, например, поэму «Рынок гоблинов» своей сестры К. Россетти. В 1861 г. стал партнером-учредителем фирмы по производству предметов декоративно-прикладного искусства «Моррис, Маршалл, Фолкнер и Кº». Большинство стихотворений Россетти вошли в сборник «Баллады и сонеты» (Ballads and Sonnets, 1881). В нем собран полный цикл сонетов под названием «Дом Жизни» (The House of Life). Сонеты, раскрывая отношение автора к отдельным моментам бытия, все вместе образуют как бы «дом», в котором протекает жизнь самого поэта.
THE BLESSED DAMOZEL(A FRAGMENT)
The blessed damozel leaned out
From the gold bar of Heaven;
Her eyes were deeper than the depth
Of waters stilled at even;
She had three lilies in her hand,
And the stars in her hair were seven.
Her robe, ungirt from clasp to hem,
No wrought flowers did adorn,
But a white rose of Mary’s gift,
For service meetly worn;
Her hair that lay along her back
Was yellow like ripe corn.
Herseemed she scarce had been a day
One of God’s choristers;
The wonder was not yet quite gone
From that still look of hers;
Albeit, to them she left, her day
Had counted as ten years.
(To one, it is ten years of years.
…Yet now, and in this place,
Surely she leaned o’er me — her hair
Fell all about my face. …
Nothing: the autumn-fall of leaves.
The whole year sets apace.)
БЛАЖЕННАЯ ДЕВА(ОТРЫВОК)
Глядит из рая дева вниз,
Блаженна в Небесах,
Не сыщешь в море глубины,
Что у нее в глазах;
В руке три лилии; семь звезд —
Как гребень, в волосах.
Без блесток риза, без шитья —
Лишь розою красна:
За чистоту Марией в дар
Та роза ей дана;
И по плечам скользит волос
Ячменная волна.
Ей кажется, она едва
Влилась в небесный хор:
Еще в глазах ее сквозит
Сомненье и укор;
Для нас, скорбящих, словно год
Прошел уже с тех пор.
(А для меня — как будто век.
…И вдруг щеки моей
Коснулась прядь ее волос,
Дыхания нежней…
Но это просто листопад
Шуршит среди ветвей.)
FROM ‘THE HOUSE OF LIFE’INTRODUCTORY SONNET
A Sonnet is a moment’s monument, —
Memorial from the Soul’s eternity
To one dead deathless hour. Look that it be,
Whether for lustral rite or dire portent,
Of its own arduous fulness reverent:
Carve it in ivory or in ebony,
As Day or Night may rule; and let Time see
Its flowering crest impearled and orient.
A Sonnet is a coin: its face reveals
The soul, — its converse, to what Power ’tis due: —
Whether for tribute to the august appeals
Of Life, or dower in Love’s high retinue,
It serve; or, ’mid the dark wharf’s cavernous breath,
in Charon’s palm it pay the toll to Death.
Из книги «Дом жизни»ВСТУПИТЕЛЬНЫЙ СОНЕТ
Сонет — бессмертью посвященный миг,
Алтарь неведомого ритуала
Души, что в бренном мире воссоздала
Осколок Вечности; ночной ли блик
В нем отражен иль солнца жгучий лик,
Свет мрамора иль черный блеск сандала, —
От шпиля гордого до пьедестала
Он должен быть слепительно велик.
Сонет — монета, у него две грани,
На лицевой свой профиль начекань,
Поэт; но посвяти другую грань
Любви и Жизни, требующим дани;
Иль на холодной пристани речной
Харону заплати оброк ночной.
XTHE PORTRAIT
O Lord of all compassionate control,
O Love! let this my lady’s picture glow
Under my hand to praise her name, and show
Even of her inner self the perfect whole:
That he who seeks her beauty’s furthest goal,
Beyond the light that the sweet glances throw
And refluent wave of the sweet smile, may know
The very sky and sea-line of her soul.
Lo! it is done. Above the long lithe throat
The mouth’s mould testifies of voice and kiss,
The shadowed eyes remember and foresee.
Her face is made her shrine. Let all men note
That in all years (O Love, thy gift is this!)
They that would look on her must come to me.
XПОРТРЕТ
Любовь благая, кладезь доброты!
Молю: пусть образ госпожи моей
В сиянье кисть оденет, пусть сильней
Проступит сущность на холсте, а ты
Открой адепту высшей красоты
Помимо взгляда, полного огней,
И той улыбки, что волны резвей,
Ее души небесные черты.
Свершилось! Бледный лоб и нежный рот,
Таящий поцелуев обещанье,
Глаза, что вглубь провидят и вовне…
Ее лицо есть храм, и кто придет
К нему (твое, Любовь, благодеянье!)
Чтоб любоваться ей, придет ко мне.
XXIIHEART’S HAVEN
Sometimes she is a child within my arms,
Cowering beneath dark wings that love must chase, —
With still tears showering and averted face,
Inexplicably filled with faint alarms:
And oft from mine own spirit’s hurtling harms
I crave the refuge of her deep embrace, —
Against all ills the fortified strong place
And sweet reserve of sovereign counter-charms.
And Love, our light at night and shade at noon,