Но Бренда не казалась грустной или хотя бы встревоженной: таково было общее заключение, выведенное из сотен личных встреч и десятков бесед вроде бы ни о чем. Поэтесса выглядела спокойной, даже счастливой и охотнее, чем обычно, вступала в разговоры. Она сообщила, что январь был бы идеальным месяцем для ее целей. Ведь по мере приближения весны ее снег окажется еще более недолговечен. Но это, в общем-то, правильно. Она и собиралась показать миру, насколько хрупок и недолговечен гений во всех артистических ипостасях — так было и будет всегда.
Бренда выбрала середину февраля, и эта цель оставалась неизменной, но, к сожалению, за три дня до события неожиданно выпало три сантиметра снега, безнадежно испортив ее холст.
Бренде и городу пришлось ждать, пока этот необузданный, неизвестно откуда взявшийся снег растает.
Зима почти прошла, когда было объявлено, что завтра — знаменательный день. Бренду видели в офисе новостей, где она завершала подготовку к завтрашнему спектаклю, пока местные метеорологи, как обычно, отделывались знакомыми (и малоправдоподобными) фразами, объясняя, как пройдут следующие двадцать четыре часа.
Понятно — для снега требуется холод.
И влажность.
И еще — в верхних слоях атмосферы должна произойти некая идеальная последовательность весьма тонких явлений, особенно если специально созданные снежинки должны организоваться определенным образом, прежде чем упасть с нужной скоростью и в необходимом порядке.
Всего за одну ночь над городом был возведен гигантский купол, невидимый и чрезвычайно надежный: изысканное полушарие из ионизированных частиц и наноплатформ, солнечных пылинок, съедающих свет, и недавно изобретенных охлаждающих конденсатов.
Раннее мартовское солнышко было экранировано куполом, и большая часть этой заблокированной энергии питала системы обратной связи, усиливающие постоянный холод. Под куполом было довольно влаги, чтобы обеспечить пять сантиметров снега, но этого оказалось недостаточно. Поэтесса с самого начала предложила слой мокрого снега толщиной двенадцать сантиметров — очень милое старомодное шоу, для постановки которого были задействованы все водные запасы города (что было доведено до сведения публики бесчисленными пресс-релизами). Но сначала в январе, а потом дважды в феврале Бренда под шумок увеличила цифру. На вопрос об изменениях она ответила, что двадцать четыре сантиметра эстетически приятнее и она пытается сделать все, дабы весеннее тепло не уничтожило ее работу за один день, к тому же при более густом снеге легче отыскать примеры поэзии, скрытой в гуще этого чудесного явления.
Ее соседям, однако, все это было не слишком интересно. Художественная суть проекта казалась им надуманной и глупой, словом, абсолютно бессмысленной. Зато как приятно внимание Всемирной гильдии работников искусства! Они искренне наслаждались теми мгновениями, когда слышали высказывания известных ученых и художников-модернистов: «Это великий момент для монументального искусства. С того дня, когда Аддал создал на Гавайях свои картины, написанные светящимися чернилами, мы не наблюдали столь точного и выразительного отображения мира... Правда и величие слились воедино...».
Но больше всего им нравились видеозапросы от журналистов и потенциальных поклонников творчества Бренды. Жители Земли и Луны не уставали спрашивать: что жители города будут делать, пока идет снег, как они устанавливают личный контакт с гением, коим, несомненно, является мисс Лайлз?
Купол был возведен без особых трудностей и бросал весьма убедительную тень на город, казалось, погруженный в сумерки. Холодный мартовский воздух вернул жителей в настоящую зиму. Как и обещалось, снегопад начался вечером в пятницу, густой, обильный и такой влажный, что словно бы сам собой скатывался в снежки и снеговики. Но если не считать нескольких вандалов детского возраста, жители старались не тревожить ровный белый слой. Все предпочитали наблюдать из окон, как растут сантиметры, делали собственные замеры и праздновали это бесшумное, прелестное и совершенно безвредное явление. Да, это было искусство в глупейшем его проявлении — но если взрослым нельзя подурачиться, то зачем тогда жить?
В середине субботнего дня поэтесса обнародовала итоговые цифры снежного покрова. Из-за скачков влажности и дополнительной эффективности охлаждающего купола вполне вероятны тридцать сантиметров, а на местности, прилегающей к ее дому, все сорок, а может, и пятьдесят.
Вряд ли стоит волноваться. Разумеется, для паники нет причин.
Но многих тревожили явления более крупного масштаба, происходившие где-то в верхних слоях атмосферы. Потоки теплого весеннего воздуха направлялись на север, готовые столкнуться с огромным фронтом зловещего ледяного воздуха, причем в воскресенье. Гигантский аппарат использовался для создания искусственных облаков в засушливых областях, где уже весной по небу разлетались дождевые катализаторы, собирая пушистые белые массы влажного воздуха над океанами, сжимая их и насыщая электрическими зарядами. Для всего этого использовалось то же самое оборудование, с помощью которого получали охлаждающие купола, чтобы подать влагу на десятки тысяч ферм: древесных, рыбных, стейк-ферм и просто ферм. Каждый год приносил свои проблемы. Бывало, что в неделю не выпадало ни одного дождя, и подобное иногда случалось по несколько раз в месяц. Но казалось невероятным совпадением, что почти одновременно не сработали сразу три дождевых катализатора, передвигавших три близко расположенных облака. Каждый отказ был очевиден, и дальнейшее расследование так и не смогло установить причины. Может, это было чистым невезением. Но что бы там ни было, каждое облако распалось, изливая содержимое в теплый весенний воздух, пробивавшийся на север с силой и упорством, не знавшими препятствий, пока теплый фронт не достиг Арктики.
До конца воскресенья было еще далеко, когда прежняя полуметровая отметка оказалась взята. Сидя взаперти в своих домах, люди узнали, что через три дня, по самым оптимистичным прогнозам, глубина снега приблизится к пяти-шести метрам... если только не сбудутся худшие предположения — и тогда на их головы свалится до десяти метров мокрого, холодного, гибельного снега.
— Весь мир будет смотреть на нас, — обещала Бренда несколько месяцев назад.
Теперь эти слова вспоминались. Долго пережевывались. Обсуждались. Оспаривались. Но настал понедельник, и слой снега уже был выше роста самого высокого обитателя здешних мест, а солнце хотя и поднялось, но оставалось невидимым, поскольку охлаждающий купол отказывался рассеиваться, но в сорока тысячах домов тихие голоса повторяли одно:
— Она хотела, чтобы случилось именно так.
Люди упорно твердили себе и друг другу:
— Именно этого с самого начала и желала наша соседка.
* * *
Руби по собственной инициативе создала голокомнату, в которую допускала только тех, кто находился поблизости, после чего в понедельник вечером пригласила соседей на собрание. Явились почти все — да и что им еще оставалось? Все, кроме Бренды. Со вчерашнего дня поэтесса упорно не отвечала на звонки и мейлы, а также игнорировала все просьбы об интервью для прессы и телевидения. И носа не казала из дома. Впрочем, ничего удивительного. Самая высокая точка купола приходилась как раз над ее лесом, и главный удар бури был направлен прямо на дом.
— Все это — наглый и отвратительный произвол, — взволнованно и одновременно очень испуганно выпалила Руби. — Поэтому нам необходимо решить, что делать. С Брендой и со всем остальным.
Здесь собрались жители сотни домов. Люди, весь этот год проходившие мимо друг друга, даже не здороваясь, теперь сидели в иллюзорной комнате, негромко переговариваясь и вслушиваясь в реплики соседей. Кого здесь только не было: ученые, рантье, пенсионеры, торговцы. Почти все прекрасно выглядели, были стройны, мускулисты, ничем не болели, занимались зимними видами спорта, а подвалы и гаражи были набиты лучшим снаряжением, которое только можно купить в современных спортивных магазинах. Небольшая флотилия снегоходов стояла наготове, не говоря уже о снегоступах и одежде с подогревом, лопатах и снегоуборочных машинах, а также огромных запасах соли. Зачем беспокоиться: в каждом доме имелись отдельные генераторы, так что с электричеством проблем не будет. Но давящая, гибельная масса снега пугала всех. Необходимо что-то предпринять, но что?
Жители решили создать команды. Сильные мужчины и решительные женщины одевались, как для путешествия на Северный полюс, и выходили на улицу — в снежные джунгли. Мониторы глобальной системы навигации не давали им заблудиться. Они собирали все, что могли, из оборудования и работали быстро и усердно, очищая один дом за другим, сбрасывая непосильную тяжесть со стонущих под снегом крыш.
К утру вторника нападало еще два метра снега. Но дома были в безопасности — по крайней мере, на этот час.
Люди отдыхали до полудня: ели, как портовые грузчики, а кое-кому удалось немного поспать. Потом началась вторая часть операции. Десятки жителей собрались на перекрестках основных улиц: безликие, почти бесформенные фигуры в масках, толстых куртках, теплых брюках и высоких сапогах, в которые уже успел набиться мокрый снег. Снегоступы были обязательны, иначе человек мгновенно погружался в снег до пояса, если не выше. Только по голосам можно было понять, кто есть кто. Один легко узнаваемый голос спрашивал, ни к кому в особенности не обращаясь:
— Ну что, все здесь?
Дюжие мужчины дружно загудели:
— А вы-то зачем пришли, Руби? Пытаетесь загнать себя в могилу раньше времени?
— Прежде всего, это была моя идея, — напомнила старушка. — И во-вторых, поэтесса — моя ближайшая соседка. Разве я могу сидеть дома?
Резкий тон не допускал возражений, поэтому споры мгновенно утихли. Кроме того, нельзя было терять время. Задача предстояла нелегкая, да и нужно сберечь силы, чтобы вечером добраться до своих домов и снова сбросить снег с крыш.
— Все готово! — объявил вожак, помахивая тяжелой рукавицей. — Начинаем!