В первый роман входят первая, вторая и третья части «Братьев…» и первая и вторая главы эпилога. Центральным героем романа является Фёдор Павлович Карамазов, а главным героем – его сын Алексей. Форму внешней идеи романа образует сюжет убийства Фёдора Павловича и связанный с ним «любовный» сюжет, а её содержание – апостасийные линии персонажей первого круга. Форму внутренней идеи романа создают сотериологические и эсхатологические линии персонажей первого круга, а её содержание – символически выраженные ими различные варианты исторической судьбы России – русской идеи.
Второй роман образует четвёртая часть «Братьев…» и третья глава эпилога. Центральным героем романа является Илюша Снегирёв, а его главным героем – Николай Красоткин. Форму внешней идеи этого романа образует конфликт между детьми, а её содержание – разрешение конфликта вмешательством Алексея Карамазова. Форму внутренней идеи романа создаёт мотив появления в русском обществе «новых» людей, объединяющихся в братские духовные союзы. Содержание внутренней идеи выражает евангельский образ умирающего и воскресающего зерна, отражающий одну из важнейших идей творчества писателя – идею о необходимости укрепления межсословной и межпоколенчатой духовной преемственности для сохранения и развития главного онтологического смысла жизни народа – его национальной идеи.
Для решения стоящих перед нами задач считаем целесообразным рассматривать эти два романа в их современном виде – как единый текст, озаглавленный «Братья Карамазовы». Образный уровень русской идеи в романе составляют персонажи, исповедующие православие или выражающие патриотизм: иеромонахи Зосима и Паисий, Алексей и Дмитрий Карамазовы, Грушенька, Николай Красоткин. Теоретический уровень русской идеи включает поучения старца Зосимы и фрагменты Священного Писания. Образный уровень западной идеи составляют Великий инквизитор, Фёдор Павлович и Иван Карамазовы, Смердяков, Ракитин, поляки. Теоретический уровень западной идеи образуют «поэмы» Ивана Карамазова «Легенда о Великом инквизиторе» и «Геологический переворот», а также рассуждения Фёдора Павловича и Смердякова о России и Боге.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итоги, скажем, что русская идея является важнейшей частью идейного содержания творчества Достоевского. Она занимает не менее трёх четвертей публицистики, присутствует во всех «небытовых» письмах и в художественных сочинениях писателя. При этом русская идея Достоевского не является его личным представлением о судьбе России, он не «придумал» её, а лишь перенёс из общественного сознания, трансформировав в образность литературного произведения. Став его частью, русская идея сохранила все свои черты: профетизм, сотериологичность, эсхатологизм, соборность, мессианизм и др. Подчёркивая объективное содержание русской идеи, В. С. Соловьёв писал: «Идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности»[311]. Именно в том, чтобы понять волю Бога и передать её людям, Достоевский видел задачу литературы: «Поэт в порыве вдохновенья разгадывает Бога…» [28, 1; 54].
Писатель раскрывает русскую идею в русле философии почвенничества: русская аристократия[312] (дворяне, интеллигенция, образованное общество) оторвалась от «простого» народа и живёт параллельной ему жизнью. Её связи с европейской культурой (в языке, науке и искусстве) зачастую более тесны и прочны, чем связи с русской национальной культурой, которые аристократия разорвала, отвергнув главный источник и основание этой культуры – православие. Отрыв от национальной почвы породил духовную жажду, которую аристократия пыталась удовлетворить за счёт различных суррогатов: философских, эстетических, социальных, псевдорелигиозных и иных теорий. Однако они приносили лишь непродолжительное удовлетворение. Постоянная духовная жажда и невозможность избавиться от неё, не прибегая к самообману, стала источником страданий и «духовного скитальчества» аристократии.
Это противоестественное состояние может прекратиться лишь после восстановления духовной связи с народом. А для этого аристократии необходимо смирить гордыню, осознать свою духовную нищету и принять ценности и принципы народной жизни, основу которой образует православие. Только тогда вновь появится единый народ – сильный, могучий, счастливый, способный преодолеть все трудности, которые встретятся на его пути.
Это содержание русской идеи остаётся неизменным во всех романах великого пятикнижия, а в «Братьях Карамазовых» оно ещё несколько расширяется за счёт актуализации «польского вопроса» как фрагмента «восточного вопроса». Раскрытие содержания русской идеи происходит через осмысление ценностей и норм православия в примерах их практического, житейского применения. Оно осуществляется и в направлении аскетического подвига героя, соединённого с активной жизненной позицией, выражающейся в социальном служении и борьбе за утверждаемый идеал.
Основным средством выражения русской идеи в великом пятикнижии является система образов, состоящая из персонажей и картин. Во всех романах великого пятикнижия есть герой (герои), символизирующий русскую аристократию. В поэтике романа конкретный социальный статус такого героя не имеет значения, и поэтому его образ можно воспринимать как образ всей России (Раскольников, Настасья Филипповна). Однако иногда Достоевскому важно показать причины того духовного состояния, в котором оказался герой, и тогда единый образ России разделяется на старое и новое поколения (Степан Трофимович и Шатов, Версилов и Подросток, Фёдор Павлович и его дети). Достоевский особо подчёркивает ответственность «отцов» за то состояние, в котором оказались их «дети», и призывает их к выполнению своего долга – «отцы» должны найти путь ко спасению и повести по нему «детей».
Образ – символ России – всегда находится в ситуации выбора дальнейшего жизненного пути, что является отражением необходимости выбора Россией исторического пути своего развития в конце XIX века. Важной чертой этого выбора является его эсхатологичность – при наличии лишь одного правильного пути все остальные ведут к гибели. Выбор осложняется и тем, что все герои великого пятикнижия (за исключением Алексея Карамазова) уже сделали первый шаг по одному из имеющихся путей, и он оказался ошибочным. Полагаем, что в этой идее отразился личный духовный опыт самого Достоевского. В молодости он, подобно своим героям, был заражён идеями западного социализма и разрешил себе сделать счастливыми одних людей за счёт несчастья других. Лишь осознанное страдание и сближение с простым народом (сначала насильственное, а затем и естественное, христианское) позволили писателю на закате жизни сказать: «Мне тогда судьба помогла, меня спасла каторга… совсем новым человеком сделался… <…> Я только там и жил здоровой, счастливой жизнью, я там себя понял… Христа понял… русского человека понял и почувствовал, что и я сам русский, что я один из русского народа»[313].
Главной причиной грехопадения человека Достоевский считает богоотступничество как следствие порабощённости души страстью гордыни. Отказ исполнять волю Бога приводит к желанию жить по собственному закону, что рано или поздно оборачивается нарушением и человеческого закона. Поэтому основу сюжетов великого пятикнижия образует преступление, а окончательный выбор героя превращается в дилемму: погибнуть или спастись. Так русская идея связана с идеей спасения – сотериологической идеей.
Наряду с образами – символами России в каждом романе есть образы, акцентуирующие одну из наиболее значимых черт русской идеи. Их объединяют любовь к России и вера в Бога. Эти качества присутствуют в них в разной степени: у кого-то преобладает патриотизм, у кого-то – вера. Но всех их объединяет ещё и отсутствие эгоизма и способность к жертвенной любви.
В великом пятикнижии нет героев, символизирующих Западный мир в целом, но есть образы – выразители западной идеи, под которой понимается понятие общественного сознания, выражающее представление об историческом пути западноевропейской цивилизации. Временем рождения западной идеи является XI век, когда Западная христианская церковь заявила о своём отделении от Восточной церкви и потребовала подчинения себе. Причину этого Достоевский видит в том, что Западная церковь в какой-то момент своей истории сошла с пути, указанного Христом. Он писал: «Римское католичество <…> когда надо было <…> продало Христа за земное владение. <…> Оно <…> провозгласило Христа нового, на прежнего не похожего, прельстившегося на третье дьяволово искушение, на царства земные: «Все сие отдам тебе, поклонися мне!»» [22; 88][314]. Отрекшись от Христа, Европа стала стремиться к возрождению «древней римской идеи (западной идеи. – О. С.) всемирного владычества и единения, которая никогда и не умирала в римском католичестве…» [22; 89]. Это содержание западной идеи раскрывается писателем в исторической ретроспективе: современные претензии Запада на мировое господство выросли из схизмы, спровоцированной Римским престолом.
По существу, речь идёт об установлении власти антихриста, о наступлении которой предупреждает Священное Писание. Предание Церкви гласит, что перед этим в мире появится множество анти-Христов – людей, отвергающих Христа и Его Церковь. Образы этих людей и становятся в великом пятикнижии выразителями западной идеи. Их отличают гордыня, эгоизм, гедонизм, жажда власти, а также более или менее сознательное богоборчество и космополитизм, порой переходящий в ненависть к России. Вместо Бога они утверждают собственное «я», а родиной считают то место, где жить приятней. Их отношения с другими людьми характеризует девиз «Каждый за себя, а Бог – за всех», который Достоевский считал одной из формул