Меч и времени рука,
Истребив окрест деревни,
Пощадили старика.
Старец, что ты мрачен ныне?
Вкруг тебя кипит народ,
И, как прежде, по ложбине
Речка светлая течет.
Иль грустишь ты, замок старый,
О минувших временах?
Иль еще звучат удары
Шведских ядер на стенах?
«Я гляжу печальным оком
На изнеженный народ.
Я в раздумий глубоком:
Их мой взор не узнает!
Не совсем зажили раны,
Хоть отжил я грозный век:
Ночью в них гнездятся враны,
Днем обходит человек.
Я завидую Нарове,
Хоть она меня старей:
Каждый год ей по обнове
Шлет Нептун, отец морей.
И старушкою забыто,
Что унес минувший год;
Всё нечистое — ей смыто,
Всё поит она народ.
Я же, хилый, время трачу,
Жизнь полезную сгубя,
Но на жребий мой не плачу:
Гибну, родину любя».
199. СКАЛЫ
На высоте угрюмых скал,
В объятьях матери-природы,
Я жизнь возобновил, я радости сыскал,
Я позабыл утраченные годы!
Здесь всё свежо: и персть, и тварь, и я!
И жизнь, как девственник, полна любовной силы;
Эмблема вечности, здесь ползает змия,
Как мысль, приволен здесь орел ширококрылый!
200. СЕСТРЕ(При посылке портрета л<орда> Байрона)
Чудесной силой песнопенья
Умеет Байрон чаровать
И вопль души, и чувств волненья
Своим струнам передавать.
Внимай ему тоской убитый,
Кто в жизнь надежду погубил,
Кто на поблекшие ланиты
Кровавых слез поток пролил;
Внимай ему без сожаленья,
Без слез, без скорби, без страстей,
Ищи в нем слов для выраженья
Ужасных мук души своей…
Но ты, как пери молодая,
Гляди на чудный лик певца,
Его судьбу воспоминая,
Жалей в нем мужа и отца.
201. H. М. ЯЗЫКОВУ («Торжественный, роскошный и могучий…»)
Торжественный, роскошный и могучий,
Твой стих летит из сердца глубины;
Как шум дубров и Волги вал гремучий,
Твои мечты и живы и полны,—
Они полны божественных созвучий,
Как ропот арф и гимн морской волны!
Отчизну ли поешь и гордо и правдиво,
Гроба Ливонии, героев племена,
Красавиц иль вино — пленительно и живо
Рокочет и звучит и прыгает струна…
И сердце нежится по воле, прихотливо,
И словно нектаром душа упоена.
202. КАВКАЗ
Приют недоступный могучих орлов,
Державных и грозных гранитных хребтов,—
Всемирная крепость надоблачных гор
Дивит и чарует наездника взор.
Где громы грохочут, шумит водопад
И молния реет в ущельях громад,—
Душе моей любо: ей впору чертог —
Престол где громовый воздвиг себе бог!
Там мысли привольно по небу летать,
Весь ужас, всю прелесть грозы созерцать!
Туда бы, покинув заботливый мир,
Желал я умчаться, как птица в эфир.
203. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ
Вы слыхали ль в отдалении
Звуки песни родной?
Что мечталось вам при пении
Соловья в глуши лесной?
Много чувств, воспоминания
В звуках тех сохранено!
Много искр любви, страдания
В песни той утаено!
Раб минутного желания
И поэт, как соловей,
Он поет вам без сознания,
Без расчетливых затей.
Льется ль струйкой серебристою,
Водопадом ли гремит,
Или молнией огнистою
В небе сумрачном горит;
Иль летит орлом над тучею,
Вьется ль резвым мотыльком,—
Силой тайной и могучею
Всё куда-то он влеком.
Безотчетный, бессознательный,
Самому себе тиран.
Так, певец — орга́н страдательный,
Бога вышнего орган!
204. ВДОХНОВЕНИЕ
Когда восторг меня обнимет,
Я сознаю тогда себя,
И ток блаженства в душу хлынет, —
Вдвойне живу и вижу я!
Мне мир земной и чужд и тесен:
Провидит мир душа иной,
Мир безграничный звучных песен
И неземных видений рой.
Не так ли, кинув мир телесный,
В святом восторге бытия,
В громах, в огне, полунебесный
Вознесся к богу Илия?
205. РОК
Выплывая из-за тучи,
Зевса гневного посол
Вержет гром и огнь летучий
На скалы, на лес дремучий,
На веселый град и дол.
О, молись, молись Зевесу,
Чтоб тебя не покарал,
И на тайный путь к Айдесу
Смерти мрачную завесу
Для тебя не приподнял!
Иль умолкни — что молитва?
Здесь всему назначен срок,
Вечна смерти здесь ловитва,
И напрасна с нею битва —
Ею правит грозный рок!
206. СЕВЕРЯНИН НА ЮГЕ
Поля роскошные вокруг меня лежат,
И в синих небесах играет луч денницы,
Спокойствием цветут и дышат вечно лицы,
Прохладной негою ручьи к себе манят;
И струны юношей о славе мне звучат,
Здесь пляшут и поют веселые девицы,
Здесь вьется виноград и рдеют шелковицы,
Душистые цветы льют сладкий аромат.
В краю безоблачном брожу один, унылый.
Земля цветет, — она здесь жизнью дышит той,
Что мне была всегда любимою мечтой,
Во сне и наяву влекла волшебной силой…
И вот теперь и я в желанной стороне, —
По бурям севера что ж грустно стало мне?
207. НОЧЬ
Есть час таинственный духовных наслаждений —
То ночи час… когда весь мир уснет,
Когда, окружена толпой земных видений,
Луна по небесам лазоревым пойдет.
Духи светлые совьются
Вкруг луны златым кольцом,
И лучи с небес польются,
Блеща ярким багрецом.
И в этот час
Летят на нас
С лучом луны
Мечты и сны.
О, кто воздвиг чудесный этот храм?
Тьмы ламп горят, и дубы-исполины
Подперли купол тот, и гордо к небесам
Ушли с земли их темные вершины!
Вот ночь! Вот пир! В объятиях природы
Душа полна любви, и неги, и свободы.
И мечтания слетают
Незаметно с вышины,
И видения мелькают,
Чуть луной озарены.
Кто скажет нам,
Что к небесам —
Не это путь?..
Внезапно в грудь
Мечта слетит
И озарит
Видений рой;
Они толпой
Перед тобой
С небес летят
И за собой —
Туда манят!
Смотри: восток пылает от огня —
То дню предшествует румяная заря;
Мечты и сны мгновенно улетают,
Виденья бледные в огне небес сгорают!
Воздушною стезей идти утомлена,
С звездами кроется медлительно луна
Небес лазоревых в таинственные сени,
И настают часы житейских треволнений!
208. МУДРЕЦУ
Добыча тленья и червей,
О чем еще, мудрец, мечтаешь,
Когда в безмолвии ночей,
Не замыкая сном очей,
Ты книгу знания читаешь?
Что в ней прочел ты? Что узнал?
Всё та же истина от века,
Иной нам мир не открывал:
Жил человек, любил, страдал,
И нет уж боле человека!..
Один живущему закон:
Пеленки саваном сменяют!
И правду рек царь Соломон:
«Всё суета сует и сон!»
О чем же мудрецы мечтают?
209. ГЕНИЙ
На небе пасмурном за тучей мчатся тучи,
Порою каплет дождь, порою вихрь летучий,
Деревья расшатав, взрывает и крутит;
Испуганный орел подъемлется, летит,
Летит под небеса всё далее — и к туче
Приблизился, прошиб — и грудию, могучий,
Прорезал воздуха холодные струи —
И ввысь ушел, далече от земли.