Смутились мысли… И она,
Безумной страстию полна,
«Прости, прости меня! — сказала,—
В твоих объятиях не та,
О ком душа твоя страдала.
Твоя любовь — одна мечта!
Леилы нет! Твоей потери
Уже ничем не возвратить.
Но я клянусь тебя любить, —
А я не смертная, — я Пери!..
Там, где Каф-гора встает[137]
Из пучины бурных вод
И, покрытая снегами,
Бесконечными хребтами
Дважды вкруг земли идет,
Означая солнца ход;
Где льды, неприступной возникнув стеною,
Роскошные долы таят меж собою,
Там скрытый и мирный приют на земли,
Изгнанницы неба, мы, Пери, нашли.
Там природа — чудный сон;
Нам не светит небосклон,
Но окрестных скал вершины,
Изумруды и рубины,
Светом яркого огня
Пламень солнца заменя,
Нас радужным блеском что день осыпают;
Когда же вечерней порой потухают,
Свет лунный струится из лона цветов
И блещут лампады ночных мотыльков.
В наших рощах и садах
Дерева всегда в цветах;
И как ветер их колышет,
Каждый лист как будто дышит,
Гармонически звучит
И алмазами горит.
Под сению миртов, с поверхности чистой,
Озера нам веют прохладой душистой,
Из гротов кристальных источники бьют,
И стройные песни нам волны поют.
Без трудов и без забот,
Наших дней беспечен ход:
То веселыми толпами
Мы кружимся меж цветами,
То играем на волнах,
То купаемся в лучах;
Иль, тихо друг с другом меняясь мечтами,
Мечты развиваем прелестными снами,
Потом их разносим вечерней порой
И сыплем незримо над спящей землей.
Но, как вспыхнет темя гор,
Арф эдемских строим хор,
Чтоб на родину их звуки
Скорбь мучительной разлуки
К трону Аллы от земли,
Умиленные, несли.
И, тесно обвившись друг с другом руками,
Вослед этим звукам летим облаками,
С надеждой стремимся на радужный путь,
И сладостной думой волнуется грудь…
Но пускай еще для нас
Отдален прощенья час:
Что мне ныне прелесть рая!
Жизнь прекраснее земная,
Если пламенной душой
Ты поделишься со мной.
Как амвры дыханье, как звук поцелуя,
Тебя в наш цветущий приют унесу я,
И там, чтоб блаженство вполне довершить,
Подруг моих, милый, научим любить!»
Но юный друг ей молча внемлет,
И тайный страх его объемлет,
И взор недвижно устремлен,
И в этом взоре скорбь и мука.
Прервать молчанье хочет он,
Уста трепещут, — но без звука,
Как арфа, чьих согласных струн
Коснулся гибельный симум…[138]
В рассказе Пери дивном, странном,
В ее признании нежданном
Невероятно всё ему,
Всё чуждо светлому уму.
И страшной мыслью он трепещет,
Что взор ее, который блещет
Каким-то светом неземным,
Горит безумием одним…
Но тайное Пери проникла волненье
И мыслит с улыбкой: «Разрушу сомненье!
Невольно поверит он чудным словам,
Как духом блестящим предстану очам, —
Его моих взоров осыплю звездами,
Как паром душистым повею кудрями,
Чтоб он, утопая со мной в небесах,
Забыл на земле им покинутый прах!»
Трудным вздохом подымая
Человеческую грудь,
Разом Пери молодая
Хочет крылья распахнуть;
Но напрасно рвутся крылья,
Слабы тщетные усилья, —
Грудь в объятиях своих
Силой жизни держит их.
Изумлением и страхом
Пери мысль поражена;
С оживленным ею прахом
Долго борется она:
Нет спасенья! Уступает
Воля силе роковой…
Уж она изнемогает
Утомленная борьбой;
Но, на грудь, под ризой белой,
Руки стиснувши крестом,
Ненавистное ей тело
Рвет в отчаяньи немом!
Увы, не мог перенести
Ее страданий друг Леилы!
От исступления спасти
Ее стремится он, но силы
Погасли вдруг; растравлена
И напряженьем и тоскою,
Раскрылась рана — и волною
Кровавой хлынула она.
Из уст исторгся звук дрожащий,
Но говорить уж он не мог:
Он только взор возвел молящий
И мертвый пал у милых ног.
Разом громкий вопль раздался, —
В сердце степи он проник;
Но никто не отозвался,
Кроме скал, на этот крик.
И в беспамятстве пустынным
Пери берегом бежит;
Скалы и́дут рядом длинным,
Нил у ног ее шумит.
Только нет в стране безлюдной
Человеческих следов;
По кремням и меж песков
Бег ее измучил трудный, —
И, склонившись на скалу,
Пери вновь недвижна стала.
Голова на грудь упала,
Бледность смерти по челу,
В мыслях мрак темнее ночи…
Сердце смолкнуло в ней вдруг,
И бессмысленные очи
Бродят медленно вокруг.
Погаснул день, ложится мгла ночная;
Прохладою на берег веет Нил.
Он, Пери грудь дыханьем освежая,
И чувства ей и память возвратил.
Она очнулася, обильно слезы льются;
И перси вновь на прах ей милый рвутся,
Но в темноте обратного пути
Среди песков сыпучих не найти.
И на скалу она, безмолвна, села,
Унылый взор на звезды возвела:
Молиться бы несчастная хотела,
Но слов она и мыслей не нашла.
Порой уста дрожащие шептали,
Но только смерть на помощь призывали.
Смерть не шла; но, прежде ей
Утешитель незнакомый,
В море призраков несомый,
Сон сомкнул ее очей
Утомленные ресницы,
Мысли вихрем закружил,
И страданию границы
Он забвеньем положил.
И Пери вдруг пленительные звуки
Услышала, она узнала их:
То голоса подруг ее младых.
«Ко мне! ко мне, прекрасные подруги!»
Долго в темной вышине
Светлым облаком оне
И кружились и сияли,
Появлялись, исчезали,
И, как будто бы дождем
Вдруг рассыпавшись шумящим,
Роем, радужно блестящим,
Пали на землю кругом.
«Ты ли, милая? — сказали. —
Мы давно тебя искали,
Внемля жалобам твоим.
Из мучительной неволи
Мы одним мгновеньем боли
Вновь тебя освободим!»
С собой они из дальних стран земли
Душистые цветы и ветви принесли,
И между скал бесплодной степи вмиг
Из тех ветвей костер уже возник,
И слышен гимн; и, гимну их внимая,
Ободрена присутствием сестер,
Страдалица без страха молодая
И радостно восходит на костер.
Дым бежит в струях душистых,
В искрах ярко-золотистых
Пламень Пери обхватил.
Но не пламень это был, —
Это юноша ей милый,
Светозарный, златокрылый,
Нежным, розовым огнем
Вдруг возникнул над костром.
Он палящими устами
Грудь ее облобызал,
Обнял жаркими крылами,
Из костра ее умчал.
И огню лобзаний страстных
Пери смутно предалась,
Грудь в объятьях сладострастных
Закипела и зажглась;
И, казалось, умирала,
Трудным трепетом дыша,
Будто тело покидала
Отрешенная душа!
И там, где звезд роскошный пламень льется,
Как вихрь чета любовников несется.
Навстречу ей — вдруг призрак молодой,
Сияющий эдемской красотой.
Пери вновь затрепетала,
Крепче друга обняла,
Устрашенная узнала
Ту, чей образ приняла!
Но соперница младая
К ним приблизилась, сияя,
Друга тихо назвала,—
И, в одно мгновенье ока,
В небо темное, далеко,
За собою увлекла.
И Пери вслед за ним хотела,
Но ею принятого тела
Вдруг тяжесть чувствует она.
Его мучительным давленьем,
Его стремительным паденьем
Она с небес увлечена;
Из бездны в бездну упадает,
То вихри снежные встречает,
То гор пылающих ко дну
Летит с разгона в глубину, —
Летит…
И вдруг открыла очи.
С земли сбегали тени ночи,
Лучами утра озарен,
Сиял румяно небосклон.
«О, что со мной? Еще ль живу я!» —
Сказала бедная, тоскуя.
И долго мысль ее смутна,
И долго в ней недоуменье;
Во сне ль томится вновь она,
Иль уж не сон ее томленье?
Вперед без цели Пери шла;
Вдруг крик пронзительный орла
Среди безмолвия раздался:
Орел то в воздухе терялся,
То вновь на землю упадал,
И меж окрестными скалами,
Свистя огромными крылами,
Орлицу криком вызывал.
Пери вдруг остановилась.
Память быстро прояснилась:
Крик орла ей всё сказал.
Грудь в испуге задрожала:
Пери сердцем угадала,
На какой он пир скликал.
Этот страх дает ей силы,
За орлом следит она.
Вот упал ширококрылый, —
Но добыча спасена.