Я кличу клич: «Изящные счастливы!»
Итак, вперед, и, словно чародей,
Искусством ты чудесно завладей,
И рвись в лазурь и в божии разливы!
Ты знать должна, как славой сиротливы
Все рифмачи, потешники людей:
В их песнях нет ни чувства, ни идей,
Сих колосов богоколосной нивы!
Их каждый стих нарядно весь одет,
Но сущность в нем — как суетность мирская:
Всё тянет вниз, и вся пуста, как бред!..
Так вверх и вдаль!.. А даль-то ведь какая!
Святый глагол, безбрежность рассекая,
Дарит ее!.. Смелей же вдаль, поэт!..
254. РАЗРУШЕНИЕ ВАВИЛОНАПоэма
Внимайте вы, персов и мидян князья!
Мой говор стремится, как вихорь порывный…
Воздвигните вместе, как древко копья,
Вы знамя скорей на горе на обрывной[165].
Воздвигните так, чтоб отвсюду кругом
Все зрели то знамя вдали пред собою,
И голос к народам возвысьте потом,
И, всех зазывая, машите рукою,
И пусть во врата к вам все внидут они.
Сбирайте земных вы!.. Я в небе восстану!
Я сам поведу их! Я в ночи и в дни
Толпой освященных[166] начальствовать стану.
Сбирайте!.. Я ныне торжественным звоном
Сзываю в свой гнев, непреложный и правый,
Могучих и сильных в пылу боевом
И гордых моею верховною славой.
(Всматриваясь в грядущее и таинственно видя свершение побеленного свыше, говорит, следя за событиями)
Вот голос многих на горах,
Как будто многие народы!..
Там сонмы их наводят страх,
Там сонмы их кипят, как воды,
Там шум и глас до облаков
Собра́нных царств и языков.
Вот все стеклися!.. Всё готово!
Все дышат жаждою карать,—
И обозрел уже Йегова
Свою воинственную рать,
Ту рать для пагубы печальной;
Весь полный власти и чудес, —
Из стороны пришел он дальной
От основания небес.
(Взглядывая на военачальника и его воинство)
Да, наступает день посева,
Жестокой смуты и тревог!..
Вот сам господь, вот крепкий бог,
А вот сосуды божья гнева:
Они сплотилися в стену —
И погубить им всю страну!..
(К вавилонянам)
Рыдайте! Рыдайте! Наступит свершенье —
И ваши надежды исчезнут как тень:
Уж близок господнего мщения день,
От бога подвиглось уж к вам сокрушенье!
(К самому себе о будущих жертвах)
Да, им готовы гнев и муки!
На них сам бог идет с лозой,
И потому-то под грозой
У них у всех расслабнут руки
И, сжавшись, высохнут сердца,
Чтоб сокрушиться до конца.
Под крепкой силой божьей воли
Они вскричат, они падут,
И всех их примут и возьмут
Истомы, судорги и боли.
И застрадают в эти дни,
Как чадородшая, они,
И дико взглянут друг на друга —
И изумятся в оный миг,
Затем что будут лица их
Среди всеобщего испуга
Страшны, изменчивы и злы,
Как лица пламени средь мглы!..
И это время воздаянья
Наступит скоро, ибо вот —
Уже восстал, уже идет
День, полный весь негодованья
И грозный весь, как смерти сень,
Жестоко гневный божий день…
Уже идет он, чтоб смятенье
Кострами всюду разложить
И чтоб и взять и положить
Всю землю злобных в запустенье,
И, в ней себе открывши путь,
Всех грешных вдруг с нее спугнуть.
И ляжет мгла на том народе,
И в этой мгле забудет он
И звезд полки, и Орион,
И стускнет солнце там при всходе,
И скроет, горести полна,
Свое сияние луна…
Я себя правосудьем прославлю:
Навещу я всю злобу плотски́х,
И для ужаса вдруг перед них
Все нечестия их я поставлю,
И потом, низвергая их в тьму,
Я гордыню неверных уйму,
И надменность питомцев разврата
Я смирю, и прерву я, как нить,
И дотоле их буду казнить,
Чтоб их муж был желаннее злата
И чтоб вдруг человек бы их стал
Дорожать, как офирский металл!..[167]
Я восколеблю небесами —
И двигнется земля с основ,
Когда я, творчий, Саваоф,
Занегодую над людями,—
И будет страшно для людей
В день гневной ярости моей!
Тогда, греха и смерти чада,
Вы побежите наконец,
Как стадо ланей иль овец,
В глуши испуганное стадо,
И много вам в дороге бед,
А вас сбирающего — нет!..
Тогда под гул глухого стона
Все чужеземные назад
К своим народам поспешат
Из гордых зданий Вавилона,
И все в боязни побегут
К своей земле, в родной приют.
А всех найденных в злобном граде
Враги убьют в урок векам,
И всем собранным вместе там
Нельзя и думать о пощаде:
Неумолимый вражий меч
Заставит их в могилы слечь…
Да, все погибнут под мечами!
Заплатят мне свои долги!
Но прежде лютые враги
Пред их смущенными очами
Возьмут детей их нарасхват
И всех о стены размозжат;
Потом разграбят достоянье,
И в дикой наглости потом
Покроют жен они стыдом,
И роковое посмеянье
Прольют над девами как яд,
И уж тогда мужей сразят!..
Воздаянья примчится пора,
Подоспеет со мною расплата, —
И подвигну я мидян к прибрежьям Евфрата,
И они не заищут сребра,
И они не потребуют злата, —
Нет, они для забавы сперва
Пустят стрелы к живущему в чреве,
И к младенцу стрелу, и стрелу к юной деве,
А потом и рожденных едва
Не помилуют в бешеном гневе…
Как господь, казня злодеев,
Сжег Гоморру и Содом, —
Так покрытый весь стыдом
Вдруг исчезнет град халдеев —
Непреклонный Вавилон,
Ибо злой и гордый он
Славен был своей судьбою
Между царств и по странам,
И ассуровым сынам[168]
Шаткий ум надмил собою!..
Да, исчезнет скоро он,
И заблудшихся племен
Волны шумные, живые
Он из рода в дальний род
Вновь к себе не соберет,
И арабы кочевые
Вкруг разложенных костров
Не поставят там шатров…
Туда, усталый под трудами,
Не взыйдет пастырь в жар полдня,
Чтобы, главу под тень склоня,
Себя там с кроткими стадами
Покоем сладким ублажить.
Там только звери станут жить,
Да жабы заползут в строенья,
Да, как в чаще́ глухих лесов,
Завоют стаи мрачных сов,
Да на пиру у разрушенья,
Сошедшись крови поалкать,
Начнут мохнатые скакать.
И будут слышны без умолка
Средь опустевшего жилья
Порывный крик и гул вытья
В ответ вытью и крику волка,
И у чудовищей сквозь зев
Пойдет в чертогах рев на рев!..
Идет, идет погибельное время!
Оно идет со скоростью реки, —
И бедствий дни уже недалеки!..
Тогда господь Израилево бремя
Низвергнет в прах с его согбенных плеч,
И станет он Иакова беречь,
И в милости помилует Иуду,
И изберет обетованных чад,
И к нам тогда другие поспешат,
И чуждые приложатся отвсюду,
И, как посев, размножится потом
Иакова благословенный дом…
Тогда благих поклонников святыни
Народы стран соседственных возьмут,
И в их страну торжественно введут,
И будут им и в слуги, и в рабыни.
И чада те внутри сионских стен
Пленят того, кто забирал их в плен
И кто свершал над ними истязанье,
Кто мучил их — тот покорится им…
И в оный день, когда творцом своим
Ты будешь здесь, о первенец избранья,
В живой пример и в образец другим,
Освобожден от страшных мук и боли,
От гнета нужд, от грусти быть рабом
И от тоски трудиться со стыдом.
Как в рабстве ты трудился против воли, —
В тот божий день, восстав из нищеты
На светлый верх родимого Сиона,
Начнешь на нем в избытке простоты
О дерзостном владыке Вавилона
Повествовать такую притчу ты:
«Как от нас истязатель исчез?
Как у нас прекратились налоги?
Это творчий земли и небес,
Судия правосудный и строгий,—
Это он на врага ту надвинул грозу,
Это он, слыша мучимых крики,
Сокрушил нечестивца лозу
И погибельный жезл у владыки!
А владыка тот жезл как орудье держал
И страшил им подвластные страны,
И во гневе своем племена поражал,
Нанося племенам неисцельные раны!
И он в ярости злой налегал на своих,