Поэты-радищевцы — страница 30 из 84

Красы небесны освежаешь

Алмазной часто ты струей;

Тебе случается нагую

Нередко также Лизу зреть,

Дивлюсь, как, прелесть зря такую,

Ключом не станешь ты кипеть.

Ах! сколько счастлив ты бываешь,

Столь пред тобой злосчастен я!

Ты милу Лизу лобызаешь,

Моя же часть не зреть ея!

<1802>

105. СЧАСТЬЕ ЖИЗНИ СЕЙ

Смертный! быть чтобы счастливым,

Не ищи больших честей,

Не давай сим блескам лживым

Ослеплять души твоей!

Следуй рока направленно!

В бурю ль твой корабль течет —

Смейся вихрей устремленью,

Ветер пусть твой парус рвет!

Коль вдали волна катится,

Что тебя с ним поглотит,

Втуне смертный суетится! —

Он сего не отвратит.

Смерть есть зло, — но зло мгновенно!

Миг — ее удар свершен;

Жизнь есть благо переменно:

Ныне трон, а завтра — плен!

Ныне в радостях, утехах,

В полном счастии живем,

Завтра время уж не в смехах

Мы проводим — слезы льем!

То по милой воздыхаем,

То мы стонем о родных

И стократно призываем

Смерть в мученьях таковых.

Что ж! какою непогоды

Злой бедой тебе грозят?

Разъяренны, пенясь, воды

Жизни вмиг тебя лишат;

Но за сей ли миг, толь скорый,

Хочешь ты всегда стонать!

Может быть, стихии споры

И безвредно прекратят —

Ветер счастливый подует,

И ко брегу приведет, —

И беда твоя минует,

И несчастие пройдет!

Для чего ж пустым вздыханьем

Жизни бремя отягчать,

Коль заботой и страданьем

Рок неможно поправлять?

Но к чему его и тщимся

Столько мы к себе привлечь?

Лучше ль жизнью насладимся,

Будет коль она лишь течь

Золотой частей стезею,

Градской черни средь похвал?

Человек, ищи покою,

Счастлив — коль его снискал.

<1802>

106. К ЗАРЕ

Драгая, милая подруга

Приятных вечера теней,

Как мило зреть на дерне луга

Твоих сияние лучей!

Как мило зреть, когда блистаешь

Ты в легких вечера парах,

Кораллы, пурпур отливаешь,

Пылаешь в розовых огнях!

Когда твой луч злато-румяный

Лазури легкие цветит,

То вдруг приемлет вид багряный,

То светлым яхонтом горит.

Едва взойдешь ты — оживятся

Поблекши розы от жаров,

Опять их силы обновятся

Целебных от твоих лучёв;

Ручей проворней покатится,

Приятней в травке зажурчит,

В нем луч, струясь, твой зазвездится,

Поверхность вод позолотит;

Роса в цветочках заблистает,

На травку мягкую падет,

Рассыплет искры, засияет,

Лучи блестящи разольет.

И я, по дневном утомленьи,

Твоим сияньем обольщен,

Засну в умильном восхищеньи,

Мечтой приятной упоен.

Но лишь проснусь — опять блистаешь

Уже в пылающих огнях,

Свой блеск румяный разливаешь

В прозрачных сизых облаках;

Велишь туманам удалиться

И утру перлову блистать,

Велишь пернатым пробудиться

И гласом воздух наполнять!

Вся тварь, тобою оживленна,

Твое пришествие гласит,

Природа вся и вся вселенна

Твой светлый зрак стократно чтит.

Ты чувства все мои пленяешь,

Утехи в страстно сердце льешь,

Ты томну душу оживляешь

И к новой радости зовешь!

<1802>

107. БОГ

ОТРЫВКИ ИЗ ПОЭМЫ «ПРИРОДА»
(Перевод из Лебрюня)

Доколь в мечтании, о смертный, надмеваться?

Стремиться бытие превечно испытать?

Атома малая, доколе заблуждаться,

Едино существо столь разно представлять?

Почто ведешь себя в сей дедал заблуждений

И с истины пути ум тщишься совратить?

Пускаясь в лавиринф надменных умозрений,

Как в беспредельности творца тебе найтить!

От хладна Арктоса до светла Ориона,

Где велелепие кончается небес,

Он славу своего воздвиг блестяща трона!

Кто в бездну низойти возможет сих чудес?

И ты, мечты призрак, мгновенная Атома,

Блуждая в воздухе на бренном шаре сем,

Созерцавающа миры и область грома,

Ты мнишь постичь того в ничтожестве своем,

И бесконечность вся кого не постигает!

Подобие свое тому ты хочешь дать,

Хого вся цепь существ и вечность обожает, —

Случай и вещество возмогут ли создать

Души — сего луча лиющегося света?

Я мыслю, и сие вещает мне — есть бог!

Стократно более, чем сей земли планета,

Чем бесконечна цепь кружащихся миров!

Одет сиянием, блистая красотою,

Воззрением своим вселенну он родил,

Столетья в вечности текут его рукою,

Он мерить времени себя не положил.

Что именуем мы, слепотствуя, судьбою —

Определение законов есть благих,

Он всё, — всё дышит им, — единый сам собою,

В природе зрим его творенье рук святых;

В нем сила, истина, в нем вечность пребывают,

Объемлет там он всё, он всё там оком зрит,

Пространству где предел, где солнцы не сияют;

Начало и конец вселенной в нем лежит.

Так мне ль несчастну быть, коль им я существую?

Конечно, тот есть благ, в ком всё являет власть,

К тебе стремлюся я, в восторге немотствую,

Ты зришь и на меня, малейшу мира часть.

Нет! бог, которого столь разно понимаем,

Чудовищ Тартара на нас не воружал,

Им громом человек за грех не был сражаем,

Он править небесам землей не показал;

Но чувство совести влил в сердце человека,

Но в недре оного закон свой начертал,

Но ужас за порок дал внутрення упрека,

Но в знак невинности стыдливость даровал,

Но бледность робости виновну преступленью,

Терзанье внутренне на место адских зол

Быть вечным не велел ни смерти, ни мученью

И к благу общему всё мудро произвел.

<1802>

108. ПИГМАЛИОН

Вотще под золотым покровом,

На мягком гагачьем пуху,

В твоем дворце прекрасном, новом,

В разлитых аромат духу,

Вотще за музыкой, гремящей

За редким Крезовым столом,

В объятьях нимф, огнем горящих,

С друзьями льстивыми кругом,

О счастии своем мечтаешь

Вотще, вотще, Пигмалион!

И плачу бедных не внимаешь —

Разительней их грому стон.

Слезе не крепок щит Ахилла,

Разит невинных царства кровь.

Тарквинов гордость низложила

Их принца зверская любовь.

Где стон из груди излетает,

Где добродетельный в цепях,

Там меч свой правда вынимает,

Зрит Дионисий смерти страх,

И ужас мук — ему награда

Средь шумных празднеств и пиров!

О добродетель, ты ограда

Великих Титов и Петров.

Аврелии спокойно жили,

Их Рим и мир благословит,

Народы их богами чтили,

Им слава фимиам курит!

Но что приобрели Коммоды,

Которы гнали знаний свет,

Текли которых кровью годы?

Во мраке кость их — прах гниет.

Блюдите, сильные! законы,

Храните счастие людей,

Предупреждайте слезы, стоны

И правды шествуйте стезей;

Как Карлы готфов, не желайте

Народы в ужас приводить,

Сограждан сил не истощайте,

Чтобы вселенну удивить;

И лишь одних врагов разите,

Не жаждайте других земель;

Со всеми дружество храните:

Где кровь и лавр — там терн и ель!

<1802>

109. ПИСЬМО К Б<ОРНУ>

Теперь я познаю, что в мире человек!

Какое бедное и жалкое творенье!

Усыпан горестьми его, злосчастьем век,

Далеко от него прямое рассужденье!

Он любит истину, науки на словах,

И пользы обществу как патриот желает!

Франклин, мудрец Сократ велик в его очах,

С Катоном Утики он твердо умирает;

Для пользы лишь одной отечества живет.

Он мужем хочет быть примерным в свете оном

И всё полезное священным долгом чтет;

Стремится к истине он с Локком и Невтоном!

Он ставит счастием за правду пострадать;

Согражданам служить — в его устах блаженство,

Но к делу приступи! — вот час его узнать,

Чтоб добродетелей сих видеть совершенство!

Красноречивый твой умолкнул Демосфен,

Утический Катон кинжал из рук бросает,

Жалеет, в веки что прошедши не рожден, —

О настоящих же лишь только воздыхает!

В минуту в нем и жар и огнь его пропал —

Куда девалося к изящному стремленье?

Мудрец наш, наш герой как лист затрепетал,

Не от опасности, но от воображенья!

О красноречии своем он позабыл.

Не пользы обществу — покоя лишь желает:

Уж всё ему равно — лишь он не тронут был,

Как хочет кто другой, а он всё оставляет.

<1803>

110. К ДРУЗЬЯМ

Друзья! гоняться за мечтою,

За тенью призраков пустых,

За честью — ложной суетою —

Есть участь лишь невежд одних!

Блистать богатством, орденами,

В архивах предков вырывать,

Гордиться титлами, чинами,

В сатрапских негах утопать —

Пускай они одни стремятся,

10 Мня счастье в том свое найтить,

Пускай вкруг их льстецы толпятся

И слух их тщатся обольстить.

Мудрец с улыбкою взирает

На титлов славы звук пустой,

Честям, всему предпочитает

Он сердца и души покой!

Он видит счастие, блаженство

В кругу друзей своих, родных,