Хорошо в тебе гулять
По тропинкам искривленным
И о милом помышлять.
Как в тебе я ни бываю
И как много ни хожу,
Только им лишь мысль питаю,
Но его не нахожу.
Он меня не повстречает
Никогда в аллеях сих,
Вздохов он не примечает
И не видит слез моих.
Сад Таврический прекрасный,
Нету мне в тебе утех,
Но зато в тебе несчастной
Можно плакать без помех.
1800
121. СОНЕТ ОДНОГО ИРОКОЙЦА, НАПИСАННЫЙ НА ЕГО ПРИРОДНОМ ЯЗЫКЕ
Где холодно, цветы все худо там растут.
Лишь выходишь, они показываться станут,
То солнечные им лучи потребны тут,
Но вместо солнца дождь, снег, град — они и вянут.
Канада есть сия холодная страна,
Цветы — писатели, а солнце — одобренье;
И наша нация, к несчастью, есть одна,
Где авторы в таком находятся презренье.
Утешьтесь, бедные! и прочие науки
Все одобряются не более у нас;
Возьмите, юноши, не книги, карты в руки,
Вертитесь, кланяйтесь — чины, места ждут вас.
Бостоном,[29] танцами составить счастье можно,
А с просвещением в леса сокрыться должно.
<1804>
122. ПРОИСХОЖДЕНИЕ И ПОЛЬЗА БАСНИ
Однажды — кто б поверить мог? —
К Царю в его чертог
Вошла вдруг Истина нагая!
Царь в гневе закричал: «Бесстыдница какая!
Как смела ты войти и кто ты такова?»
— «Я Истина». — «Зачем?» — «Сказать лишь слова два:
Льстецы престол твой окружают;
Народ вельможи угнетают,
Ты нарушаешь сам нередко свой закон...»
— «Вон, дерзкая! вон! вон!
Гей! стражи, гей, войдите,
Возьмите, отведите
Ее в смирительный иль в сумасшедший дом».
Хорош был Истине прием!
Вздохнула бедная и вмиг из глаз пропала.
Охота после ей припала
Идти опять к Царю; подумала, пошла,
Но уж не голая, как прежде, —
В блестящей дорогой одежде,
Которую на час у Вымысла взяла.
Смягчивши грубый тон, к Царю она с почтеньем
Приближилась и с ним вступила в разговор.
Царь выслушал ее с великим снисхожденьем;
Переменился скоро двор:
Временщики упали,
Пришел на знатных черный год,
Вельможи новые не спали,
Царь славу приобрел, и счастлив стал народ,
<1805>
123. СТИХИ НА КОНЧИНУ ИВАНА ПЕТРОВИЧА ПНИНА
Что слышу? Пнин уже во гробе!
Уста его навек умолкли,
Которы мудростью пленяли!
Навеки Сердце охладело,
Которое добром дышало!
Навек рука оцепенела,
Котора истину писала!
Навеки мы его лишились!
О смерть! исчадье ада злое!
Зачем, зачем его сразила?
Он был еще в цветущих летах!
А часто изверги ужасны,
Которы землю оскверняют,
Которы кровь пьют беззащитных,
Живут до старости глубокой!
Зачем не их, его сразила?
Как древо юное весною
В саду при солнце зеленеет
И, будучи покрыто цветом,
Плоды обильны обещает,
Плоды, которые бывают
На нем всегда год года лучше, —
Все им любуются и перстом
Его друг другу указуют...
Но мрак спускается на землю —
Валится цвет и лист зеленый...
Вотще садовник истощает
Свое искусство попеченья:
Прекрасно древо сохнет, сохнет,
И глядь... совсем уже засохло, —
Так точно Пнин погиб несчастный!
Сего ль, друзья, мы ожидали?..
Почтим же прах его слезами,
Цветами гроб его украсим
И памятник ему воздвигнем
Над хладною его могилой,[30]
Хотя он памятник поставил
Еще давно себе и вечный —
В сердцах у нас, в своих твореньях.
О Пнин! друг милый и почтенный!
Мир праху твоему навеки!
Твое век имя будет славно
И память вечно драгоценна
Для нас и для потомков наших!
Когда писать что должен буду
Для пользы я моих сограждан,
Тогда, о Пнин, мой друг любезный!
Приду я на твою могилу
И, тень твою воображая,
Твоим исполнясь вдохновеньем,
Писать тут лучше, лучше стану.
Когда же мне судьба сулила
Еще прожить на свете долго
И небо мне сынов дарует,
То им доставлю воспитанье
По правилам, изображенным
В твоем полезнейшем журнале.[31]
Тебя в пример им ставить буду
И приведу на то их место,
Где прах теперь твой почивает.
Слезами мы его окропим,
И с благодарностию будем
Произносить твое мы имя,
Пока с тобой не съединимся.
1805
124. ПРИЯТНАЯ СМЕРТЬ
Я хочу, чтоб смерть застала
С трубкою меня в руках;
Чтоб в то время предо мною
Пунш на столике стоял;
Чтоб Милена на коленях
У меня тогда была.
«О всемощная богиня! —
Так бы смерти я сказал. —
Погоди-ка ты немножко,
Дай стакан мне мой допить,
Дай проститься мне с Миленой,
Буду я готов сей час;
Между тем мою ты трубку,
Если хочешь, покури».
Тут бы мигом пунш я допил,
Тут бы уж в последний раз
Милую мою Милену...
К сердцу крепко я прижал
И в минуту восхищенья
Закричал бы так на смерть:
«Что ж ты, глупая, зеваешь,
Ну! рази теперь скорей».
1805
125. НАДПИСЬ К ПОРТРЕТУ ВОЛЬТЕРА
Великий это Аруэт,
Историк, философ, поэт.
Его глупцы критиковали,
Его монахи проклинали,
Его монархи почитали,
Которых почитал весь свет,
Его несчастные любили, прославляли.
Мир праху твоему, великий Аруэт.
<1806>
126. РАЗГОВОР МАТЕРИ С ДОЧЕРЬЮ
Приятную тебе скажу я, друг мой, весть.
Скажите, маменька.
Жених тебе уж есть:
Отец поговорить об нем велел с тобою.
Вы видели его? Хорош ли он собою?
Вчера у князя мы играли с ним в бостон,
И нам понравился обоим очень он:
Умен, достаточен и знатного же рода...
А сколько лет ему?
Да... шестьдесят два года.
Неужто вы меня хотите погубить?
Могу ли, маменька, я старика любить?
А почему ж не так? Он женится по страсти;
Имение его в твоей всё будет власти:
Сто тысяч с деревень дохода одного...
Извольте, маменька, иду я за него.
1808
127. ЭПИТАФИЯ
Я месяц в гвардии служил,
А сорок лет в отставке жил.
В деревне я курил табак,
Наливки пил, учил собак,
Сам птиц стрелял, крестьян сам сек —
Вот в чем провел я целый век.
<1809>
128
«Ты друг мне?»— «Друг». — «А чем докажешь?»
— «Что ни прикажешь,
Всё сделать рад».
— «Дай денег мне взаймы». — «Изволь.. давай заклад».
<1809>
129
Смеются Простину,
Что часто говорить с людьми он не умеет
И половиною зовет свою жену.
Так что же, пополам он ею и владеет.
<1812>
130
Клариса в чепчике степенном и салопе
Днем молится в церквах, бежит от мира прочь.
А ночью?.. О! она подобна Пенелопе:
Что днем ни сделает, то перепортит в ночь.
1812
131. ФИЛИН И ЧИЖ
В лесу Соловушко зарей вечерней пел,
А Филин на сосне нахмуряся сидел
И укал что в нем было мочи,
Как часовой средь ночи.
«Пожалуй, дядюшка, голубчик, перестань, —
Сказал Чиж Филину, — ты Соловью мешаешь».
— «Молчи, дурак, молчи, ты ничего не знаешь.
Что Соловей твой? Дрянь!
Ну так ли в старину певали?
И так ли молодцы из нас теперь поют?»
— «Да кто же? Соловья мы лучше не слыхали,
Ему здесь первенство все птицы отдают».
— «Неправда! Он поет негодно, вяло, грубо,
А хвалит кто его, несет тот сущий бред.
Вот Ворон, мой сосед,
Когда закаркает, то, право, сердцу любо!
Изряден также черный Грач:
Хоть мал, а свил гнездо под крышкой храма славы!
Кукушкин на кладбище плач
Нам тоже делает забавы.
Но Сыч! Вот из певцов певец!
Его брать должно в образец:
Кричит без умолку, прекрасно!
Скажу пред всеми беспристрастно,
Что нет здесь равного Сычу...
Зато я сам его учу!»
1811