В набрании себе путей.
Точно такую же идею в стихотворении «Бог» развивает и Попугаев.
Всевышний, по словам поэта,
...править небесам землей не показал,
Но чувство совести влил в сердце человека,
Но в недре оного закон свой начертал.
Даже и этот смягченный вариант освободительной просветительской мысли предоставлял человеческому разуму право устраивать общественное бытие без вмешательства высшего промысла.
Критика феодально-абсолютистских порядков велась просветителями не во имя другой, более совершенной социально-исторической формации, а во имя вечных и неизменных законов природу, от которых, по их мнению, отошло современное им общество. Отсюда берет свое начало культ природы, столь характерный для публицистических и поэтических произведений поэтов Вольного общества.
В оде Востокова «Парнас, или Гора изящности» природа персонифицирована в образе прекрасной античной богини. «Млекополными» грудями она щедро питает всех своих бесчисленных чад. У нее нет ни любимцев, ни париев. Всем людям без разбора она дала все потребное для их блага. Для того чтобы быть счастливым, необходимо соблюдать ее законы и постоянно совершенствовать дарованные ею способности.
В ком есть желанье, всяк способен
Возвысить дух свой, просветить
Свой разум. Пашне он подобен,
Могущей всё произрастить,
Когда приложит пахарь руку.
Так утверждается просветителем Востоковым мысль о природном равенстве всех людей.
Сословным привилегиям феодального мира деятели Просвещения противопоставили идею всеобщего равенства перед законом. Этому принципу они придавали столь серьезное значение, что почитали его чуть ли не главным условием существования разумно устроенного общества. Показательна в этом отношении «Ода на правосудие» Пнина с эпиграфом из книги Гольбаха «Естественная политика»: «Правосудие есть основание всех общественных добродетелей». Бросается в глаза симметричное построение оды, четко поделенной на две части. В первой — перечисляются блага, которые несет с собой честный, нелицеприятный суд; во второй — беды, порожденные неправосудием. Такого рода композиция, несущая в себе противопоставление истины и заблуждения, наиболее распространена в просветительской литературе. Своей поэтикой, прежде всего композицией, ода Пнина более всего обязана радищевской «Вольности».
Человек для просветителей — исходный, отправной пункт в решении социальных и политических вопросов. Общественное благополучие зависит, по их мнению, от особенностей его мышления, его воли, его страстей. Чтобы быть счастливым, необходимо прежде всего хорошо представлять свою собственную натуру. Поэтому-то просветители выдвигают лозунг «Познай самого себя!». Предметом исследования становится не только физическая природа человека (вспомним работы Дидро по анатомии и физиологии), но и его духовная жизнь. В этом отношении наиболее показательна поэзия Пнина, которого интересует и физиологическая природа сновидений («Стихи на сон»), и сложные психологические побуждения, влекущие человека то к подвигу, то к преступлению (ода «Слава» и ода «Надежда»). Впрочем, термин «ода» не совсем уместен: от нее здесь сохранилась лишь десятистишная строфа. По содержанию же перед нами небольшая «философская» медитация, в которой поэт стремится уяснить сущность того или иного явления (предмет размышления вынесен в название произведения). В начальных строфах уточняется проблема, занимающая автора:
Надежда! что ты есть такое?
Пролей свой свет ты на меня.
Скажи: мечтанье ль ты пустое
Иль луч блуждающа огня? ..
Далее на ряде примеров, взятых из истории или повседневного быта, автор постепенно подходит к ответу на поставленные им вопросы, чем и завершается все стихотворение.
С философской лирикой поэтов Вольного общества тесно связана их гражданская поэзия. Главной чертой общественных взглядов просветителей Ленин считал горячую вражду к крепостному праву и ко всем его порождениям. Подобные воззрения разделялись и поэтами Вольного общества. В стране, где крепостничество существовало столетиями и рабство поддерживалось правительством и авторитетом церкви, нужно было сначала развеять миф о его необходимости и законности.
Пнин в оде «Человек» ставит вопрос о рабстве в общем, теоретическом плане. Рабство, по его мнению, противоречит законам природы, и поэтому оно противоестественно. Рабство унижает достоинство человека, искажает его нравственный облик, и потому оно отвратительно:
В каком пространстве зрю ужасном
Раба от Человека я?
Один — как солнце в небе ясном.
Другой — так мрачен, как земля.
Примирение рабов со своим положением Пнин может объяснить только их «непросвещенностью», то есть непониманием ими своих природных прав:
Когда б познал свою раб должность,
Спросил природу, рассмотрел.
Кто бедствий всех его виною,
Тогда бы тою же рукою
Сорвал он цепи, что надел.
Современного читателя не должно смущать слово «раб», которое в русской литературе XVIII — начала XIX века было синонимом крепостного крестьянина. Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» неоднократно пользуется им применительно к русской действительности. Эта взаимозаменяемость понятий (раб — крепостной) давала возможность писателям под видом нападок на рабовладение в Америке осуждать крепостнические порядки в России. По такому принципу был написан ряд произведений — повесть «Зара» Н. С. Смирнова, стихотворения «Против сахара» С. С. Боброва, «Перуанец к испанцу» Н. И. Гнедича, очерк В. В. Попугаева «Негр», опубликованный автором дважды, в 1804 и 1807 годах.
Большую часть произведений Попугаева занимает лирический монолог молодого негра, по имени Амру, сделавшегося невольником «свирепейших» европейцев. Подобно Пнину, Попугаев доказывает неправомочность рабства: «Негр не может принадлежать белому ни по каким правам. Воля не есть продажною... никакой тиран ею располагать не может».
Попугаев опровергает один из лицемерных доводов крепостников, оправдывавших необходимость «душевладения» грубостью, невежеством зависимых от них людей. По мнению писателя, ужасен и отвратителен нравственный облик не невольников, а их поработителей: «Европеец, славящийся своим просвещением и человеколюбием, сколь ужасное ты чудовище!»
Тем же убеждением продиктована и «Эпиграмма» Попугаева на одного из русских крепостников:
Сто душ имеешь ты, поверю, за собой, —
Да это и когда я мнил опровергать?!.
Назвав тебя бедняк, хотел лишь я сказать,
Что нет в тебе одной.
С эпиграммой Попугаева перекликается «Эпитафия» русскому помещику-крепостнику, написанная А. Е. Измайловым:
Я месяц в гвардии служил,
А сорок лет в отставке жил.
В деревне я курил табак,
Наливки пил, учил собак,
Сам птиц стрелял, крестьян сам сек —
Вот в чем провел я целый век.
С просветительских позиций поэты Вольного общества подходят не только к крепостному праву, но и к самодержавию. Не отвергая монархический тип правления, они вместе с тем стремятся развеять тот ложный ореол, которым была окружена самодержавная власть в феодальном обществе, когда монархов считали помазанниками божьими, существами, по природе своей отличными от обычных людей. В стихотворении «Бренность почестей и величий человеческих», перекликающемся с державинским «Властителям и судиям», Пнин напоминает о том, что смерть не делает различия между царями и рабами:
Ударит час — и царь вселенной
Падет, равно как раб презренный,
Оставя скипетр, трон, венец.
Монархам не следует также обольщаться своим положением в обществе. Как верхний камень пирамиды, покоится на нижних, так и царская власть обязана своей прочностью поддержке народа:
Тот камень, что свой блеск бросает с высоты,
Разбился б в прах — частей его не отыскали,
Когда б минуту хоть одну
Поддерживать его другие перестали.
Подобно Вольтеру, Монтескье, Дидро, поэты Вольного общества враждебно относятся к правителям-тиранам, которым они противопоставляют добродетельных, просвещенных монархов. В этом их существенное отличие от Радищева, отрицавшего сам принцип единовластия. «Самодержавство, — писал он, — наипротивнейшее человеческому естеству состояние». Отсюда берет свое начало и еще одно различие между поэтами Вольного общества и Радищевым. У Радищева народная революция сметает сам монархический образ правления, доказавший свою несостоятельность, и заменяет его народоправием, республикой (ода «Вольность»).
Поэты Вольного общества воспевают не революцию, а тираноборческие выступления, направленные против монархов-деспотов, забывших о своей должности. Так, в частности, мыслил и один из самых демократических по своим взглядам писателей Вольного общества — В. В. Попугаев:
Где стон из груди излетает,
Где добродетельный в цепях,
Там меч свой правда вынимает.
О добродетель, ты ограда
Великих Титов и Петров.
Своим просветительским содержанием это стихотворение Попугаева напоминает основные положения пушкинской оды «Вольность», вплоть до известного предупреждения монархам в конце стихотворения:
Блюдите, сильные! законы,