3 мая 1802 года, по рассмотрении двух не дошедших до нас стихотворений «К Лизе» и «К жаворонку» и по рекомендации А. Е. Измайлова, Олешев был зачислен в Вольное общество. Двумя годами позже он представил в Общество прозаическую комедию «Женитьба по жребию» (также не сохранилась). Несколько раз Олешев выступал на заседаниях с чтением оригинальных и переводных стихотворений; из них перевод из Оссиана «Лотрек» был высоко оценен А. Х. Востоковым. По состоянию здоровья и в связи с трудными жизненными обстоятельствами Олешев редко посещал собрания Вольного общества (в чем он чистосердечно признавался в письменном объяснении на имя своих сотоварищей) и потому был переведен из действительных членов в корреспонденты.
Ранние произведения Олешева были опубликованы в 1803 году во второй книжке «Свитка муз». Вторично он выступил в печати в 1809 году в «Северном Меркурии» А. Лукницкого, где были помещены пятнадцать его стихотворений за подписью: М....лъ О.е.е.ъ.
203. СВИДАНИЕ
Лишь солнце закатилось
За темные леса,
Умолкли песни птичек,
Не слышно ничего.
Под деревом ветвистым,
У хижины своей,
Задумавшись, сидела
Печальная вдова.
Всечасно ожидала
10 Из дальней стороны —
Кого ж? — Но мы узнаем,
Подале коль прочтем.
Вдруг слышится ей топот
И пыль вдали видна,
В ней сердце обмирает,
Она встает... и к ней
В одну почти минуту
Внезапно подошли
Два храбрые солдата,
20 Оружием гремя.
Один во зрелых летах,
Другой как белый лунь,
Покрытый сединами,
С медалью на груди.
«Любезная старушка! —
Герои говорят. —
Ночь темная застигла,
Пусти нас ночевать.
А завтра с белым светом
30 В поход опять пойдем,
За всё тебе заплатим,
Не думай ни о чем».
«Родимые! неможно, —
Хозяйка говорит, —
В моем домишке бедном
Боярам ночевать.
Сегодня, перед богом
Я правду всю скажу,
Я печки не топила
40 И щи не варены».
«Ничто теперь не нужно! —
Служивых был ответ. —
Устали мы походом,
Хотим лишь отдохнуть».
Потом, вошед в избушку,
Садятся на скамье,
Хозяйка стала к печке
И охать начала.
Герои прослезились,
50 Друг на друга смотря, —
Они ее узнали,
Она не знает их.
Один из них другому
Тихонько говорил:
«Спроси ее, Ванюша,
О чем она грустит?»
Младой герой, восставши,
К хозяйке подошел
И, слезы сокрывая,
60 Со вздохом говорил:
«Любезная хозяйка,
Пожалуй нам скажи,
О чем ты так крушишься
И горько слезы льешь?»
Хозяйка отвечает:
«Мне плакать бог велел!
Но было прежде время,
Что радовалась я.
Жила я не убого,
70 Не знала горя, бед!
Но вдруг невзгода пала —
Послышим мы: война!
Тут мужа я лишилась
И сына! Охти мне!
Лет двадцать и поболе
Об них как не слыхать.
Теперь я сиротою
Осталася без них,
Всевышнему молюся
80 Из сердца глубины
Всечасно со слезами
И только то прошу,
Чтобы со царской службы
Живых их возвратил.
Я б раз на них взглянула
И слезы пролила,
И после бы спокойно
В сыру землю легла».
«Не будем укрываться, —
90 Служивы говорят, —
Довольно мы узнали,
Что помнят еще нас.
Узнай, узнай, хозяйка,
Кого ты долго ждешь!
Мы, слава богу, живы,
Я муж твой, это — сын!
Со службы возвратились
На родину свою,
Теперь спокойно будем
100 Все трое вместе жить.
И станем повсечасно
За белого царя
К всевышнему владыке
Молитвы воссылать».
По сих словах пустились
Хозяйку обнимать,
Старик — свою подругу,
Младой — любезну мать.
И радостные слезы
110 Ручьями потекли,
Друг друга обнимают,
Друг друга к сердцу жмут.
Наплакавшись довольно,
Герои говорят:
«Мы много претерпели
Опасностей, трудов,
Но живы и здоровы,
Чего еще желать?»
Коль сладостно свиданье
120 С родной чрез двадцать лет!
<1803>
204. ЛОТРЕК
Ветры ужасны
Воют, шумят;
Слабо мелькает
Бледна луна;
Дубы столетни
Гнутся, скрипят;
Птицы со страху
Скрылись в лесах;
Боле не слышно
10 Пения их;
Лишь раздаются
В мрачном лесу,
С ветром мешаясь,
Крики совы;
Один несчастный сын Арминов,
В глубокой горести своей,
Не чувствуя грозы ужасной,
Стоит, на камень опершись,
Под коим скрыт ему любезной
20 Прекрасной Дезагрены прах.
Имея на лице унылость,
Нося в груди жестоку страсть,
И обрати свой взор на камень,
Лотрек, вздыхая, говорит:
«Пусть свирепеет
Буря везде,
Ветры ужасны
Грозно шумят,
Пусть все стихии,
30 Вдруг съединясь,
Сильно бунтуют,
Горы трясут!
Пусть раздается
Страшный отзыв
В мрачных пещерах,
Темных лесах!
Ужас природы
В сердце моем
Ныне не может
40 Страх произвесть;
Я уж лишился
В свете всего,
Нет мне утехи,
Нет мне отрад!
Счастье, довольство,
Радостна жизнь,
Прочь отлетели,
Скрылись от глаз.
Смерть ужасною рукою
50 Прекратила жизни нить
Милой, нежной Дезагрены
В цвете юных ее лет!
Я остался в горькой скуке
Жизнь плачевную вести,
И всечасно со слезами
О любезной вспоминать.
Но что я говорю, несчастный!
Могу ль я ныне слезы лить?
Давно иссякнул, прекратился
60 Из глаз лиющийся поток;
Осталось мне одно мученье,
Отчаянье и вечный стон;
Но скоро, может быть, судьбою
И мне назначен сей предел,
Чтоб, скорби прекрати несносны,
Оставить жизнь, сойти во гроб
И там навеки съединиться
С тобой, дражайший милый прах!
Придет прежней сотоварищ
70 Жизни счастливой моей,
Изумленным взором будет
Друга прежнего искать;
Но увы! он не увидит
Более его нигде!
Пусть он спросит о Лотреке:
Где его сердечный друг? —
Но, когда о том узнает,
Что несчастный друг его
От несносного страданья
80 Злую жизнь свою скончал
И что он тогда ногою
Попирает прах его,
Хладною землей покрытый,
В месте том, где он стоит;
Тут вздохнет и тихим шагом
От печальных мест пойдет.
Скройся, исчезни,
Горестна мысль!
Пусть веселятся
90 Милы друзья,
Лютой разлуки
Вечно не знав!
Пусть я страдаю
Только один,
Пусть я окончу
Здесь свою жизнь.»
Тогда отчаянной рукою
Лотрек свой острый меч берет
И, призывая тень любезной,
Разит во грудь и мертв падет...
<1803>
205. ХАМКИН
Уж ночи протекло почти до половины,
Но бал еще идет, — у Хамкина крестины!
Родня, приятели, соседи, кумовья
Сошлись со всех сторон, — итак, своя семья.
Всего довольно тут, вина — хотя опейся,
А пивом с головы до ног себе облейся.
Пред каждым молодцом стаканчики стоят
С сладчайшим питием, но что там говорят?..
Послушаем у них:
Лишь громкий шум утих,
Один почтенный муж из общества сего,
Шатаяся, восстал от места своего...
И, к Хамкину подшед, с поклоном так сказал,
А прочим всем гостям речь слушать приказал:
«Хозяин наш драгой!
Довольны мы тобой...
Мы у тебя с утра до белого рассвета
Здесь прохлаждаемся, — дай бог вам много лета!
С хозяюшкой драгой,
Притом со всей семьей!
Но смею ль доложить, я вижу в вас смятенье.
Что скорби сей вина? В лице что за смущенье?
Не учинил ли кто обиды вам коварной,
Скажите нам скорей, кто сей неблагодарный?»
— «Не то, мои друзья, — им Хамкин отвечал, —
От вас обиды я ни малой не видал!
Но прежде вас прошу воссести по местам,
Потом и донесу, не обинуясь, вам:
Есть некто в граде сем, из маленьких чинов,
В отставке офицер, фамильей Бедняков,
Который десять лет процессию имеет
В повытье у меня — но дело преет!..
Или сказать — гниет,
А может, пропадет,
Исчезнет, аки дым!
Но я ли винен сим?..
Что сделать я могу?.. Коль самые судьи
Давно горячкою отчаянной больны!..
В год более двух раз не заседают,
Когда ж случится быть — от грусти засыпают.
Но это ничего.
Нет дела до того;
Однако ж сердца я вы знаете какого:
Жалею очень Беднякова!
Он, милый, прожился — и нечего кусать.
И денег ни гроша! — о сем извольте знать...