Поэты-радищевцы — страница 52 из 84

В любимой Фебовой столице,

Среди жилищ веселий, неги,

Усматриваешь дивный храм:

Убежище наук, художеств,

Училище приветствий, ласки,

Гостеприимности пример...

В нем по стенам средь пурпур, злата

Чудесной живописи гений

Развесил славные труды:

10 Пуссеня, Рубенса, Вернета,

Карраша, Ван-Дика, Лересса[47]

И прочих творческих умов,

Которые своею кистью

Похитили красы природы.

А здесь — ваяние резцом

Одушевило самый камень.

И дышат статуи и бюсты,

И бронза ярко здесь горит

В изображеньях чудовидных,

20 Иль, обвиваяся кольцами

То около курильниц, ваз,

Фарфоровых или агатных,

Сугубит разноцветны блески...

В конце сей залы по размеру

Во светлых, зеркальных тут нишах

Стоят стекольчатые шкафы

С произведеньями умов:

Писателей древнейших, новых

О всем изящном и полезном;

30 А возле — свертки чертежей

Славнейших зодчих, географов

И астрономов, мореходцев.

Там над химическим жерлом

Нависли аспидные свесы,

Их держат бронзовые мумьи

На твердых головах своих.

Поодаль — нужные орудья

К исследованию природы,

Ее — и тайн ее чудес.

40 В сей храм нередко сами боги

С Олимпа ликовать нисходят,

И хороводы граций, нимф

По глянцевитому паркету

Узорчато кружатся вдоволь.

Подчас же музыка гремит,

И Фебу, музам в угожденье

Тут слышны громки гимны, хоры,

Бряцанье лир и рокот арф...

Таков сей храм и так украшен

50 Он мужем кротким, благонравным;

Во славу вечную ему

Убежище наук, художеств

Соделалося храмом славы!..

<1805>

221. IMPROMPTU[48]НА СМЕРТЬ И. П. ПНИНА

(написанное в самое то время, когда секретарь Общества люб<ителей> н<аук>, с<ловесности> и х<удожеств> читал донесение о смерти сего достойного президента)

Он был, и нет его!.. — прискорбие сердечно!..

В сих кратких двух словах вся краткость наших дней;

Но тот, кто съединял ум с кроткою душей,

В чувствительных сердцах живет, живет тот вечно.

23 сентября 1805

Ф. И. Ленкевич

Год и место рождения Федора Ивановича Ленкевича неизвестны. Учился он в Московском университете, видимо на юридическом факультете. После его окончания служил в Петербурге в Комиссии составления законов, в должности помощника редактора. Сослуживцами Ленкевича были А. Х. Востоков и В. В. Попугаев.

Литературная деятельность Ленкевича началась в. 1801 году, когда он еще находился в Московском университете: в 10-й части журнала «Иппокрена» были напечатаны две его оды, посвященные Александру I, приехавшему в Москву для венчания на престол. Основные мотивы обеих од чрезвычайно характерны для того времени: осуждение деспотизма и наивные надежды на нового монарха,

8 апреля 1805 года, видимо не без влияния Попугаева и Востокова, Ленкевич обратился в Вольное общество с письмом, в котором просил принять его в члены Общества. К письму были приложены следующие произведения Ленкевича: 1) «О договоре общественном, или О происхождении гражданского общества. Мысли, почерпнутые из Шлецеровой политики»; 2) «Стихи на новый 1805 год»; 3) «Начало четвертой песни «Энеиды». Перевод с латинского».

Членом Вольного общества Ленкевич сделался несколько позже: 15 июля 1805 года. С этого времени и до последнего года своей жизни Ленкевич чрезвычайно активно участвовал в жизни Общества. Он регулярно посещал его собрания, читал на них свои произ— ведения, как прозаические, так и стихотворные, в том числе «Гимн благотворительности», «Феодицею», «Гимн богу» и ряд других, выступал с речами на заседаниях (7 октября 1805 года произнес речь в связи со смертью И. П. Пнина). Свои произведения он печатал в «Любителе словесности» <1806> и «Цветнике» (1809).

Умер Ленкевич, будучи еще совсем молодым, в конце 1810 года.

222. К ДРУГУ МОЕМУ НА НОВЫЙ ГОД

В машине, движимой превечным,

В кругу вращающихся сфер,

Своим движеньем бесконечным

Дающих времени размер, —

Урания рукой истекший

Показывает ныне год.

Колеса тяжки заскрипели,

Свершив вкруг оси оборот,

Златые цепи зазвенели:

10 Пробил, пробил мгновенно год...

Пробил — и в вечности безмерной

Отдался томный звон часов.

Пробил — и вдруг порядком прежним

Часов начался новый год.

С течением их скоробежным

Всё в мире движется, живет,

И смертный, в сонм творений брошен,

Влечется в вечность вихрем сим...

Природа тихо помавает:

20 Лахеза вдруг проводит нить, —

Сей атом чувства получает,

И искра жизни в нем горит.

Пылинка праха оживилась,

И — бысть в сем мире человек...

А тот — уже у ног природы,

Лелеющей его, ползет,

Она его подъемлет, водит,

Дитя с улыбкою идет...

Ты счастлив будешь ввек, младенец,

30 Коль будешь с матерью ходить!

Того весна уж расцветает,

И в здравом теле кровь кипит.

Он страстию любовной тает,

За всем гоняется, бежит,

Цветы прекрасны собирает

И часто ловит мотыльков...

А в том ум зрелый, полновесный

Есть царь бунтующих страстей,

На поприще сей жизни тесной

40 Средины он достиг своей:

«Моих пробило уж двенадцать!» —

Супруге нежной говорит...

Тому уже дней на закате

Последний жизни луч горит

И часто долга о расплате

Природа в слабостях твердит.

Уже ему смерть крышку гроба

Подъемлет хладною рукой...

К сей цели, друг мой! все стремимся,

50 Всех жребий в урне скрыт одной...

Он выйдет... и — мы очутимся

На ладии вдруг роковой...

Блажен, кто жизнью насладится

В умеренности золотой!..

Нам краткость жизни запрещает

План мыслей долго простирать;

Крылами время помавает

Минуты наши сберегать.

Вот, друг мой, вот урок приличный

60 Тебе и мне на Новый год!

<1802>

223. К БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ

Благотворительность священна!

Душа миров, творений мать!

Тобою движется вселенна:

Твоя всесильна благодать

В дождях, в росах с небес нисходит

И светит в солнечных лучах,

Когда б в одних громах с эфира

Творец являл нам власть свою!

Мы б видели владыку мира

Иль грозного в нем судию,

Но бога, но отца творений

Еще, еще не зрели б в нем...

Стада ли наши тучны, сильны,

Златятся ль класами поля,

Иль наши житницы обильны?

Благотворительность! тебя

Благословим за дар природы:

Дары ее — дары твои.

Там странник мира утомленный

Зрит над собою горы туч

И внемлет бури разъяренны...

Но твой блеснет лишь кроткий луч —

И радуга отрад сияет

На темных облаках скорбей...

Что власти без тебя? — Лишь бремя,

Под коим стонет правота.

Что острый ум? — Разврата семя;

И мудрость мудрых? — Слепота;

И сила сильных? — Бич для слабых;

И вера верного? — Мертва.

При дремлющей уже лампаде,

Во мраке, тишине ночной,

О благе царств, о их ограде

Цари беседуют с тобой:

Они не спят — чтоб спал спокойно

В стране их и последний раб.

Луна спешит на своды темны,

Чтоб воскресить умерший день;

Ты — к узникам в затвор подземный,

Чтоб оживить их мрачну тень...

И солнце рос еще не снимет,

Уже отрешь ты много слез...

Тебе хвала, благодаренье

И в сердце и в устах моих!

Мне жизнь моя есть наслажденье

Бесчисленных даров твоих;

Мне в смерти на тебя надежда,

И смерть моя — уже не зло...

<1805>

224. ФЕОДИЦЕЯ

Трикраты молния багрова,

Биясь, блеснула в облаках,

Трикраты гром, катясь за нею,

В отзывах дальних рокотал.

Отверзлися воздушны хляби,

И град и дождь шумел с небес.

Но гром умолк, престала буря,

И — бысть повсюду тишина:

Перст божий радугу живую

10 На влажных пишет облаках...

О ты, что в гордости надменной

Или в унынии души

На промысл ропщешь дерзновенно

Иль втайне стонешь о судьбе, —

Воззри на знамение мира

Меж небесами и землей!..

Доколе будет мысль смущенна

В сомнениях, в мечтах блуждать,

Доколе, сын земли и неба,

20 Не примиришься сам с собой?

Да воспарит душа бессмертна

Превыше молний и громов,

К жилищу света невечерня!

Что будет перед ней Земля

Меж новых Лун и новых Солнцев,

Меж мириадами миров?

Увы! лишь малая пылинка,

Чей слабый и дрожащий блеск

В сиянии Сатурна тонет

30 Иль гаснет в синеве небес...

И что ж, что суть герои света,

О коих племенам земным

Немолчно возвещала слава?..

Во дни неведений моих —

Когда лишь мудрствовал земная —