В любимой Фебовой столице,
Среди жилищ веселий, неги,
Усматриваешь дивный храм:
Убежище наук, художеств,
Училище приветствий, ласки,
Гостеприимности пример...
В нем по стенам средь пурпур, злата
Чудесной живописи гений
Развесил славные труды:
10 Пуссеня, Рубенса, Вернета,
Карраша, Ван-Дика, Лересса[47]
И прочих творческих умов,
Которые своею кистью
Похитили красы природы.
А здесь — ваяние резцом
Одушевило самый камень.
И дышат статуи и бюсты,
И бронза ярко здесь горит
В изображеньях чудовидных,
20 Иль, обвиваяся кольцами
То около курильниц, ваз,
Фарфоровых или агатных,
Сугубит разноцветны блески...
В конце сей залы по размеру
Во светлых, зеркальных тут нишах
Стоят стекольчатые шкафы
С произведеньями умов:
Писателей древнейших, новых
О всем изящном и полезном;
30 А возле — свертки чертежей
Славнейших зодчих, географов
И астрономов, мореходцев.
Там над химическим жерлом
Нависли аспидные свесы,
Их держат бронзовые мумьи
На твердых головах своих.
Поодаль — нужные орудья
К исследованию природы,
Ее — и тайн ее чудес.
40 В сей храм нередко сами боги
С Олимпа ликовать нисходят,
И хороводы граций, нимф
По глянцевитому паркету
Узорчато кружатся вдоволь.
Подчас же музыка гремит,
И Фебу, музам в угожденье
Тут слышны громки гимны, хоры,
Бряцанье лир и рокот арф...
Таков сей храм и так украшен
50 Он мужем кротким, благонравным;
Во славу вечную ему
Убежище наук, художеств
Соделалося храмом славы!..
<1805>
221. IMPROMPTU[48]НА СМЕРТЬ И. П. ПНИНА
Он был, и нет его!.. — прискорбие сердечно!..
В сих кратких двух словах вся краткость наших дней;
Но тот, кто съединял ум с кроткою душей,
В чувствительных сердцах живет, живет тот вечно.
23 сентября 1805
Ф. И. Ленкевич
Год и место рождения Федора Ивановича Ленкевича неизвестны. Учился он в Московском университете, видимо на юридическом факультете. После его окончания служил в Петербурге в Комиссии составления законов, в должности помощника редактора. Сослуживцами Ленкевича были А. Х. Востоков и В. В. Попугаев.
Литературная деятельность Ленкевича началась в. 1801 году, когда он еще находился в Московском университете: в 10-й части журнала «Иппокрена» были напечатаны две его оды, посвященные Александру I, приехавшему в Москву для венчания на престол. Основные мотивы обеих од чрезвычайно характерны для того времени: осуждение деспотизма и наивные надежды на нового монарха,
8 апреля 1805 года, видимо не без влияния Попугаева и Востокова, Ленкевич обратился в Вольное общество с письмом, в котором просил принять его в члены Общества. К письму были приложены следующие произведения Ленкевича: 1) «О договоре общественном, или О происхождении гражданского общества. Мысли, почерпнутые из Шлецеровой политики»; 2) «Стихи на новый 1805 год»; 3) «Начало четвертой песни «Энеиды». Перевод с латинского».
Членом Вольного общества Ленкевич сделался несколько позже: 15 июля 1805 года. С этого времени и до последнего года своей жизни Ленкевич чрезвычайно активно участвовал в жизни Общества. Он регулярно посещал его собрания, читал на них свои произ— ведения, как прозаические, так и стихотворные, в том числе «Гимн благотворительности», «Феодицею», «Гимн богу» и ряд других, выступал с речами на заседаниях (7 октября 1805 года произнес речь в связи со смертью И. П. Пнина). Свои произведения он печатал в «Любителе словесности» <1806> и «Цветнике» (1809).
Умер Ленкевич, будучи еще совсем молодым, в конце 1810 года.
222. К ДРУГУ МОЕМУ НА НОВЫЙ ГОД
В машине, движимой превечным,
В кругу вращающихся сфер,
Своим движеньем бесконечным
Дающих времени размер, —
Урания рукой истекший
Показывает ныне год.
Колеса тяжки заскрипели,
Свершив вкруг оси оборот,
Златые цепи зазвенели:
10 Пробил, пробил мгновенно год...
Пробил — и в вечности безмерной
Отдался томный звон часов.
Пробил — и вдруг порядком прежним
Часов начался новый год.
С течением их скоробежным
Всё в мире движется, живет,
И смертный, в сонм творений брошен,
Влечется в вечность вихрем сим...
Природа тихо помавает:
20 Лахеза вдруг проводит нить, —
Сей атом чувства получает,
И искра жизни в нем горит.
Пылинка праха оживилась,
И — бысть в сем мире человек...
А тот — уже у ног природы,
Лелеющей его, ползет,
Она его подъемлет, водит,
Дитя с улыбкою идет...
Ты счастлив будешь ввек, младенец,
30 Коль будешь с матерью ходить!
Того весна уж расцветает,
И в здравом теле кровь кипит.
Он страстию любовной тает,
За всем гоняется, бежит,
Цветы прекрасны собирает
И часто ловит мотыльков...
А в том ум зрелый, полновесный
Есть царь бунтующих страстей,
На поприще сей жизни тесной
40 Средины он достиг своей:
«Моих пробило уж двенадцать!» —
Супруге нежной говорит...
Тому уже дней на закате
Последний жизни луч горит
И часто долга о расплате
Природа в слабостях твердит.
Уже ему смерть крышку гроба
Подъемлет хладною рукой...
К сей цели, друг мой! все стремимся,
50 Всех жребий в урне скрыт одной...
Он выйдет... и — мы очутимся
На ладии вдруг роковой...
Блажен, кто жизнью насладится
В умеренности золотой!..
Нам краткость жизни запрещает
План мыслей долго простирать;
Крылами время помавает
Минуты наши сберегать.
Вот, друг мой, вот урок приличный
60 Тебе и мне на Новый год!
<1802>
223. К БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ
Благотворительность священна!
Душа миров, творений мать!
Тобою движется вселенна:
Твоя всесильна благодать
В дождях, в росах с небес нисходит
И светит в солнечных лучах,
Когда б в одних громах с эфира
Творец являл нам власть свою!
Мы б видели владыку мира
Иль грозного в нем судию,
Но бога, но отца творений
Еще, еще не зрели б в нем...
Стада ли наши тучны, сильны,
Златятся ль класами поля,
Иль наши житницы обильны?
Благотворительность! тебя
Благословим за дар природы:
Дары ее — дары твои.
Там странник мира утомленный
Зрит над собою горы туч
И внемлет бури разъяренны...
Но твой блеснет лишь кроткий луч —
И радуга отрад сияет
На темных облаках скорбей...
Что власти без тебя? — Лишь бремя,
Под коим стонет правота.
Что острый ум? — Разврата семя;
И мудрость мудрых? — Слепота;
И сила сильных? — Бич для слабых;
И вера верного? — Мертва.
При дремлющей уже лампаде,
Во мраке, тишине ночной,
О благе царств, о их ограде
Цари беседуют с тобой:
Они не спят — чтоб спал спокойно
В стране их и последний раб.
Луна спешит на своды темны,
Чтоб воскресить умерший день;
Ты — к узникам в затвор подземный,
Чтоб оживить их мрачну тень...
И солнце рос еще не снимет,
Уже отрешь ты много слез...
Тебе хвала, благодаренье
И в сердце и в устах моих!
Мне жизнь моя есть наслажденье
Бесчисленных даров твоих;
Мне в смерти на тебя надежда,
И смерть моя — уже не зло...
<1805>
224. ФЕОДИЦЕЯ
Трикраты молния багрова,
Биясь, блеснула в облаках,
Трикраты гром, катясь за нею,
В отзывах дальних рокотал.
Отверзлися воздушны хляби,
И град и дождь шумел с небес.
Но гром умолк, престала буря,
И — бысть повсюду тишина:
Перст божий радугу живую
10 На влажных пишет облаках...
О ты, что в гордости надменной
Или в унынии души
На промысл ропщешь дерзновенно
Иль втайне стонешь о судьбе, —
Воззри на знамение мира
Меж небесами и землей!..
Доколе будет мысль смущенна
В сомнениях, в мечтах блуждать,
Доколе, сын земли и неба,
20 Не примиришься сам с собой?
Да воспарит душа бессмертна
Превыше молний и громов,
К жилищу света невечерня!
Что будет перед ней Земля
Меж новых Лун и новых Солнцев,
Меж мириадами миров?
Увы! лишь малая пылинка,
Чей слабый и дрожащий блеск
В сиянии Сатурна тонет
30 Иль гаснет в синеве небес...
И что ж, что суть герои света,
О коих племенам земным
Немолчно возвещала слава?..
Во дни неведений моих —
Когда лишь мудрствовал земная —