В благих нам свойствах божества
20 Неложным служат увереньем.
Но чей мы образ в солнце зрим?
Монарх! тебя изображает
Оно восходом нам своим;
Оно живит и освещает,
Мрак нощи гонит пред собой;
Российский край блажен тобой:
Ты добрым дни даешь златые,
С небес ты свел Астреин век;
Тобой стал счастлив человек,
30 Войдя в права свои святые.
Ты в милостях, в наградах щедр;
Но — если б к гибели несчастных
Из адских зло возникнув недр,
Явилось в видах здесь ужасных, —
Перун разить его готов.
Твой правый суд есть суд богов!
Вельможа гордый с беспомощным
Пред ним не разнствует ничем;
Во гневе праведном твоем
40 Достойна месть грозит порочным.
Злосчастный некогда Калас —
Слепого жертва суеверства! —
Подвигнул муз фернейских глас
Противу лжи, противу зверства:
Великий Генриха певец,
Коснувшись глубины сердец,
Склонил Европу удивлениу
Восстать противу общих зол,
Поставить истине престол,
50 Почтить природы власть священну.
Калас на севере другой
Твое владычество прославил:
Гоним разгневанной судьбой,
Он в лютых муках жизнь оставил;
А варварство, гордясь, рекло:
«Для пользы общей нужно зло;
Потребен бич и истязанье,
Где разум правду слаб познать:
Коль ревность должно показать,
60 Невинный гибнет пусть в терзаньи!»
О ангел мира! Царь сердец!
Возмог ли ты без содроганья,
Благий быв подданных отец,
Внять гласу крови и страданья?
Ах, нет! Твой скиптр виновным мстит
И пламенны перуны мещет...
Екатерина зрит с небес
На ток пролитый горьких слез...
И кто ж из злых не вострепещет?
70 Монарх! ты — образ божества:
Ты в действиях ему подобен.
Как изверг гнусный естества,
Погибнет тот, кто в сердце злобен;
Но слабых различишь от злых.
Хоть слабость в следствиях своих
Вредна для общего блаженства,
Различна в чувствах с злом она.
В удел нам бренность лишь дана:
О! коль мы чужды совершенства!
80 Я суд твой истинный воспел,
Я робкими дерзнул устами
Вещать гремящих славу дел —
Вещать... но лиры мне ль струнами
Или звучащей муз трубой
Воспеть достойно пред тобой?
Одни лишь пылки ощущенья,
В моем разливши сердце жар,
Принесть тебе стремятся в дар
Сей слабый знак благодаренья.
90 Твоей державною рукой
От стрел вражды спасен я ныне;
Исчезли бедства предо мной,
И я в восторге рек судьбине:
«Ты мне с улыбкой кажешь вид;
Я счастлив: всё мне то твердит;
Но милостей чтоб быть достойным,
Дай больше средств полезным быть,
Царю, отечеству служить
И петь на лире гласом стройным!»
1801
285. ЭПИТАФИЯ ДРУГУ
В ком некогда пылал небесный, чистый пламень,
Кто был любитель муз, кто добродетель чтил,
Кто сладость дружбы знал, несчастного любил, —
Того остывший прах здесь кроет хладный камень.
Но дар всевышнего — свет, в мраке заключенный,
К источнику его из тлена возлетел.
О друг! напрасно ты, уныньем отягченный,
В природе смерть одну и разрушенье зрел.
1803
286. БАСНЬ «ВОЛК И ЛИСИЦА»
Волк, видя, что пастух овец своих стрижет,
Лисице говорил: «Что, кумушка, ты скажешь:
Ужель тому ушей ослиных не привяжешь,
С скотины кто своей вдруг кожи не сдерет?»
Лиса, подумавши, дала ему ответ:
«Коль правду, куманек, сказать не постыдимся,
Мы оба в пастухи с тобою не годимся:
С привычкой нашею кто стадо сбережет?»
1815
ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ
Варианты приводятся согласно порядку стихов в произведении. После нумерации строк (или строф) указывается источник варианта; если он не указан, это означает, что источник тот же, что и для предыдущего.
А. Х. Востоков
Во отдаленности сумрачной
Грядущее моим очам
Яви сквозь твой покров прозрачный.
Ах! лютым зрю конец войнам.
Вражда терзать людей престала,
И вечна тишина настала!..
И зло уже не обитает
Между блаженными людьми,
Их гнусна зависть не снедает,
И чужды гордости они;
Вредить друг другу перестали...
Пороки все искоренились,
Иссяк тлетворный оных яд;
С рассудком страсти помирились,
Устроясь во взаимный лад;
Прямое счастие познали
Почто, фантазия всевластна,
Ты съемлешь с глаз моих покров?
Коль часто смертных жизнь несчастна,
Коль часто к смертным рок суров;
Увы! зачем же не питаться,
Зачем же нам не наслаждаться
Благотворительной мечтой?
Она из сердца грусть выводит,
Забвенья ризой нас обводит,
Вливает сладкий в дух покой.
Что есть жизнь смертных — сон единый;
Блажен, кто сладко мог мечтать,
Кто, не вдаваясь в власть кручины,
Мог счастливым себя считать!
Блажен, кто мог, не унывая,
Надеждою свой дух питая,
Себя безделкой веселить,
Подобно отроку младому,
И без одежды и без дому
Везде блаженство находить!
Кто мог, сомкнув охотно вежды,
Держася об руку надежды,
Прейти отважно жизни путь
И, не заботясь по-пустому,
Подобно отроку младому,
Играть, играть... да и заснуть.
От Ладоги на белых льдинах
Течет зима к нам по реке;
Глава сей старицы в сединах,
Железный скиптр в ее руке,
Куда его ни простирает,
Везде природа умирает,
Недвижим взор ее, суров;
Трясет замерзлыми кудрями
И кроет снежными коврами
Увядший злак долин, лесов!
Течет и льдами рассекает
Поверхность шумных невских вод,
И, торжествуя, продолжает
Свой медленный и важный ход.
Пришла — и льды остановились,
И скрыли оную от глаз.
Вотще валы под льдами воют,
Сей кров, столь твердый, не пророют,
Что из воды же создал мраз.
Мой друг, ни пред каким кумиром
Не станем ползать мы змеей.
Но в мире уживемся с миром[78]
В спокойной хижине своей,
Когда же гневными судьбами
Польется чаша зол над нами,
Сносить с терпеньем будем то;
Из сердца изженем роптанье
И взложим твердо упованье
На всеблагое божество.
Когда б симпатией сердечной
Подруга мила нам нашлась,
Которая б любовью нежной
Питала, утешала нас,
Служа подпорою в напасти,
Всегда бив счастьи и в несчастьи
Нам верной спутницей была,
И словом, лишь для нас рожденна,
Судьбою нам определенна,
Для нас лишь прелестьми цвела.
Я слышу сердца предвещанье,
Мне глас таинственный речет:
Твое не тщетно упованье,
Найдешь себе любви предмет!
Хоть мало будешь ждать, хоть долго,
Но верно сыщешь — и с восторгом
Прижмешь к трепещущей груди!
Так! пусть зовут сие мечтаньем,
Но не расстанусь с упованьем
Когда-нибудь ее найти.
Тогда я буду наслаждаться
Возможным счастьем на земли,
Хотя б я должен с ней скитаться
В степях и в поте и в пыли;
Но двух любящих постоянство
Судьбины победит тиранство,
Превыше рока нас взнесет —
И смерть, пришедши к нам украдкой
И нас застав в дремоте сладкой,
В свои объятия возьмет.
Всего от божества благого,
Иванов! терпеливо ждать
Мы будем — бог не может злого
Своим творениям желать!
Когда же промыслу святому
Угодно будет класть препону
Желаньям юношеским сим,
В безмолвии пред ним приникну
И с теплой верою воскликну:
Велик господь! Непостижим!
Эхо утесов, карканье вранов
Внемлющим вторит полям,
Впрочем повсюду сон и безмолвье:
Изредка слышится гул.
Море туманов дол облегает,
Медленно к небу взносясь;
В сладком забвеньи дух мой стремится
Вместе с туманами вверх.
Скоро пред утром скроются звезды
Все в вышине голубой,
Ночи светило в тучах потопит
Сребропомерклый свой шар.
Небо прияло утренню ясность,
Бледна, осення заря
Видит в уныньи тучу, готову
На весь день солнце закрыть.
Приди и полными лилейными руками