1909–1968
Башкирский поэт и драматург. Родился в деревне Калтай ныне Кумертаукского района в семье учителя. Окончил педагогическое училище. Работал в редакциях районных и республиканских газет.
В годы Великой Отечественной войны был председателем Правления Союза писателей Башкирии.
Первый сборник стихов «Текущие дни» вышел в 1932 году. Автор многих сборников стихов, пьес, романа «Когда разливается Акселян».
На русский язык переведены книги Б. Бикбая «Стихотворения» (Уфа, 1949), «Дорога» (Уфа, 1955), «Память» (Уфа, 1962), «Утренний свет» (Уфа, 1967). В 1957 году Б. Бикбаю было присвоено почетное звание заслуженного деятеля искусств Башкирской АССР.
ЗЕМЛЯ. Перевод Л.Длигача
Отрывок из поэмы
Урал
Воспоминаньями богат.
На гребни скал
Взбирался Салават.
Над ними выгнут месяц, как подкова —
Не конь ли Емельяна Пугачева
Ее в горячей скачке обронил?
Урал свои приметы сохранил:
Дремучие леса
Не поредели
И пастбища его не оскудели.
Не обмелели
Русла бурных рек,
Что Салават когда-то пересек,
И небеса отражены в Идели.
Угрозы не таит грядущий день.
Никто не истощает сил природы,
Не разоряет
Мирных деревень.
Все общее —
Земля, леса и воды.
И счастье у народа
Не отнять.
Не устремиться вольным рекам вспять!
Не слышен больше
Лютый свист бичей,
Не льются больше
Слезы из очей,
И нет ни палачей,
Ни богачей.
Все ярче,
Все светлей и горячей
Горят над миром
Звезды в пять лучей.
1936
О БОЛЕЗНИ. Перевод В.Савельева
Нет возврата к прошлому…
И в этом
каждого живущего удел.
Может быть, я слишком был поэтом
и себя в работе не жалел.
Жил не в меру.
Тратился впустую.
Без строки не мог дышать и дня.
Как иной малец на сабантуе,
гнал и гнал усталого коня.
Все теперь кружится каруселью:
за перо я взяться не могу,
позабыто прежнее веселье,
и болезни гнут меня в дугу.
Если б, скажем, обнищал я духом,
если б растерялся, как юнец,
всем моим страданиям и мукам
было б можно положить конец.
Но одно мне в этом мире ясно:
хоть судьбой уложен я в кровать,
рано, злая смерть, тебе смеяться,
рано над больным торжествовать.
И пускай победа за тобою,
пусть ты всех подстережешь во мгле,
тот, кто прожил век от боя к бою,
дольше трусов ходит по земле!
1957
«Любовь — это плод, что жизнь нам несет…» Перевод В.Корнилова
Любовь — это плод, что жизнь нам несет,
Раз в жизни тот плод вызревает.
И тот, кто однажды сорвал этот плод,
Вкушая его, прозревает.
А тот, кто вовек не изведал любви,
Тот вовсе не стал человеком,
И мир с небесами, с лесами, с людьми
Остался бедняге неведом.
Что ж, все,
кто на этой земле родились,
В нее и сойдем — час неровен…
Но тот, кто любви не изведал за жизнь,
При жизни уже похоронен.
1961
КАРАВАЕВ СТЕПАН ПЕТРОВИЧ
1908–1974
Коми-пермяцкий поэт. Родился 19 декабря 1908 года в селе Отево Кудымкарского района Коми-Пермяцкого национального округа в крестьянской семье. Окончил Пермскую совпартшколу и курсы при бывшем Редакционно-издательском институте в Москве. Работал избачом, литсотрудником книжного издательства в Кудымкаре, в 1932–1935 годах — редактором национального отдела Учпедгиза в Москве, в 1935— 1941-м — редактором в Коми-Пермяцком издательстве.
Участник Великой Отечественной войны. После войны работал вновь в издательстве. Первый сборник «Стихи» вышел в 1932 году (М., ГИХЛ).
Всего издал четырнадцать сборников стихов и песен на родном и русском языках.
Член КПСС с 1943 года.
НИКОЛАЮ КУЗНЕЦОВУ. Перевод В.Радкевича
Я жив еще.
И, значит, мы вдвоем
Опять сегодня в молодость вернемся.
…Над летней Иньвой берегом идем.
Как громко шутим! Как легко смеемся!
Тех песен эхо — у меня в ушах,
Тех споров жар — не стынет под золою!
Мечтали мы, чтоб в жизни каждый шаг
Был новым шагом к звездам над землею.
Как нашей пармы житель коренной,
С открытым сердцем, с дружелюбьем
братским
Ты спорил о поэзии со мной
На нашем языке, коми-пермяцком.
Ты говорил:
— Послушан-ка, Степан,
Вот ты — поэт и добрый мой знакомый.
А хочешь, я поэму иль роман
Сам напишу — не как-нибудь, на коми!
Нет, зависть сердце мне тогда не жгла,
В широкой парме юности не тесно.
Но что со мной легенда рядом шла,
Мне в эту пору было неизвестно.
Мне было неизвестно, что войной
Ты, как волной прилива, будешь поднят
И очень скоро ждет тебя иной,
Совсем иной и замысел, и подвиг,
Что меж спаленных украинских сел
Вдруг засияет среди истин вечных
Та истина,
которую нашел
Ты, кровью оплатив ее, разведчик!
И жизнь твоя не оборвется там,
Где смерть ее подстерегала немо,
А по людским отзывчивым сердцам
Ударит, как крылатая поэма.
Пусть говорят —
скосил свинцовый дождь…
Но мы-то знаем,
мы-то твердо знаем:
Ты рядом с новой юностью идешь,
Зеленой пармой,
светлым нашим краем!
1965
ВЕЧЕРОМ У РЕКИ. Перевод В.Радкевича
Звездочку тучка задела,
Росы роняет туман.
Девушка где-то запела,
Ей отозвался баян.
Ивушка с берега ветки
Тянет к волне голубой…
Если любовь безответна,
Все-таки это любовь.
Пусть разнесут по заречью
Песню мою соловьи.
Если тебя я не встречу,
Значит, не встречу любви…
1971
ТАТЬЯНИЧЕВА ЛЮДМИЛА КОНСТАНТИНОВНА
Родилась 19 октября 1915 года в городе Ардатове Мордовской АССР в семье служащего.
Рано осталась без отца и матери. В 1926 году переехала в Свердловск в семью дальних родственников. С 15 лет начала трудовую деятельность.
Работала токарем на вагоностроительном заводе имени Воровского. Училась в Свердловском институте цветных металлов, но прервала учебу и уехала в 1934 году на Магнитострой.
Десять лет прожила в Магнитогорске, работала в городской газете «Магнитогорский рабочий», заочно окончила Литературный институт имени А. М. Горького в 1941 году.
Работала директором Челябинского книжного издательства, более десяти лет возглавляла Челябинскую писательскую организацию. С 1965 по 1975 год — секретарь Правления Союза писателей РСФСР. Печататься начала с 1931 года. Первый сборник «Верность» вышел в 1944 году.
Л. К. Татьяничева — автор многих сборников стихов, изданных в Москве, Челябинске, Свердловске: «День рожденья» (1949), «Родной Урал» (1950), «Синегорье» (1958), «Малахит» (1960), «Самое заветное» (1961), «Бор звенит» (1961), «День погожий» (1963), «Время теплых дождей» (1963), «Избранная лирика» (1965), «Царевны» (1968), «Мой олененок» (1961), «Зорянка» (1971 и 1973), «Высокий мой берег» (1971) и других.
За книгу стихов «Зорянка» в 1971 году присуждена Государственная премия РСФСР имени А. М. Горького.
Награждена орденом Октябрьской Революции, двумя орденами Трудового Красного Знамени и двумя орденами «Знак Почета».
Член КПСС с 1941 года.
УРАЛ
Когда говорят о России,
Я вижу свой синий Урал.
Как девочки,
Сосны босые
Сбегают с заснеженных скал.
В лугах,
На ковровых просторах,
Среди плодоносных полей,
Лежат голубые озера
Осколками древних морей.
Богаче, чем краски рассвета,
Светлее, чем звездный узор,
Земные огни самоцветов
В торжественном сумраке гор.
Я сердцем все это вбирала,
Свой край полюбив навсегда.
Но главная сила Урала —
В чудесном искусстве труда.
Люблю я огонь созиданья
В суровой его красоте,
Мартенов и домен дыханье
И ветер больших скоростей.
Мне дороги лица простые
И руки, что плавят металл.
…Когда говорят о России,
Я вижу свой синий Урал.
1949
КОНИ
Я в один из самых синих дней
Из загона выпущу коней.
Для отрады,
Не для похвальбы,
Выпущу коней своей судьбы.
Выбежит, игрив и легконог,
Золотого детства стригунок.
Я его горбушкой угощу
И на луг зеленый отпущу.
Явится, внезапный как стрела,
Конь-огонь, не знающий седла.
Серебром уздечек и копыт
Юность моя дробно прозвенит.
Положу я сахар на ладонь:
— На, поешь, мой норовистый конь!
…Выйдет зрелость,
Конь мой коренной,
Крепкогрудый, масти вороной,
Умница, послушный седоку,
Он меня подхватит на скаку.
Дам ему отборного овса
И с надеждой загляну в глаза:
— Конь мой сильный,
Конь мой коренной.
Расставаться не спеши со мной!
У меня есть и четвертый конь.
Он устал от скачек и погонь.
Чуть бредет, недугами томим.
Это — старость. Конь студеных зим.
Но пока еще не время мне
О последнем говорить коне!
1970
ГЛИНЯНЫЕ КУКЛЫ
В. М. Инбер
В смешных рубашках из холстины,
На вырост сшитых нам до пят,
Лепили мы из желтой глины
Забавных маленьких куклят.
А хлеб,
Он был лишь у немногих.
Разруха.
Голод.
Нищий быт.
У наших кукол тонконогих
Был непомерный аппетит.
И мы на них ворчали:
— Дуры,
Чем вас кормить в конце концов?!
…Лепили детство мы с натуры,
Не зная лучших образцов.
1958
СУРОВЫЙ ТАНЕЦ
И на току,
И в чистом поле
В войну я слышала не раз:
— А ну-ка, бабы,
Спляшем, что ли!
И начинался сухопляс.
Без музыки.
Без вскриков звонких,
Сосредоточенны, строги,
Плясали бабы и девчонки,
По-вдовьи повязав платки.
Не павами по кругу плыли,
С ладами чуткими в ладу,
А будто дробно молотили
Цепами горе-лебеду.
Плясали, словно угрожая
Врагу:
— Хоть трижды нас убей,
Воскреснем мы и нарожаем
Отечеству богатырей!
Наперекор нелегкой доле,
Да так, чтобы слеза из глаз,
Плясали бабы в чистом поле
Суровый танец —
Сухопляс.
1965
«Пусть не в меня в прямом бою…»
Пусть не в меня в прямом бою
Вонзался штык чужой огранки,
Прошли сквозь молодость мою
Года
Тяжелые, как танки.
О трудный марш очередей
За хлебом,
Клеклым от бурьяна,
И над молчаньем площадей
Суровый голос Левитана…
А дети в ватничках худых,
А вдов опущенные плечи!
Нет горше будней фронтовых,
Но эти —
Вряд ли были легче…
Ты знаешь это.
Ты видал
Цеха бессонные, в которых
Из гнева плавился металл,
А слезы
Превращались в порох.
1961
ЕЙ ПРИСНИЛОСЬ, ЧТО ОНА — РОССИЯ
Пуля,
Жизнь скосившая сыновью,
Жгучей болью захлестнула мать.
Некого с надеждой и любовью
Ей теперь под кров свой ожидать!
От глухих рыданий обессиля,
Задремала.
И приснилось ей,
Будто бы она —
Сама Россия,
Мать ста миллионов сыновей.
Будто в поле,
Вихрем опаленном,
Где последний догорает бой,
Кличет,
Называя поименно,
Сыновей,
Что не придут домой.
Беззаветно храбрых и красивых,
Жизнь отдавших, чтоб жила она…
Никогда их не забыть России,
Как морей не вычерпать до дна.
…Снег дымится.
Он пропитан кровью.
Меж убитых тихо мать идет
И с суровой терпеливой скорбью
В изголовье
Вечность им кладет.
А в душе не иссякает сила.
И лежит грядущее пред ней,
Потому что ведь она —
Россия,
Мать ста миллионов сыновей!
1964
«Ребята осенней ночью…»
Ребята осенней ночью
Костер распалили жаркий.
Пламя повыжгло очи
Березке
В косынке яркой.
Стоит она —
Чуть живая,
Сжав побелевшие губы…
Мы чаще всего обижаем
Тех, кого больше любим.
1967
ИРИСКИ
Все это было в самом деле…
В войну в приволжском городке
Погиб ребенок при обстреле
С ириской в смуглом кулачке.
И мать не только в годовщину —
Все эти тридцать долгих лет
Приносит на могилку сыну
Кулечки простеньких конфет.
Отмерив путь,
Теперь неблизкий,
У вечной памяти в плену,
На чистый дерн кладет ириски
Она ребенку своему.
1973
МЕЖДУЗОРЬЕ
Е. Пермяку
В междузорье
Вмещается день.
В междузорье
Вмещается ночь.
Я искала траву-одолень,
Чтобы утру родиться помочь.
Но у гор
Высоки берега
И дорога к ним
Еле видна.
Быстро мчится меж ними
Река —
Днем светла,
А ночами темна.
Поняла я,
Ты тоже пойми,
Глядя в эту бездонную высь,
Что не только
Все ночи и дни —
В междузорье
Вмещается жизнь.
1974
ДОРОГА
Мы с тобой, дорога, квиты!
Ты вела меня, вела
Через черные граниты,
Где и вьюга не мела.
Через луг осеребренный,
Через радугу-дугу.
Лишь у пропасти бездонной
Ты сказала:
— Не могу!
И тоскою человечьей
Душу мне ты потрясла.
Я взяла тебя на плечи
И над бездной пронесла.
1965
ГРОЗОВАЯ ТУЧА
Все окна настежь мы раскрыли:
Пусть в дом врывается гроза!
У тучи темные подкрылья
И злые острые глаза.
Она летит —
Совсем как птица,
Все убыстряя свой полет.
…К птенцам торопится орлица
И в клюве молнии несет!
1963
ПОДАРИ МНЕ АЛМАЗНУЮ ЗИМУ
Говорю тебе, как побратиму,
Край железа и розы ветров:
— Подари мне алмазную зиму,—
Мне других и не надо даров.
Чтоб широкий простор оснеженный
Расстилался блескучей парчой,
Чтобы сосны короной зеленой
Раздвигали покров тучевой.
А мороз был и жгуч и задирист,
В три наката сколочены льды.
И чтоб в проруби чисто светились
Темно-синие очи воды!
1974
МОЛЧАНЬЕ
Когда,
Утратив свежее звучанье,
Обычными покажутся слова,
Приходит к нам
Высокое молчанье,
Стозвучное, живое,
Как молва.
Так,
Выразить словами не умея
Всех мыслей,
Обращенных к Ильичу,
На каменных ступенях
Мавзолея,
Как в первый раз,
Я клятвенно
Молчу…
1968
«Откинув бремя повседневности…»
Откинув бремя повседневности,
В ночной целительной глуши
Перебираю драгоценности,
Хранимые на дне души.
Их у меня не так уж много,
Но больше и не надо мне.
При подведении итогов
Они не падают в цене!
Не важно —
Молодость иль старость.
Дорога есть.
И я — иду.
Все лучшее в душе осталось,
И сердце с временем в ладу.
1972
«Апрель…»
Апрель —
Удивительный месяц.
Все вздыблено, сдвинуто с места.
Сосны корнями месят
Суглинков ржаное тесто.
Гор вздымаются башни
Зеркальными куполами.
Раскольные реки машут
Узорными рукавами.
А если взглянуть с обрыва
Туда, за рыбачьи тони:
Бора хвойная грива
Стелется, как в погоне…
Лютикам солнцеголовым
Радуюсь, как удаче.
С каждым апрелем новым
Сердце мое богаче.
1968
«Я о любви, о верности твоей…»
Я о любви, о верности твоей
Своей строкою говорю так редко.
Но что строка?
Она всего лишь ветка
На дереве, что выбрал соловей.
А песня соловьиная сильна
Своим непостижимым постоянством.
Ты слышишь?
Над годами,
Над пространством —
Как в первый раз! —
Опять звучит она.
1973
ГОРДЫЕ
Гордым легче.
Гордые не плачут.
Ни от ран, ни от душевной боли.
На чужих дорогах не маячат.
О любви, как нищие, не молят.
Широко раскрылены их плечи.
Не гнетет их зависти короста.
…Это правда —
Гордым в жизни легче.
Только гордым сделаться
Не просто!
1961
МНЕ БЫ ТОЛЬКО УСПЕТЬ
Мне бы только суметь,
Мне бы только успеть
О России моей
Полным голосом спеть.
Чтоб за всю доброту
Отплатить ей добром,
Нужно песням звенеть
Серебром, серебром.
Слишком пламенна медь,
Слишком празднична сталь,
Мою нежность излить
Они смогут едва ль.
Нежность к русой земле,
На которой росла,
Где цветам и ручьям
Я не знала числа.
Виноватую нежность
К друзьям дорогим,
Что в боях заслонили нас
Сердцем своим.
Ведь, покуда жива,
Я забыть не смогу
Кровь войны
На жестоком, на рваном снегу.
Мне бы только суметь,
Мне бы только успеть
О народе своем
Полным голосом спеть!
1973
«Говорили — зима суровая…»
Говорили — зима суровая,
Белокосая северянка.
А пришла она хвойнобровая,
Разудалая, как цыганка.
У нее все наряды — новые.
Шали яркие, нелинючие.
Снегопады лепестковые.
Губы жаркие.
Ветры жгучие…
То ль к весне зима
Бьет по льду лещом?
То ли я сама
Молода еще?
1967
«Я без Урала не могу…»
Я без Урала не могу.
Стоит перед глазами
Он то утесами в снегу,
То синими лесами.
То сталью,
Зреющей в печах,
Берущей жар у солнца.
То стройкой в просверках,
В лучах
Мгновенно обернется…
И память,
Вызвездив костры,
Положит светотени
На степь
И на Магнит-горы
Гигантские ступени.
…Стою на тающем снегу,
Охмелена весною.
Я без Урала не могу.
Урал всегда со мною.
Да, он со мной,
А не вдали,
За сизой кромкой леса.
Растворено в моей крови
Твое, Урал, железо!
1968
«На левый бок повернулся медведь…»
На левый бок повернулся медведь.
На убыль идет зима.
А мне все так же в окно смотреть
И ждать твоего письма.
А писем нет.
Затерялся след.
Выжжен твой след огнем.
Тысячу раз без тебя рассвет
Вставал за моим окном.
Но верю в счастье!
Ручьям звенеть,
Свиданью быть.
Всему свой срок.
Пусть злится зима, но уже медведь
Повернулся на левый бок.
1944
ЖИВУ Я В ГЛУБИНЕ РОССИИ
Живу я в глубине России,
В краю озер и рудных скал.
Здесь реки — сини,
Горы — сини,
И в синих отсветах металл.
Милы и дороги до боли,
Да так, что глаз не оторвать,
Мне брови лиственниц собольи
И сосен царственная стать.
Тайга, тайга…
Берет отсюда
Начало изумрудный цвет,
А зеленее изумруда
Ни дерева, ни камня нет!
По красоте,
По скрытой силе
Мне не с чем мой Урал сравнить
Иной здесь видится Россия,
Суровей,
Строже, может быть.
А может, здесь она моложе…
Свежей тут времени рубеж.
Но сердце русское —
Все то же.
И доброта.
И песни те ж!
И лица те же, что в Рязани,
И так же звучны имена.
Как солнце в драгоценной грани
В Урале Русь отражена.
1963