Я стал впервые этой ночью смелым:
Полгорода сочувствовало мне!
1955
ВЫХОДНОЙ
Из цикла «Рабочий поселок»
Человек гоняет голубей,
Плещет факелом кепчонка на шесте.
Даже небо стало как-то голубей
От пушистых этих пятен в высоте.
Сизый турман кувыркается сперва,
А затем плывет в спокойном вираже...
И в глазах у человека — синева,
Синева у человека на душе.
Он и сам как будто тянется в полет,
Раздувая эту стаю, как костер,
Он свистит себе, а кажется — поет,
Всей улыбкой запрокинувшись в простор!
Ну а в будни человеку сорок лет,
Он в литейке дышит газовым дымком,
Возле самой проходной его портрет —
Переизбран этой осенью в цехком.
Пусть кричат ему дружки издалека:
«Петр Васильич, а не выпить ли пивка!»
И шумит жена (жена всегда права!):
«Петр Васильич, не допилены дрова!»
Отмахнется он досадливо: «Потом!»
С невеликой высоты дровяника...
Все мальчишки с широко открытым ртом
Обожающе глядят на чудака.
Да и взрослые дивятся красоте,
Ненароком заглядевшись в голубень.
Не мешайте!
Плещет факел на шесте —
Человек гоняет голубей.
1959
РОМАНТИКА
Романтика? Таким сиропом
Пускай другой полощет рот!
...Мы с грузом шли по козьим тропам,
Переходили реки вброд,
Мошка нас грызла по болотам,
Рубахи разъедало потом,
Я сам, простуженный и злой,
С друзьями в головной заставе
Долбил шурфы, пикеты ставил
И лес валил бензопилой...
Все это легче, чем в палатке
Четвертый день сидеть в плену!
Под заунывный скрип трехрядки
Мы хмуро шутим: «Все в порядке,
Работы нет, идем ко дну...»
Дожди. Дожди... Кончина мира!
Повсюду сумрачно и сыро,
Ни книг, ни спирта, ни газет.
Который век не пишут писем,
И нам смертельно ненавистен
И гармонист, и белый свет...
А утром — солнца полыханье,
И пар струится, как дыханье,
И горы в чистой синеве!
О, горное призванье наше!
И дым костра, и запах каши,
И бриллианты на траве!
Романтика! В поту и пыли
Мы о тебе не говорили,
Но ты жила в любой груди:
Оборваны и бородаты,
Таежной армии солдаты,
Мы — впереди! Мы — впереди!
Еще покуда на планшетах —
От Абакана до Тайшета —
Пунктиром вьется магистраль,
Еще зелеными волнами
Шумит, как море, перед нами
Почти нетронутая даль.
Но знаем мы: близка победа,
Ударит гром за нами следом,
Бульдозер яростно взревет,
Упрямо зарокочет трактор —
По тропам, падям, перекатам
За нами армия идет!
И пусть мошка, тайга, болота.
Трудна разведчика работа.
Но ради дела своего
Мы вынесем и дождь, и холод,
И даже рыжего Николу
С трехрядной музыкой его!
1960
«Я работал в угрозыске…»
Я работал в угрозыске,
Возвращался чуть свет,
И в кармане
морозом
Руку жег пистолет.
После ночи бессонной,
Молчаливо нежна,
Надо мной огорченно
Вздыхала жена.
И небрит и простужен,
Я смущенно глядел
И нетронутый ужин
Вместо завтрака ел...
Как насмешливо лица
Кривили друзья:
«Тише, рядом милиция,
Выражаться нельзя!»
Мол, на лирика гляньте-ка,
Не узнать — Шерлок Холмс!
В самый раз для романтика
Протоколы стихом-с...
Я уклончиво хмыкал,
Сам до шуток охоч...
И опять мотоцикл
Уносил меня в ночь.
Сколько дел было за день!
Паспорта проверял,
Мерз часами в засаде,
Хулиганов смирял
И, не видя просвета,
Строил версии дел...
А Дзержинский с портрета
Усмехаясь глядел!
И бывало, ночами,
Стуча у виска,
Наплывало отчаянье,
Леденила тоска.
От жулья,
потаскушек,
Матюгов
и невзгод
Я сбегал тогда —
слушать,
Как дышит завод,
Как клокочут мартены,
Как в дождь и туман
Пролетариев смена
Спешит по домам...
Нет наград драгоценней,
Чем ночной разговор:
О литье,
о процентах
Говорил бывший вор...
Я открыл ему двери,
В телефоны оря,
В человека поверил,
И, как видно, не зря!
Эх, утешил Андрюша!
Сквозь ветер и дым
Вновь шагал я по лужам
К чекистам своим,
Удивительным людям,
К тем,
чья нежность строга,
К ним,
встречающим грудью,
Когда нужно,
врага,
К незаметным и близким...
Так вот,
День ото дня,
Дружелюбней
Дзержинский
Смотрел на меня!
1962
«Ночной грозы неистовый каток…»
Ночной грозы неистовый каток
Давил дома, булыжники ворочал,
И вырывала молния из ночи
Клокочущий по лужам кипяток.
Мир задыхался, щурился, хрипел,
По стеклам бил в агонии с размаху...
Но оказалось, есть всему предел:
Дождю и мгле, неверию и страху.
Защебетал по всем бульварам май,
Все заискрилось, капая за ворот,
По синим рельсам огненный трамвай
Обрушился на потрясенный город.
1964
КРАШЕНИННИКОВ АВЕНИР ДОНАТОВИЧ
Родился 7 января 1933 года в Перми в семье инженера-конструктора.
Окончил механический техникум, работал в прокатном цехе, служил в рядах Советской Армии. После демобилизации вернулся в Пермь, работал в областной газете «Молодая гвардия», на радио, в книжном издательстве.
Первые стихи были опубликованы в газете «На страже» Закавказского военного округа, в журнале «Литературный Азербайджан».
В 1959 году в Перми вышел первый сборник стихов «Песни камских волн», в 1967-м — «Пламенник». Издал два исторических романа «Горюч-камень» и «Затишье».
Член КПСС с 1958 года.
ОВРАГИ
Натрезвонили мне,
Наврали,
Заманили в свои круги,
Полонили меня
Овраги —
Неожиданные враги.
Нет, не верил я
в ловких леших,
Но давно коробок намок,
И на скудных сырых полешках
Пламя свертывалось в комок.
От насмешек сычи ослепли,
Все хитоны туман истер —
Из живинок,
мерцавших в пепле,
Я дыханьем будил костер.
И когда не хватало легких
И в ушах выплывал набат,
Рядом был
чей-то крепкий локоть,
Чей-то властный и теплый взгляд.
Это шли
из столетий сотни
Тех,
кто искорки раздувал,
Чтоб костер
Я держал до солнца,
С темнотою
Довоевал.
1962
ПРОДАВЕЦ КОРЗИНОК
Безногий дядька продает корзинки.
Как ни гляди, ни щупай — хороши...
А лес-то рядом,
В полверсте от рынка,
Да не добраться, сколько ни спеши.
Бродил, бывало, в дебрях, как сохатый,
Следы читал на хвоистой земле,
Ружьишко терлось по спине покатой,
Лишь ветерок посвистывал в стволе.
Бродил, бывало, ветками исхлестан,
Пропитан потом, чадом головней,
И в кузовок, сплетенный из бересты,
Малину брал детишкам да жене...
А вспоминать другое бы не надо.
Все капала с кустов малина вниз,
В воронку от тяжелого снаряда,
Где ползал он, зубами землю грыз.
И вот теперь лозу приносят внуки.
Медовая лесная благодать
Зеленым соком окропляет руки.
И нелегко в изгибах передать
Широких веток тонкие узоры,
Веснушки солнца на листве густой,
И запахи задумчивого бора,
И буйных трав полуденный настой...
Вдавив колеса
В хрусткий гравий рынка,
Облизывая пересохший рот,
Безногий дядька раздает корзинки,
А деньги
не берет.
1962
«Ты восторженно верила…»
Ты восторженно верила:
Я — всемогущий.
Ты просила меня, чтоб дожди разметал,
Чтобы травам велел
Разрастаться погуще,
Чтоб на Марс
За бесценным подарком слетал.
Что ж, я вправду такой,
Это все
мне под силу,
Не такие бы мог я ворочать дела.
Ты на подвиги верой
меня вдохновила,
Только времени
Их совершить
Не дала.
1962
ШЕСТАЛОВ ЮВАН
Мансийский поэт, прозаик. Родился в 1937 году в деревне Камратке Березовского района Тюменской области в семье колхозника-рыбака.
Окончил Ленинградский педагогический институт имени А. И. Герцена.
В разные годы работал в редакциях радио и телевидения, в газетах, в обкоме ВЛКСМ.
Первые стихи опубликовал в 1957 году. В 1958 году вышел первый сборник стихов «Аромат Родины».