ОТЕЦ
Я держу заране на заветке,
Как пойду деревней в свой конец.
Знаю —
вновь заговорят соседки:
— Весь в отца...
Ну вылитый отец!..
А отец ни удалью былинной,
Ни могутностью
не знаменит.
И давно уже под дерновиной
Он в рубахе белой крепко спит.
Молчаливы сосны за оградой,
Говорлива под горой Чепца.
С потайной,
с растущею отрадой
Слушаю, что обликом в отца.
Все милей мне пробиваться взглядом
По пути-дороге за родным:
Пахарем он был
и был солдатом —
Человеком самым рядовым.
Их, таких,—
что зерен на лопате,
Что в уреме кондовых лесин...
Но когда б не ратай да не ратник,
Разве бы стоять в веках Руси?!
А она стоит в борах и в житах,
Расцвела
да и осталась цвесть.
Так что на отцов незнаменитых
Походить —
найди-ка выше честь!
1972
«Чтоб опостылела земля? Едва ли!..»
Чтоб опостылела земля?
Едва ли!
Глубок и вечен пашен плотский дух.
...Слова, каких любимым не шептали,
Спокон веков ей говорили вслух.
Среди полей,
на лоскутках прогалин
Так верили ей телом и душой,
Что даже было —
раны посыпали
Заместо всяких снадобий
землей.
Так в битвах берегли родные дали
И так оберегать желали впредь,
Что даже, погибая, горевали,
Что невозможно дважды умереть.
Лесная,
полевая,
луговая,
Земля цветами смотрит в лица нам.
Кто-кто, а уж она-то крепко знает:
По зернам — всходы,
дети — по отцам.
1971
ПОВИТУХА
— Ивановна, ау! — В ответ ни звука.
— Голубушка, откликнись! — Тишина.
В твоем одворье пасмурно и глухо.
— Ивановна, старуха-повитуха,
Ты в самом деле что же это, а?!
С лицом в морщинах, как вода в затоне,
Как журавлиха старая, бела,
Не ты ли — почитай-ка да припомни —
В две утлые ладьи, в свои ладони,
Всю целиком деревню приняла.
Но бабушкой с полвека называясь,
О жизни толковала так-то всласть:
— Пусть люди бают: старость-де
не радость —
Я с солнышком еще не наигралась,
Я небушка еще не напилась.
Все время в хлопотах, как птица ржанка,
Так понимала долю ты свою:
— Мне дни-то даром тратить шибко жалко:
Чай, не на распоследних провожанках —
Я на встречанках жизни состою.
И улыбалась по-старушьи тонко,
И вновь роняла вечные слова:
— Жить не вперед — что отбывать поденку;
Ну а пока родятся ребятенки,
До той поры и будет жизнь жива.
— Ивановна, ау! — В ответ ни звука.
Как будто ты, голубушка, опять,
Считая всех односельчан за внуков,
Ушла для них на луговых излуках
Целебной, редкой травки поискать.
1972
«Недалеко слышна окрест…»
Недалеко слышна окрест,
Не так чтоб, словно хмель, кудрява,
Но все ж в моей деревне есть
У многих истинная слава.
Пройди
с косой во весь захват
По луговине всех быстрее —
Услышишь:
— Ничего, горазд...
Прокос — почти как у Андрея...
И этим,
в похвалу тебе,
Учти, брат, сказано немало:
Каков Андрей Кузьмич в косьбе —
Такого, может, не бывало.
Один — в конях знал крепко толк,
Другой — был сплавщиком рисковым,
А тот — печник,
а этот — мог,
Как кренделя, ломать подковы.
И неспроста с былых времен
Все вспоминается доныне
Столяр Степан,
кузнец Семен,
Певуньи Марья и Аксинья...
Как будто добрая печать,
Их имена в родном пределе:
Своим заветным прозвучать
Они смогли,
они сумели!
1971
«Не в легендах древних и не в сказках…»
Не в легендах древних и не в сказках,
Наяву любовь была и есть.
Слов у ней — любой бывал заласкан,
Дел у ней — считать не перечесть.
Шла любовь лугами, зрела в рощах,
А чтоб сохранить свои следы,
Именами милых да хороших
Нарекала травы и цветы.
Не девчонка ль, прибежав к овражку,
Про цветы сказала невзначай:
— Чай, Иван мой в розовой рубашке! —
И навек осталось: иван-чай.
Васильки цветут, а где Василий?
Где Роман, ромашкам не сказать;
Незабудки не забыть просили
Синие Анютины глаза.
Там, где росы выпадают рано,
Где с утра висит шмелиный гуд,
Валерьяна помнят валерьяны,
Маргариту маргаритки ждут.
У любви полет всегда высок был!
Ведь не зря про тех, кто всех милей,
Пелось: горлинка, да ясный сокол,
Да лебедушка, да соловей.
И куда-куда не залетали
Соколята, крыльями звеня,
И чему-чему в далекой дали
Не давали милых имена!
Вся земля — в сердечных перестуках,
В перекличке песен, птах, цветов.
Отживает ненависть-старуха,
Будет вечно юною любовь!
1962
«Отшумели мои соловьи…»
Отшумели мои соловьи
По лепечущим ивам.
Так уж вышло со мной:
Я в любви
Чаще был нелюбимым.
Улеглось.
Унеслось.
Ветер стих.
Солнце светит наклонно.
Адресаты признаний моих
Дальше звезд отдаленных.
Их звенящих когда-то имен
Я не трону губами.
Приглушился,
истаял тот звон
Вдалеке за годами.
Я ничьей не задену души
Испытаньем на верность
И не буду ни в ком ворошить
Подколодную ревность.
Подарю лучше радость и грусть
Осторожным касаньем.
И кого безымянно коснусь —
Догадаются сами.
А не их — так других,
все равно
Сердце близкое тронет.
Кто-то взгляд распахнет, как окно,
Кто-то руки уронит.
1970
«Пусть будет нам не стыдно и не страшно…»
Пусть будет нам не стыдно и не страшно,
Когда однажды кто-то спросит в лоб:
— Где борозда твоя в совместной пашне?
— Где в общей жатве твой особый сноп?
И на честном пиру в застолье тесном,
Когда веселье с море-океан,
Где голос твой в раздольной общей песне,
Где твой с другими сдвинутый стакан?!
И если на неведомой Непрядве
Вновь станет родине от стрел темно —
Пожни свой сноп на той смертельной жатве,
Испей на том пиру свое вино.
1974
СОРОКИН ВАЛЕНТИН ВАСИЛЬЕВИЧ
Родился в 1936 году на Урале. Окончил вечернюю школу рабочей молодежи, поступил в горно-металлургический техникум. Около десяти лет проработал крановщиком мартеновского цеха на Челябинском металлургическом заводе.
В 1965 году окончил Высшие литературные курсы в Москве при Литературном институте имени А. М. Горького.
Работал в журналах «Волга» и «Молодая гвардия». Работает главным редактором издательства «Современник».
Первая книга стихов «Мечта» вышла в Челябинске в 1960 году. Автор многих стихотворных сборников, среди которых «Я не знаю покоя» (Челябинск, 1962), «Мне Россия сердце подарила» (Челябинск, 1963), «Ручное солнце» (М., «Советский писатель», 1963), «Лирика» (Челябинск, 1966), «Избранная лирика» (М., «Молодая гвардия», 1966), «Разговор с любимой» (Саратов, 1968), «Грустят березы» (М., изд-во «Правда», 1974), «Признание» (М., «Советский писатель», 1974), «Багряные соловьи» (М., «Советская Россия», 1976).
В 1974 году Валентину Сорокину присуждена премия Ленинского комсомола.
Член КПСС с 1965 года.
ОГОНЬ
Поэма
Коллективу 1-го мартеновского цеха Челябинского металлургического завода
Заселяя грешную планету,
Предок наш, мытарства прокляня,
Шел с огнем из тьмы кромешной
К свету,
Прозревал и гибнул от огня.
То рвалась его стезя, то крепла
Не десятилетья,
А века.
Над худым становищем
От пепла
Темные клубились облака.
И не зря в раздолье заоконном
С детских дивных сказок
Перед сном
Жадные хвостатые драконы
Пламенели в сумраке лесном