223. ОДА {*}
Кто богиню ту представит,
Мысли что мои пленит?
И любовь, что сердцем правит,
Кто умно изобразит?
О Апеллес! всю науку
Здесь свою ты собирай,
Хитро чрез проворну руку
Тень и свет ты в ней смешай.
Напиши ее с стрелами,
Всю во пламе представляй,
И что быть должна с крылами,
Ты того не забывай.
Чтоб лицо ее смущенно
Не казалось, берегись,
Там приятство сопряженно
Со усмешкой было б, тщись.
Ты подобну ту певице,
Ты ту пляшущей представь,
Но пристойно что девице
Скромнейшей, то ей прибавь.
В детских шутках чтоб забавы
Не имела никакой,
Пуще ж всех (твоей для славы)
Не представь мне ту слепой.
Дай сто глаз ей к украшенью,
Все что бодрствуют и бдят,
К своему дабы плененью
Всё привлек Клорисин взгляд.
<1755>
224. ЭЛЕГИЯ{*}
Прошли веселы дни, настало время слезно!
Лишился я тебя, сокровище любезно.
Кем я воспламенен и кто меня любил,
Я ныне той уже безвинно стал постыл.
Тому причина ты, о злое разлученье!
Тобой повержен я в несносное мученье.
Что нравилось судьбе жестокой произвесть,
Возможешь ли ты мне виною то почесть?
За то ли я твоей горячности лишаюсь?
Я в разуме теперь в сей горести мешаюсь.
О, слух разительный! О, тщетный в сердце жар!
О, мука смертная! о, рок! о, злой удар!
Твои ль меня уста сладчайши уверяли,
И не твои ль глаза стократно повторяли,
Что будет вечно страсть любви ко мне твоя,
И что и без меня останешься моя?
Довольно слез моих на всяк день проливаю,
Что без тебя, мой свет, в стране сей пребываю.
В средине всех забав забавы не сыщу,
И только всякий час стонаю и грущу.
А ты болезнь мою еще усугубляешь,
Я пламень, а ты лед против употребляешь.
Всечасно о тебе я слезны токи лью,
А ты смеешься мне, узнав тоску мою.
Или ты с строгою судьбиной согласилась,
Чтоб жизнь моя еще скоряе прекратилась?
Не думай, чтобы смерть казалася мне казнь,
Она мне малая, лишась тебя, боязнь.
Прервется ею грусть и лютое страданье.
Я сам бы кончить век давно имел желанье,
Но должно ль умереть, любезной не видав
И при конце сих слов последних не сказав:
«Когда неверна ты и сердцу моему,
Так верна быть уже не можешь никому».
Нет, может быть и то, что верна ты и ныне,—
Колико б я за то благодарил судьбине!
Колико бы еще я был тобой счастлив,
Когда б противный слух сей был несправедлив!
Узнав бы то, почел, в любви к тебе я тая,
Что жизнь моя опять, тобою, золотая.
Не думай, чтобы я тебе неверен был,
Не думай, чтобы я когда тебя забыл.
Хотя меня твоя холодность и смущает,
Но кровь моя к тебе жар тот же ощущает.
Когда воображу лице твое себе,
Болезную, крушусь и рвуся по тебе.
Начто мне те часы на память приходили,
Которы мы с тобой в весельи проводили,
В которы я к тебе все мысли обращал!
Я часто слышал глас, который мне вещал:
«Скоряй, мой свет! скоряй, скоряе возвратися,
Скоряй с любезною своей соединися».
Где делись ныне те прелестные слова!
Бывала ль ты когда со мною такова!
Когда б такая речь была и в самом деле!
С какой бы улетел я радостью отселе!
Желанья у меня сего сильняе нет,
Как слышать от тебя: «Люблю тебя, мой свет!»
Тогда бы словом сим все чувства оживились,
И в радости бы все напасти претворились,
Тогда б я всё свое сокровище имел,
И счастья бо́льшего вовек не восхотел.
<1756>
225. СОНЕТ{*}
Красуйся, о Нева! град славный протекая,
Где мудрость царствует и свой хранит устав.
Красуйся и теки, богиню прославляя,
И шумом умягчи врагов кичливый нрав.
Промчи с своей волной, колико гром ужасен,
Который вышний ей вручил на них творец.
И возвести, что их весь умысел напрасен.
Воспомни им, кто был богини сей отец.
Но ты, своими зрак ее кропя струями,
Столь много почтена пред прочими реками,
Сколь много превзошла она весь смертныч род.
Уж на тебя они все с завистью взирают
И, часть свою кляня, всечасно повторяют:
Почто не мы Невой, иль нет в ней наших вод!
<1756>
226. ЭЛЕГИЯ{*}
Оплакивать злой рок пред всеми я дерзаю,
Превратность счастья всем нескрытно объявляю!
Любил, и долго сам неложно был любим,
Свободный дал я ток желаниям своим.
Вседневно страсть свою сильняе умножая
И сладкий яд любви в плененный дух пуская,
Утехи брака я в презельном жаре ждал;
Любезной клятвами себя лишь утешал.
Но что? Что сделалось? О, строгая судьбина!
Пожрать меня вели скоряе, Прозерпина!
Всё было лишь мечта! Лишаюсь сих забав!
Где пра́ва? Где закон? Любови где устав?
Чей дух свободен всем и в узах не стенает,
Такому предпочтен, кто столько лет страдает.
«О, призри, Купидон, на страсть своих рабов,
Прийми от зависти, прийми под свой покров!
Иль весь от корени исторгни жар любовный,
Иль пламень зажигай в сердцах обеих ровный!
Я, кой точнее всех закон твой наблюдал,
Я с радостей высот в печалей тартар пат.
Сей верность крепкая достойна ли награды?
Достойна ль сей тоски, сей грусти и досады ?
Утехи прежние, о браке чужем слух,
Соединясь в уме, мой снова мучат дух!
Лишение моей дражайшей представляют,
И в сердце мне опять Геенну воспаляют.
Ах, сжалься, Купидон! Сей пламень утоли,
И мучить грудь мою ты больше не вели!
Чтоб прелесть чувствовать, дух больше неспособен,
И в тихом только жить покое лишь удобен.
А ты, совместник мой, счастливый человек
Будь ныне и во весь блаженный жизни век!
Сладчайши те уста лобзай, целуй стократно,
Которых уж мне мед столь пить было приятно!
Покойся с радостью в объятиях ты той,
Что дружно преж сего живала толь со мной.
Любовных ты речей от той послушай верно,
Что ими же меня пленяла пребезмерно.
Живите, в прелестях день всякий проводя,
И брачной ласкою друг друга превсходя.
А я гневно́й во всем судьбине подвергаюсь,
Несчастным ввек, увы! несчастным оставаюсь.
<1757>
227—228. Эпиграммы
1{*}
Калигул не смешон, сколь глупым он ни слыл,
И лошадь что свою судьею учредил.
Смешнее ныне то, ослов что призывают
К советам и за стол почтенно их сажают.
2 {*}
Педрил хоть Библию и церковь презирает,
Однако он пока на всяк день посещает.
Поп думает, к нему грехи его влекут,
И чает, что мольбы усердные спасут.
Но тщетно сей простяк мнит спасть того собою,
Не спа́сенье влечет, но дочь тому виною.
1750-е годы
229—230. Эпитафии
1{*}
Здесь Лелио лежит, от злобы умер он,
И с гордостью душа из тела вышла вон.
Он всуе завсегда за счастием гонялся,
С людьми тщеславием надменными знавался.
2{*}
Лежит тут старый поп, он всё кутью едал!
Доходы все один церковные сбирал.
Он кашей и кутьей так много обожрался,
Что с светом оттого навеки он расстался.
1750-е годы
231. ОДА{*}
Напитай водою ниву,
Чтоб земля плод принесла,
Чтоб уставить жизнь счастливу,
Суетных не множь числа.
Будь ума покорен воле,
Следуй в жизни оной доле,
Что тебе досталась в часть.
Меж степе́ней в свете многих
И богатых и убогих
Делает едина власть.
В чем ты счастье почитаешь,
В том тебе быть может вред.
Часто мучишься, вздыхаешь
Тем, где точных бедствий нет.
Бедность дух твой мучит ныне,
Но не можно ли судьбине
Вдруг тебя обогатить,
Падшего опять восставить,
Обесславленна прославить,
Пышну гордость истребить?
Ты взойди на брег спокойства,
Взор простри на суеты;
Узришь океан нестройства
Душ в страстях утопших ты.
На высокой тот степе́ни
Радостей не видит тени,
Зависть алчет на него.
Гордый духом весь размучен,
Что не так благополучен,
Как себя чтит самого.
Позлащенными стеками