Дронтгеймцы — жители Дронтгейма, одной из северных областей Норвегии.
69. Поэзия древнегреческого лирика Анакреона (ок. 570— 487 до н. э.), воспевавшего любовь, вино, мирную беспечную жизнь, сохранилась в незначительных фрагментах. В 1554 г. А. Этьеном впервые был издан сборник «Анакреонтейи» на древнегреческом языке, состоящий главным образом из подражаний Анакреону, которые долгое время считались его подлинными песнями. Интерес к поэзии Анакреона вызвал в европейских литературах многочисленные стилизации. Первый перевод Анакреона в России принадлежит Антиоху Кантемиру «Анакреонта Тиейца песни» (1736). Позднее появились переводы и подражания анакреонтической поэзии у Ломоносова, Сумарокова, Тредиаковского. Во второй половине XVIII в. до Львова к Анакреону обращались М. Херасков (1755), И. Богданович (1761), И. Дмитриев (1792), И. Виноградов (1792). Львов, освоивший древнегреческий язык еще в 1770-е годы, использовал при переводе Анакреона подстрочное русское переложение, сделанное для него Евгением Булгарисом (1715—1806). Львов также учитывал французские, немецкие и итальянские переводы Анакреона. Выпустив сборник «Стихотворения Анакреона Тийского. Перевел **** ****», кн. 1—3, СПб., 1794, Львов предпослал ему вступительную статью «Жизнь Анакреона Тийского», в которой писал об историческом и художественном качении поэзии Анакреона: «Обыкновенное мнение о свойстве и поведении Анакреона состоит в том только, что он во всю жизнь свою любил, пел вино и пил. Хотя и сие служит некоторою верною порукою за доброе его сердце и веселый нрав, но сего мало и, конечно бы, не довлело составить славу бессмертному сему певцу, ежели бы в сочинениях его рассеянная повсюду приятная филозофия, каждого человека состояние услаждающая, не утвердила оную противу толиких веков в памяти племян различных» (с. IV—V). Стремясь к точной передаче оригинала, Львов перевел Анакреона безрифменным стихом. Сборник анакреонтических стихотворений переводчик посвятил своей жене, Марии Алексеевне Львовой. Почти все оды Анакреона Львов сопроводил примечаниями. В них он поясняет античные реалии, метрические особенности древнегреческого подлинника, сообщает об имеющихся переводах Анакреона на различные европейские языки и т. д. Часть комментария Львова — в основном та, где речь идет об античных реалиях или отступлениях от оригинала, используется ниже в соответствующих примечаниях. Из анакреонтического сборника Львова отобраны стихотворения, наиболее интересные в художественном отношении.
Ода I. Анакреон, кн. 1, с. 5.
Я петь хочу Атридов. «Под именем их Анакреон разумеет войну Троянскую» (примеч. Львова, с. 66).
Хочу о Кадме петь. «Анакреон же здесь, по мнению многих, разумеет войну Фивскую или же, быть может, собственную повесть Кадма, в баснословии столь знаменитую» (примеч. Львова, с. 66).
Ода II. Анакреон, кн. 1, с. 7.
А мужество мужчинам. Львов заменяет словом «мужество» слово «благоразумие», данное в подстрочнике Булгариса, объясняя это следующим образом: «Как русскому объявить войну лучшей части света, отказав ей ... дар благоразумия!» (примеч. Львова, с. 67).
Ода III. Анакреон, кн. 1, с. 9.
Как Воота под рукой Знак Арктоса обращался. Речь идет о моменте прохождения созвездия Воота мимо созвездия Большой Медведицы (по-гречески Арктос), что означает наступление полуночи.
Прямо в сердце он меня. «В греческом сказано «прямо в печенку». Древние полагали, что престол любви должен быть в печенке. В последующие времена переместили оный в сердце. А в наш просвещенный век многие думают, что любовь в уме...» (примеч. Львова, с. 70).
Лук еще мой не испорчен, Сердце он пронзил твое. «Редкому грамотному неизвестен славный красотами своими перевод г. Ломоносова оды сей, после которого не надобно бы, кажется, никому с высоким его талантом входить в поприще; но он <Ломоносов>, переводя в стихах с рифмами (которых в греческом нет), принужден был для того во многих иногда местах отступить от подлинника. Я же, не будучи рифмою одержим, должен был сделать верный только перевод мыслей Анакреоновых, стараясь ничего не пропустить и не смея ничего прибавить» (примеч. Львова, с. 70—71). Перевод Ломоносова этой анакреонтической оды («Ночною темнотою...») стал распространенным романсом в XVIII в.
Ода IV. Анакреон, кн. 1, с. 13.
Я на лотовых листах. «Лотом называют род кустарника цветного и благовонного» (примеч. Львова, с. 73).
И на ветвях мирты лежа. «Древние обычай имели делать себе из разных трав постели» (примеч. Львова, с. 73).
К вечным мертвых хороводам. «Анакреон здесь разумеет про хороводы блаженных душ в полях Елисейских. В Плутархе есть отрывок оды Пиндаровой, в которой сказано, что «в полях Елисейских иные забавляются верховою ездою, другие игрою в шашки, а третьи на музикийских орудиях». То веселому стихотворцу простительно было покойников и танцевать заставить» (примеч. Львова, с. 73—74).
Ода V. Анакреон, кн. 1, с. 17.
Я под песни воспляшу. «Плясание составляло часть духовного обряда языческого богослужения. Мужчины и женщины плясали вокруг священных истуканов» (примеч. Львова, с. 75).
Ода VIII. Анакреон, кн. 1, с. 23.
Ода X. Анакреон, кн. 1, с. 31.
Дорическим языком — дорическим диалектом древнегреческого языка, бытовавшим на полуострове Пелопоннес, в южной части Греции.
Прекрасный сопостельник. «Слово сие «сопостельник» ни на каком европейском языке, кроме русского, переведено быть не могло» (примеч. Львова, с. 82).
Ода XI. Анакреон, кн. 1, с. 33.
Ода XX. Анакреон, кн. 1, с. 55.
Фригийская страна — страна в северо-западной части Малой Азии.
Иль твоими б я желал Быть сандалами, о дева! «Сандалии были древняя обувь, состоявшая из одной подошвы, лентами наподобие наших обор к ноге прикрепляемая» (примеч. Львова, с. 87).
Ода XXIII. Анакреон, кн. 2, с. 99.
На что вздыхать, тужить. «В греческом сказано: «Зачем же заблуждаться в сей жизни». Литеральный перевод на русском языке сего наречия не изобразил бы, мне кажется, мысли Анакреоновой, клонящейся к тому, по смыслу автора, что зачем нам и заниматься делами, которые, по мнению его, для того только бесполезны, что жизни продолжить не могут» (примеч. Львова, с. 167—168).
Ода XXVI. Анакреон, кн. 2, с. 107.
Крезус — Крез, см. примеч. 13.
Ода XXVIII. Анакреон, кн. 2, с. 111. В примечаниях к оде Львов писал «Сию прекрасную оду, служившую в разных языках подлинником для множества неудачных подражаний, переводил и наш северный Орфей Ломоносов с отменными и его только таланту свойственными красотами, делающими и подражательные его творения действительным подлинником. Он во многих местах отступил, инде прибавил по причине той, что писал стихами с рифмами; и между его и моим переводом выходит только та, по мнению моему, разница, что мой перевод к подлиннику ближе, а его лучше» (с. 171).
В художестве изящном, Коим Родос процветал. Имеется в виду остров Родос в Эгейском море, славившийся в III—II вв. до н. э. своими художниками, которые раскрашивали восковые фигуры.
Ода XXXIII. Анакреон, кн. 2, с. 133. Ода сопровождалась следующим примеч. Львова: «Анакреон в сей оде, завидуя ласточке, весьма замысловато любовь, постоянную и единственную его страсть, помещает в сердце своем и тонкою аллегориею изображает, что постоянен он к одной только страсти, а не к предметам оной» (с. 175—176).
Ода XXXVI. Анакреон, кн. 2, с. 141.
Ода ХL. Анакреон, кн. 2, с. 151.
Вскрикнул, вспорхнул, побежал. «Казалося бы, нельзя бежать телу летящему, которое вспорхнуло; но, мне кажется, есть тут некоторая местная красота, изображающая, во-первых, близость находящейся от Купидона матери его и ребяческий страх самого Купидона, бегущего и машущего крылами, подобно тяжелой птице, небольшое расстояние пробегающей» (примеч. Львова, с. 186).
Ода ХLIII. Анакреон, кн. 2, с. 161. В примеч. к оде Львов пишет: «Ода сия всегда мне в мысли представляет чувствительного человека, обрадованного новым голосом весны, которой впечатлении умел он ощутить и свойственным действию языком изобразить сердце, отверстое на прелести природы» (с. 194).
Выпив капельку росы. «Полагают, что кузнечики одною только росою питаются» (примеч. Львова, с. 190).
Ода ХLIV. Анакреон, кн. 2, с. 165. Львов невысоко оценивал достоинства этой оды, замечая, что «не мог дорыться сих таинственных красот, которые бы равняли ее со многими прочими одами Анакреона. Тут кроме тонкого замысла, Которым сей стихотворец толкует событие своего сна, ничего я не вижу» (примеч. Львова, с. 195).
Несмотря, что на прекрасных Был ее ногах свинец. «Свинцовые колодки на Купидоне ни для живописца, ни для аллегории ничего мне не представляют. Мы привыкли видеть любовь с крыльями и легкую, а не людей влюбленных, которые на крыльях от любви бегут» (примеч. Львова, с. 196).
Ода LV. Анакреон, кн. 3, с. 231.
А парфянина по шапке. Высокие остроконечные шапки были характерной деталью одежды парфян, живших в Парфии, государстве Западной Азии (III в. до н. э.— III в. н. э.).
По сердечной легкой метке. «Анакреон ни мало ни много как горячим железом и только с тою разницею противу лошадей, что не на ляжке, а на сердце заклеймил любовников. Это немножко грубовато бы казалось для Анакреона, да и больно; но он носил до 85 лет сие тавро. Степень жару впечатления сего ему должна быть известна, и спорить против него кто осмелится?» (примеч. Львова, с. 272—273).
Ода LVI. Анакреон, кн. 3, с. 233.
Ода LVII. Анакреон, кн. 3, с. 235.
Дай, мальчик, мне хлебнуть! «Хлебнуть у нас иногда не то одно значит, чтобы отведать, но «хлебнуть через край» так, как Анакреон и просит; потому что он говорит по-своему „Я пить хочу глотками"» (примеч. Львова, с 273).
Ода LХ. Анакреон, кн. 3, с. 241.
Фракия — древняя страна на Балканском полуострове (между Эгейским морем и Балканами).