– Хог! Не кипятил он… Все колено в умывальнике чаем засорил, – бросил из подсобки поденщик из «Северных зорь».
– Не твое дело! – горячился Вадим. – Лучше сбегай кочергу добудь. Мою, наверно, кто-то из пассажиров прихватил. Была ведь!
Парень вышел из подсобки и скрылся в тамбуре. Сейчас принесет кочергу – украдет в каком-нибудь бесхозном вагоне…
– А где куртка? В чем я буду чай разносить? – не смирялся Елизар.
– В майке! Пижон. Вот куртка, – Вадим извлек из сундука свежую, склеенную крахмалом белую куртку официанта.
Санитарный врач, как правило, обращает внимание на куртку. И наказывает проводника, если куртка имеет такой парадный вид – значит, чай разносится без куртки, нарушаются правила.
– Что, санитар не ходил? – Елизар провел ладонью по прохладной белизне куртки.
– Ходил, – с веселой злостью ответил Вадим. – Дал треху – ходил мимо.
– Санитар у нас неподкупный, – укорил Елизар.
– Неподкупный. В соседнем вагоне без унитаза катаются, ко мне бегают… Кто выпустил вагон, если не он, твой неподкупный? – ехидно поставил вопрос Вадим.
– Чей же интерес? Проводника, что ли? Без унитаза ехать, скажешь тоже, – усмехнулся Елизар.
– А то, – ответил Вадим. – Он, хитрец, в туалетах ящики с помидорами вез, на перекупку. А я его пассажиров обслуживал. В туалетах двойная нагрузка.
– И что? – Елизару подумалось о том, что это сейчас вагон Магды. Вот так номер!
– А ничего! Говорит, на машину деньги собирает. Теперь купит, помидоры по червонцу на рынке. Шутка, два туалета помидор привез.
Тем временем расторопный поденщик приволок кочергу. Елизар принялся пересчитывать подстаканники.
Тетка все не теряла надежды отведать витаминов. Зябко поеживаясь, она просунула палец между досками ящика, трогая тугой помидор.
– Может, запремся в купе? – подмигнула она патлатому Вадиму. – Дело короткое.
– Тю! – Вадим мусолил мятые рублевки, что горстью извлек из кармана. – С тобой запрешься, век на докторов придется работать… Вон запрись с этим, – Вадим кивнул на поденщика-стаканомоя.
– Ну-ну! – вдруг обиделся тот. – Кого ты ко мне прислоняешь, подметала? Хочешь, чтобы и я квалификацию потерял, да?
– Свою квалификацию ты и так растерял. Диван от полки не отличишь. Заждались, небось, вагончики столяра. А он вот где – стаканы перебирает.
Елизар скосил глаза на парня в брезентовой робе и вздохнул со значением. Вот почему в коридоре вагона валяется холщовый мешок с инструментом. Оказывается, его владелец не из синей роты привокзальных умельцев, а столяр вагонного участка.
– Ты что это меня укоряешь-то? – заполошил по-бабьи парень.
– И не стыдно тебе, брат? – негромко оборвал Елизар.
– Может, у меня дырка? Может, состав мой не подали?!
– Как же! Не подали… Прошлый раз я ждал столяра да и отправился с поломкой на шесть суток. А он, выходит, в это время живую деньгу сшибал. Да что же это такое, а?! – Елизар чувствовал, как в нем просыпается обида. С чего бы так, вроде и не его вагон сейчас томится в ожидании столяра. Он давно обратил внимание, что стынут пальцы, когда просыпается обида. С этого и начиналось. А потом ударяло в голову, глаза застило. Невменяемым делался. На что угодно мог пойти. Никакая злость так не выворачивала нутро, как обида… Он отстранил ладонью подстаканники, шагнул в коридор, приподнял с пола холщовую сумку и швырнул ее в окно. Парень обомлел. В следующее мгновенье он метнулся к Елизару. Лишь сноровка патлатого предотвратила потасовку.
– Тиха-а! – встрял он между столяром и Елизаром. – Драк мне тут не хватало. Насмотрелся за дорогу… На! Выметайся! – И он протянул столяру несколько влажных бумажек.
Парень принял и пересчитал.
– Мало! – объявил столяр и протянул деньги обратно.
– Чего?! А бутылка? – обиделся проводник.
– Хо! Едва на донышке плескалось. Так это ж за встречу! – настаивал столяр.
– Тоже мне родственник, – усмехнулся Вадим. – Нет у меня ничего, все ревизоры вытряхнули.
– Ладно. Я тебе еще наработаю, – пригрозил столяр от двери. – И тебе, активист! – Он мазнул взглядом по физиономии Елизара и исчез в тамбуре.
– А где тетка? – удивился проводник и крикнул в глубь вагона: – Тетка! Жива, нет?! Ушла… И помидоры прихватила. От стерва!
В прорехе, что образовалась на месте сдвинутой боковой дощечки ящика, явно недоставало нескольких помидоров. А один, оброненный, сиротливо валялся на мокром, только что прибранном столике.
– Если от многого взять немножко, это не воровство, а дележка, – покорно заключил патлатый Вадим и, вернув помидорину в ящик, укрепил дощечку. – Скорей подписывай маршрутку, сменщик. Совесть имей, с ног валюсь, которую ночь не сплю.
– Так и не спишь, – ворчливо протянул Елизар. – Как катался-то? Поделись, – он достал ручку и расправил мятый маршрутный лист.
– Катался, как на метле, – воодушевился Вадим. – Туда вообще ни одного ревизора. Обратно – только в Минводах сели. Пришел человек из штабного, собрал милостыню, на том и закончилось.
– В Минеральных Водах? – недоверчиво хмыкнул Елизар. – Там ребята строгие.
– Может, и бугор спонтярил. Дополнительный налог решил собрать.
– А кто у вас бригадир?
– Михайлов.
– Долгоносик? Он может… Шел бы ты от него.
– С лета я работаю, еще не огляделся.
– С институтскими пришел?
– Угадал.
– Далеко пойдешь, хваткий, – непонятно усмехнулся Елизар. – Думал, ты уже не один год катаешься, все тайны познал.
– Научили. В студенческой бригаде. Пришли мы на дорогу ясноглазые, а ушли хмельные, понял? Одна даже и дите с собой прихватила… Вот я и решил покататься год-два, прибарахлиться, чтобы и в институте учиться не стыдно было. А то бегаешь в бумажных джинсах весь год – наука в голову не лезет.
– Такой хваткий, и не лезет. Наша-то наука сразу полезла, – и, помолчав, Елизар добавил: – Теперь ее никаким колом из тебя не выбить.
– По себе знаешь?
Елизар сдержался.
– Как же тебя, свежака, на южное направление поставили? И в одно лицо!
– Есть способ, есть способ, – осклабился Вадим. – Научить? – он достал с антресолей припрятанную бутылку. – Ну? Как принято: за встречу-расставание?
Елизар избегал возлияний до главной посадки. Не то что некоторые: зальют зенки и при посадке билет разглядеть не могут. Но искушение Елизар испытывал – не идол же он деревянный. Возможно, так бы ему и не совладать с собой, но в этот момент дверь распахнулась, в коридор вбежала Магда. Темные ее волосы рассыпались по спине, глаза в гневе косили еще сильнее.
– Ну?! Это ж надо… Два часа до отправления, а вагон сняли с маршрута. Другой дают под оборудование.
– Кто снял? – растерялся Елизар. – Санитар? Из-за туалетов?
– Если бы! По ходам забраковали!
Елизар заохал. Хорошенькое дело – оборудовать вагон за два часа до отправления…
– Как же ты его приняла-то, такой вагон?! – Елизар со значением постучал согнутым пальцем по собственному лбу.
– Не приняла я его, не подписала маршрутку, – отмахнулась Магда. – Но ехать-то мне.
И она рассказала о том, что стервец проводник пытался ей всучить вагон не в санитарной норме. Правда, беда не беда – баки в туалетах текли. Она вентиль затянула, исправила.
– От паразит, а мне плакался, пассажиров направлял! – возмутился Вадим. – Думаю, ладно, пусть помидоры свои везет, раз санитар глаза на это закрыл, выпустил вагон в маршрут…
Елизар выразительно оглядел Вадима, тот умолк.
– А тут заявился слесарь-вагонник и браканул по ходам, – продолжала Магда. – Сообщил диспетчеру… Не слышали? По радио на весь парк, – она посмотрела на бутылку, которую выставил Вадим, перевела взгляд на Елизара.
Тот суетливо сунул руки в карманы, шмыгнул носом.
– Ко-о-гда они еще найдут новый вагон тебе, – виновато пробормотал Елизар. – Ищи-свищи… И раздеть-одеть вагон дело не быстрое…
– А вот парень нам поможет. Поможешь, парень? – Магда стрельнула глазами в Вадима.
Лицо Вадима одеревенело, словно его посадили в зубоврачебное кресло. Не задержись он на эти разнесчастные три минуты со своей бутылкой, гулять бы ему вольным казаком.
– Сами, сами! – Вадим вскочил на ноги. – Трое суток я не спал. Ни секунды больше в этом сарае. Или я его подожгу. – Одной рукой он сгреб ящик с помидорами, второй подхватил чемодан – и был таков…
Магда сунула голову в окно и резко, по-мальчишески свистнула.
– Его перевели к нам из сумасшедшего дома! Ты посмотри, как он бежит! – и, еще раз свистнув, спохватилась – надо действовать.
Первым делом необходимо перетащить все матрацы и одеяла…
Елизар завел колун под дверь, чтобы свободней было бегать из вагона в вагон, руки-то заняты. Матрацы на вид только послушные, а когда пытаешься их обхватить руками, беда просто. Одни ничего, смирные, другие все норовят развернуть свое душное тело, хлестнуть по ногам. И цепляются за каждую зацепку, особенно в тамбуре. Попробуй побегай с такими, перенеси почти сорок штук! С одеялами полегче: горкой сложишь да гляди, знай, под ноги.
– Равномерно раскидывай по купе, равномерно, – задыхаясь от бега, советовала Магда.
Да Елизар и сам знал, что тут куда попало не свалишь, – потом, когда надо будет затаскивать обратно в новый вагон, скажется самая малая неаккуратность…
Прошло то время, когда на путях отстоя ждали своего часа подменные вагоны при полной экипировке. И не надо было устраивать великого переселения. Да проводники и сами виноваты. Бывало, за какой-нибудь проступок переведут проводника в охрану запасных вагонов на месяц-два, а он и рад наказанию. Метнется на вокзал, где народу кутерьма непроглядная. Потолкается, поползает между тюками и чемоданами, – глядишь, возвращается в охраняемый вагон. Да не один: целая ватага с ним из тех, кому не досталось места в гостинице. Загонит их в купе, спите-ночуйте. С каждого по рублику, а то и два, если с предоставлением простыни и наволочки, за сервис, значит. Вот и собирает с вагона до полусотни в ночь. А такой вагон у него под охраной не один. Утром подметет-приберет, сильно мятую простыню водичкой спрыснет, под матрац подложит – она и разгладится для следующего постояльца… Все шло гладко, пока какой-то стервец с пьяных глаз пожар не устроил; вагон спалил сигаретой. А много ли вагону надо: пластик да поролон. Как свеча, растаял за двенадцать минут до самых ходовых тележек. Хорошо еще не в сцепке стоял. Полыхал, как пионерский костер. Кто в чем был, повыскакивали на мороз, двое, правда, не успели, угорели. Суд был, засудили проводника и ближайшее начальство, что сквозь пальцы глядело на заработки ночные, не без корысти, видно. Ну, сгоряча и отменили экипировку подменных вагонов. С тех пор и бегают проводники, как ошалелые, перетаскивают съемное имущество, если вдруг вагон браканут…