Коммунист взведет курок.
По тропинке, на овражьей
Укокошит под шумок.
Эх, доля-неволя,
Глухая тюрьма!
Станция РузаевкаДо25 апреля1921 года
Сергей Есенин по пути в Ташкент останавливался в Рузаевке. Старожилы города Саранска и станции Рузаевка телеграфисты Валентин Григорьевич Ермолаев, Алексей Андреевич Абакумов, парикмахеры Александр Николаевич Котлов, Владимир Петровича Соколова, слесарь Владимир Сергеевич Корнилов, машинист Иван Алексеевич Чубуков хорошо помнили об однодневном пребывании С. Есенина в Рузаевке. Их воспоминания записал в 50-60-е годы есенинолюб А.А. Котлов. В изданной брошюре «Есенин и Мордовия» он писал: «Прибывший поезд дальше должен был следовать на Пензу. Но пензенская ветка с сильным подъемом. Поэтому, видимо, служебный вагон отцепили и поставили в тупик у товарной конторы, а поезд проследовал своим путем с помощью толкача на Пензу. Служащий товарной конторы Сергей Федорович Обухов, часто бывавший перед этим в Москве, узнал среди вышедших из вагона Сергея Есенина. Он-то и сообщил на вокзале, что в Рузаевке известный поэт. Рассказывали, что поэт побывал в депо, на вокзале, в телеграфе отправил в Москву телеграмму, охотно вступал в разговоры с местными жителями, рабочими и служащими, интересовался событиями в Рузаевке в революцию 1905 года, местами, где бывал Пугачев… Вечером того же дня вагон Есенина был прицеплен к поезду, который следовал по сызранской дороге в Самару» (15).
Имеются и другие свидетельства, подтверждающие пребывание С.Есенина в Рузаевке, которые А.А. Котлов привел в своей брошюре «Есенин и Мордовия»: « В феврале 1936 г. во время встречи с читателями г. Саранска П.В. Орешин рассказывал: «Есенин мне много рассказывал о своей жизни, о своих планах. Но о специальных поездах в Пензу или Саранск я не слышал от него. Но вот в Рузаевке, я точно знаю, Сергей бывал. Не раз он мне рассказывал о своей поездке в Ташкент, о том, как эта поездка утомила его своей медлительностью: от Москвы до Самары поезд тащился почти неделю. А в самой Самаре его вагон простоял три дня. Вспоминал он и остановку в Рузаевке». Спустя десять лет после этого рассказа Петра Васильевича Орешина мы посетили село Константиново и навестили мать поэта Татьяну Федоровну Есенину. Услышав, что мы из Саранска, который находится рядом с большой станцией Рузаевка, она оживилась: «О Рузаевке я слышала.. Давно, еще при жизни Сережи, с этой станции у нас жил один паренек из беспризорных. Приехал он с запиской от Сережи. Просил его приютить. Вот и жил, как свой…» (15).
Поездка в Пензу не удалась, хотя Г. Колобов хотел навестить и показать С. Есенину свой родной город. Из Пензы был родом и Анатолий Мариенгоф. По их рассказам С. Есенин мог представить общую картину города. Пенза была основана в 1666 году. Первоначально это был деревянный острог с небольшими посадами среди проживавших в крае мордвы и мещеряков. Жители Пензы были участниками многих исторических событий. В 1670 году острог был взят полками Степана Разина, а в 1774 году в городе побывали казаки Емельяна Пугачева. С ХVIII века Пензу определили главным городом Пензенского наместничества, затем центром Пензенской губернии. С конца ХIХ века Пенза становится важной железнодорожной станцией Сызрано-Вяземской железной дороги. От нее идут две ветви – до станции Рузаевка Московско-Казанской железной дороги и до станции Сердобск Рязано-Уральского направления. Город стоит на вершине и склонах довольно высокой горы и на окружающих ее равнинах. Здесь река Пенза впадает в Суру, берега правых притоков которой покрыты лесом, а левые – безлесны. На реке Сура стоит пристань, к которой причаливали до революции речные суда купцов, привозившие на городскую ярмарку хлеб и различные товары. После революции и гражданской войны в Пензе была такая же ситуация, как и в других городах России.
По техническим причинам поездка в Пензу отодвигалась на будущее, но название города нашло свое место в «Пугачеве». В поэме упоминание Пензы и домика на реке Сура было творческим отражением разговоров с Г. Колобовым о его родных местах. В поэме есть сцена, когда в далеких оренбургских степях казак Бурнов вспоминает, что у него в Пензенской губернии есть свой дом. Если обратиться к историческим документам, то окажется, что Иван Бурнов был родом из яицких казаков, а не пензенским жителем, которым никогда не был. Атаман Творогов, подговаривавший казаков к измене Пугачеву, обращается к Бурнову с напоминанием, что если не выдать властям Емельяна Пугачева, судьба которого уже предрешена, то придется расстаться всем с собственной жизнью. Играя на тонких чувствах жизнелюбия, он среди аргументов ссылается на любовь человека к родной земле, родному жилищу, родной семье:
Только раз ведь живем мы, только раз!
Только раз светит юность, как месяц в родной губернии.
Слушай, слушай, есть дом у тебя на Суре,
Там в окно твое тополь стучится багряными листьями,
Словно хочет сказать он хозяину в хмурой октябрьской поре,
Что изранила его осень холодными ветками выстрелами.
Как же сможешь ты тополю помочь?
Чем залечишь ты его деревянные раны?
Против таких доводов Бурнову было трудно устоять, и он соглашается примкнуть к изменникам.
Прибытие в Самару26 или 27апреля1921 года
Переезд через Волгу не взволновал Есенина, об этом он ничего не сообщал в письме Анатолию Мариенгофу из Самары. Возможно, что поезд проезжал мост через реку ночью.
Дата приезда С. Есенина в Самару устанавливается на основании данных в письме Б. Мариенгофу. Известно точно, что 5 мая в гостях у Есенина был профессор С.Д. Балухатый. Есенин закончил писать письмо за четыре дня до встречи с профессором, сообщая другу в начале мая: «Прошло еще 4 дня с тех пор, как я написал тебе письмо, а мы еще в Самаре». Но в начале письма Есенин писал: «Сейчас сижу в вагоне и ровно третий день смотрю из окна на проклятую Самару». От точно установленной даты, то есть встречи Есенина с самарским профессором, приезд в Самару, таким образом, разделяет время около семи-восьми суток. Это позволяет делать вывод, что поезд на вокзал Самары прибыл 26 -27 апреля 1921 года (16).
Город Самара расположен на высоком левом берегу Волги, там, где впадает река Самара. Город основан в 1586 году. В ХVI-ХVII веках это место привлекало тех, кто искал вольницу и бежал от власти помещиков и других притеснителей. Особенно много беглых оседало в Самарской Луке, где образовывались вольные товарищества. Размещались в густых лесах вдоль Волги и в глубоких естественных пещерах, откуда было удобно наблюдать за проходящими купеческими судами, чтобы совершать на них налеты с целью грабежа и наживы. Город-крепость Самара и был сооружен в ХVI веке как раз для защиты купеческих караванов от разбойников. Город быстро разрастался, стал известным торговым центром в Среднем Поволжье, важным портом на Волге и крупным железнодорожным узлом, так как отсюда шли поезда в Сызрань, Уфу и Оренбург.
Традиции вольнолюбия в Самаре сохранялись долго. Самарские жители участвовали в восстаниях Степана Разина, Емельяна Пугачева. После провозглашения Советской власти, летом 1918 года город захватили белогвардейцы, которые были выбиты регулярными частями Красной Армии. В 1921 году в Самаре решались те же сложные вопросы ликвидации последствий гражданской войны, как и в других городах России.
Остановка в Самаре для С. Есенина и его спутников затянулась. Дальнейшее следование специального вагона зависело от многих причин. Необходимо было ждать попутного поезда, но когда это случится – никто не знал. Из-за этой неопределенности не разрешалось покидать территорию вокзала, чтобы не отстать от поезда. Отсиживались, в основном, в вагоне. «Климат здесь почему-то в этот год холоднее, чем у нас, - писал в Москву С. Есенин. - Кой-где даже есть еще снег! – Так что голым я пока не хожу и сплю, покрываясь шубой» (VI, 120).
С. Есенин начал писать письмо А.Б. Мариенгофу, в котором сообщал о своем не очень радостном пребывании в Самаре. Жаловался на дороговизну и плохое обеспечение продуктами питания: «Милый Толя! Привет тебе и целование. Сейчас сижу в вагоне и ровно третий день смотрю из окна на проклятую Самару и не пойму никак, действительно ли я ощущаю все это или читаю «Мертвые души» с «Ревизором»…. Лева сидит хмурый и спрашивает меня чуть ли не по пяти раз в день о том, съел бы я сейчас тарелку борща малороссийского? …Итак, мой друг, часто вспоминаем тебя, нашу милую Эмилию и опять, ОПмТЬ, возвращаемся к тому же: «Как ты думаешь, Сережа, а что теперь кушает наш Ваня?» В общем, поездка очень славная! Я и всегда говорил себе, что проехаться не мешает, особенно в такое время, когда масло в Москве 16-17, а здесь 25-30. Это, во-первых, экономно, а во-вторых, но во-вторых, Ваня (слышу, Лева за стеной посылает Гришку к священной матери), это на второе у нас полагается» (VI, 120-121). По деликатным причинам С. Есенин вместо нецензурной лексики использует сокращение ОПмТЬ. Авторская графика этого слова, по мнению комментаторов текста письма, подчеркивает его эвфемистический смысл, раскрываемый ниже в этом же письме (ср. «…Лева за стеной посылает Гришку к священной матери») (VI, 488). Не должно удивлять и обращение Есенина к Анатолию Мариенгофу по имени-прозвищу Ваня. У имажинистов прозвища были употребительны. В кругу друзей Мариенгофа звали «Рыжим» и «Ваней длинным» (17).
Критика имажинистов
Начало мая1921 года
Во время прогулки по перрону С. Есенин прочитал в стенгазете заметку об имажинистах. В письме А. Мариенгофу докладывал: «Сегодня с тоски, то есть с радости, вышел на платформу, подхожу к стенной газете и зрю, как самарское лито кроет имажинистов. Я даже не думал, что мы здесь в такой моде. От неожиданности у меня в руках даже палка выросла, но за это, мой друг, тебя надо бить по морде» (VI, с. 122). Пока не удалось выяснить содержание прочитанной С. Есениным заметки, но судя по его реакции, отзыв был критически направлен против имажинистов. Возможно, что подобная отрицательная оценка имажинизма была откликом на публикацию 14 апреля 1921 года в газете «Известия ВЦИК» гневного письма наркома А.В. Луначарского, в котором говорилось: «Довольно давно уже я согласился быть почетным председателем Всероссийского союза поэтов, но только совсем недавно смог познакомиться с некоторыми книгами, выпускаемыми членами этого союза. Между прочим, с «Золотым кипятком» Есенина, Мариенгофа и Шершеневича. Как эти книги, так и все другие, выпущенные за последнее время так называемыми имажинистами, при несомненной талантливости авторов, представляют собой злостное н