адругательство и над собственным дарованием, и над человечеством, и над современной Россией. (…). Так как союз поэтов не протестовал против этого проституирования таланта, вываленного в зловонной грязи, то я настоящим публично заявляю, что звание председателя Всероссийского союза поэтов я с себя слагаю» (18).
Сборник «Золотой кипяток» был напечатан издательством «Имажинисты» во 2-ой Государственной типографии в январе 1921 года. В нем были опубликованы произведения трех авторов. С. Есенин был представлен стихотворением «Исповедь хулигана», А. Мариенгоф - поэмой «Развратничаю с вдохновением», а В. Шершеневич - поэмой «Перемирье с машинами». Отзываясь отрицательно о сборнике «Золотой кипяток», А.В. Луначарский, к сожалению, не увидел никакого различия между включенными в него произведениями, очень непохожих по стилю и содержанию. Он обвинил всех троих поэтов в том, что они «как бы нарочно стараются опаскудить свои таланты». Наиболее уязвимой для критики было произведение А. Мариенгофа «Развратничаю с вдохновением». В поэме автор, подчиняясь нахлынувшему на него «развратному вдохновению», через систему образов, представленных хаотично в тексте, поведал о своем рождении и творчестве, цинично высмеивая чувство любви, чрезмерно подчеркивая свою оригинальность и необычность, патетически провозглашая:
Люди, слушайте клятву, что речет язык:
Отныне и вовеки не склоню над женщиной мудрого лба
Ибо:
Это самая скучная из всех прочитанных мною книг.
Вадим Шершеневич в поэме «Перемирье с машинами» затронул важную для того времени индустриальную тему, лирически воспевая стальную суровость заводских корпусов, но неожиданно приходит к очень сомнительным выводам об отношении поэта к этой реальности:
Слушайте, люди: раковины ушей упруго
Растяните в зевоте сплошной:
Я пришел совершить свои ласки супруга
С заводской машиной стальной!
На этом фоне произведение С. Есенина воспринимается совершенно по-иному. В нем отчетливо прослеживается главная тема - тема любви к родине. «Я люблю родину, я очень люблю родину!» - восклицает поэт. С горечью С. Есенин замечает, что в этой любви больше боли и отчаяния, чем радости. «Бедные, бедные крестьяне!» - приходит поэт к выводу о жизни селян, обделенных житейскими радостями. Драматизм повествования усиливается за счет рассказа о своем творческом пути, глубокими корнями уходящего в крестьянский мир. В своей исповеди С. Есенин четко видит свое предназначение поэта в роли защитника обездоленных и униженных.
Я пришел, как суровый мастер,
Воспеть и прославить крыс,
Башка моя, словно август,
Льется бурливых волос вином,
Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывем.
Смысл слова «хулиган», которое было вынесено в заглавие поэмы, необходимо понимать как синоним слова «защитник». Кто это поймет, тот может по-иному оценивать встречающуюся в тексте грубоватую лексику. Если же все внимание уделить только этой лексике, явно не ласкающей слуха, то смысл маленькой поэмы С. Есенина теряет четкие очертания. Жаль, что этого не заметил А.В. Луначарский, а его оценка нашла сторонников не только в столице, но и на периферии.
Литературный вечер.Самара в «Пугачеве»
3 мая1921 года
Прочитанная заметка об имажинистах в стенгазете подтолкнула С. Есенина к поискам автора написанного. Ему удалось познакомиться с самарским жителем Сергеем Николаевичем Любимовым и другими местными ценителями поэзии. По их предложению С. Есенин выступил на литературном вечере в Клубе железнодорожников. По завершении встречи поэт подарил устроителю вечера С. Любимову свою книгу «Исповедь хулигана» (М., «Имажинисты»,1921) с дарственной надписью: «Сереже Любимову. В знак приятного знакомства. Сережа Есенин. 1921 Самара май 3». (VII (1), 140).
С. Есенин продолжает работать над «Пугачевым». Название Самара встречается в тексте поэмы не так часто. Более того, используемый в черновых вариантах топоним Самара в окончательном авторском тексте в некоторых случаях убирается. Когда атаман Зарубин рассказывает о боевых достижениях восставших казаков и крестьян, он в одном из первых вариантов своего монолога перечисляет конкретные города и крепости:
Двадцать крепостей мы забрали у неприятеля,
Двадцать самых тяжелых крепостей.
И в Самаре, и в Пензе и в Саратове
Нас встречали …
При дальнейшей работе над этим монологом С. Есенин заменяет название Пенза на Пермь, Самару на Казань, а затем решает убрать из текста все перечисленные названия городов. Указать в поэме все захваченные крепости было невозможно, да такая задача и не ставилась. Масштабность победного распространения восстания в «Пугачеве» иллюстрируется не перечислением конкретных городов и сел, а представлена более обобщенно. В окончательном варианте это звучит так:
Треть страны уже в наших руках,
Треть страны мы как войско выставили.
Для Есенина Самара была своеобразной границей между Европой и Азией. В поэме «Пугачев» именно от Самары в далекую Монголию бегут калмыки в своих тридцати тысячах кибиток, хотя в предварительных вариантах было указано, что калмыки двинулись «из самарских степей за Чаган»…
Где-то по пути к Самаре Есенин увидел необычного вида ольху. В поэме ольха была представлена как символ - вестник надвигающейся беды, которая ожидает взбунтовавшихся казаков в недалеком будущем. Первоначально дерево-символ поэт хотел разместить на берегу речки Чаган, но передумал и заменил название Чаган на Самару. Об этом дереве-символе в «Пугачеве» казак Шагаев взволнованно рассказывает своим друзьям:
Около Самары с пробитой башкой ольха,
Капая желтым мозгом,
Прихрамывает при дороге.
Словно слепец, от ватаги своей отстав,
С гнусавой и хриплой дрожью
В рваную шапку вороньего гнезда
Просит она на пропитание
У проезжих и у прохожих.
Но никто ей не бросит даже камня.
В испуге крестясь на звезду,
Все считают, что это страшное знамение,
Предвещающее беду.
Что-то будет.
Что-то должно случиться.
Говорят, наступит глад и мор,
По сту раз на лету будет склевывать птица
Желудочное свое серебро.
Этот символ неминуемой беды соотносится не только с эпохой крестьянского восстания Пугачева. Он напоминал читателям о современном бедственном состоянии земли российской после революции и гражданской войны. Эйфория полной свободы и райского благоденствия, которая проявлялась в первые дни после революции, давно сменилась разочарованием из-за неисполнимости мечтаний. Многие в стране столкнулись с удручающей действительностью. Приходилось думать не о благоденствии, а о возможности выжить. Нищета и разруха бросалась в глаза повсеместно.
В Самаре на вокзале и возле него Есенин видел все тех же обездоленных крестьян, бегущих из своих родных мест. Они верили, что там, в Ташкенте или в другом южном городе, они обязательно заработают на хлеб, привезут зерно домой и спасут не только себя, но и своих родных. В повести «Ташкент – город хлебный», созданной в это время, А.Неверов записал разговор крестьян, которые подслушал обездоленный мальчишка Мишка Додонов: «Мужики в углу про Ташкент говорили, упоминали Самаркан. Тоже город, только еще за Ташкентом четыреста верст. Наставил уши Мишка, прислушался. Хлеб очень дешевый в Самаркане, дешевле, чем в Ташкенте. А в самом Ташкенте цены поднимаются, и вывозу нет – отбирают. Если к сартам удариться в сторону от Самаркана, - там совсем чуть не даром. На старые сапоги дают четыре пуда зерном, на новые – шесть. Какая, прости господи, юбка бабья – и на неё полтора-два пуда. Потому что Азия там, фабриков нет, а народ избалованный на разные вещи. Живет, к примеру сарт, у него четыре жены. По юбке – четыре юбки, а чай пьют из котлов. Увидят самовар хороший – двенадцать пудов. Потревожили разговоры хлебные Мишкину голову – защемило, заныло хозяйское сердце» (19, с. 221)… Подобная вера в счастливый исход поездки подпитывала надежду вынужденных переселенцев.
Профессор С. Балухатый
5 мая1921 года
5 мая С. Есенин встретился с профессором Самарского университета С.Д. Балухатым. О встрече сообщил в письме А. Мариенгофу: « Еще через день. Был Балухатый, рассказал очень много интересного. Он собирается в Петербург. Я просил его зайти к тебе. Приюти его, возьми рукописи и дай денег» (
VI, 122).
Балухатый Сергей Дмитриевич ( 1892 – 1945), литературовед и библиограф, родился в Феодосии. В 1912 году закончил с золотой медалью Таганрогскую гимназию. С 1910 года начал публиковать в местной газете путевые заметки, рецензии, статьи на литературные темы. С.Д. Балухатый поступил на Историко-филологический факультет Петербургского университета, который окончил в 1917 году и был оставлен для подготовки к профессорскому званию. Интересовался вопросами русской литературы ХVII-ХVIII вв. Во время обучения в университете С.Д. Балухатый посещал семинарий профессора С.А. Венгерова, увлекался научной библиографией. Был секретарем «Толковой библиографии по истории древнерусской литературы». В 1918 году С.А. Венгеров привлек его на работу в Российскую книжную палату. Во второй половине 20-х годов С.Д. Балухатый возглавлял Библиографический кабинет при Институте истории искусств.
На филологическую подготовку С.Д. Балухатого сильное влияние оказал профессор В.Н. Перетц, известный специалист по истории русской литературы. В 1919 году по предложению профессора, который в это время проживал в Самаре, С.Д. Балухатый переехал в город на Волге. Его избрали профессором нового Самарского государственного университета. Самарский период в жизни С.Д. Балухатого характеризуется изменением его филологической ориентации. Он отходит от истории древнерусской литературы, уделяя больше внимания вопросам теории литературы. Подготовил несколько научных статей о ритмико-синтаксических особенностях русской речи, об опыте стилистического описания стихотворных произведений, о роли ритма в поэзии. В январе 1921 года написал письмо С. Есенину с просьбой оказать помощь в издании своих работ по поэтике. С. Есенин 22 января 1921 года ответил ему, что издательство «Имажинисты» готово опубликовать представленные рукописи на условиях оплаты, которая в три раза выше установленных ставок в государственных издательствах, «при этом половина выплачивается при получении рукописи, а половина после выхода книги» (VI, 118-119). Книги С.Д. Балухатова в издательстве «Имажинисты» не выходили. Профессор мог отказаться от услуг издательства «Имажинисты», так как сдал свои статьи в «Известия Самарского государственного университета», которые были отпечатаны в 1922 году. В 3-й выпуск «Известий» вошли пять научных статей С.Д. Балухатова, которые и были предметом обсуждения при встрече с С. Есениным.