Географическое название Чаган было хорошо известно поэту. В самом начале поэмы «Пугачев» Емельян спрашивает: «Ты ли, ты ли, разбойный Чаган, Приютил дикарей и оборванцев?» Название Чаган у Есенина ассоциировалось с границей, за которой начинается незнакомая ему Азия. В одном из первых вариантов рассказа о бегстве калмыков на восток, поэт назвал Чаган конечным пунктом: «Из самарских степей за Чаган», но в дальнейшем заменил топоним Чаган на географическое название Иргис И это было логично. Река Чаган протекала недалеко от обжитых мест, а Иргис была в далекой Тургайской степи. По рассказам кочевников, река Иргис течет то непрерывно, то плесами, образуя попутно небольшие озера. В верхнем течении реки вода пресная, а потом от солончаков меняет вкус. Дальше за рекой Иргис начинается бесконечная Азия.
Есенину было известно, что там, где широкое устье Чагана бурлит и впадает в реку Яик (так в старину называли реку Урал), находилась крепость Яицкий городок. Здесь произошло крупное сражение восставших казаков с регулярными правительственными войсками. С.Есенин читал в историческом исследовании Н.Ф. Дубровина, что после тяжелого и неудачного для восставших боя с правительственными войсками 3-4 июня 1772 года в 70 верстах от Яицкого городка, 5 июня казаки, опасаясь подкрепления неприятеля, решили переправиться через реку Чаган, чтобы уйти в надежные и безопасные места. Но регулярные войска сумели занять мост через речку , отрезали путь к отступлению и переловили многих беглецов. Отсутствие пушек у пугачевцев не позволило им одержать победу. Именно по этой причине в поэме Караваев объясняет исход неудачного боя:
И если б они у нас были,
То московские полки
Нас не бросали, как рыб, в Чаган.
В черновых набросках первоначально Есенин записал: «Нашей кровью не окрасили бы Чаган», но такое описание его не удовлетворило. Стал рассматривать вариант «Нашими телами не запрудили бы Чаган», но и он не получил авторского одобрения. Слишком натуралистично описывалось событие, а нужна была художественная зарисовка, поэтому в окончательном варианте и появилось сравнение разбитых повстанцев с рыбами.
После Самары С. Есенин сталкивался с многочисленными названиями железнодорожных станций, городов, небольших селений, рек. Некоторые были использованы в поэме. Почти все географические названия в «Пугачеве» были исторически реальными, не вымышленными. Их перечисление создает впечатление масштабности пугачевского восстания. В черновиках и основном тексте поэмы упомянуты 26 имен городов и 15 названий рек и морей, которые встречаются в исторических документах о восстании казаков. Изредка в перечень географических названий поэмы «Пугачев» вклинивались топонимы, которые появились значительно позже описываемых в поэме событий, но не всякий читатель мог обнаружить это несоответствие. В III главе атаман Чумаков объявляет, что «калмыки и башкиры удрали к Аральску в Азию». В действительности же городок Аральск возник в 1905 году во время строительства железной дороги Оренбург-Ташкент. Скорее всего, Есенину название запомнилось как отдаленный ориентир, напоминающий о большом внутреннем Аральском море на азиатских просторах.
Не было и исторического топонима Кокшайск, который упоминается в «Пугачеве». Есенин творчески использовал существовавший до революции топоним Царевококшайск, употребив его без первой части «царево», так как время было иное, да и сам город в 1921 году назывался Краснококшайск. Упомянул же его поэт в связи с тем, что здесь был конечный пункт железнодорожной ветки Московско-Казанского направления, указывающий на северные границы территории восстания Пугачева. Поэт остановился на усеченном названии Кокшайск, что органично вписывалось и в текст поэмы и в систему реальных топонимов (21).
Необычна история встречающегося в «Пугачеве» географического названия Джигильды. Придумать Есенин его не мог, но и на географических картах такого названия нет. Тюркское происхождение данного топонима очевидно. Известна железнодорожная станция Джилга, знакомо название горной цепи Джигертау и имя реки Джангильды, впадающей в реку Урал. Есенин эти названия мог услышать в разговорах или повстречал в каком-нибудь справочнике, историческом документе. Поэта привлекло необычное звучание топонима, хотя не исключается и свободная орфографическая запись услышанного географического названия. В поэме Есенин остановился на названии Джигильды для обозначения одной из крайних точек описываемой местности. Емельян Пугачев в четвертой главе говорит:
От песков Джигильды до Алатыря
Эта весть о том,
Что какой-то жестокий поводырь
Мертвую тень императора
Ведет на российскую ширь
Оренбургские встречиДо10 мая1921 года
Следующая остановка поезда была в Оренбурге. В городе более заметны последствия гражданской войны. Время было голодное и холодное. Не хватало продовольствия для населения, не было дров, угля для отопления, свирепствовала эпидемия холеры. На заборах висели желтые листки бумаги с приказом о борьбе с эпидемией. На такой же желтой бумаге печатались и местные газеты «Степная правда» и «Коммунар» В санитарной части Первой Армии издавались небольшим тиражом журналы «Красные зори» и «Санпросвет». В городе действовал кружок пролетарских писателей, который до 1920 года возглавлял П.И. Заякин-Уральский (22). По тем же причинам, что и в Самаре, Есенин не имел возможности официально встретиться с местными поэтами. Поезд мог отправиться в сторону Ташкента в любое время.
На вокзале С. Есенин познакомился с местным художником-краеведом Максимовым В.И. (1894-1958) и художником Кудашевым Н.В. (1889-1968). Они предложили совершить небольшую экскурсию по городу, не уходя далеко от территории железнодорожной станции. Походили по центральной Советской улице, которая до революции назвалась Николаевской, постояли у здания, где останавливался во время своего путешествия по пугачевским местам А.С. Пушкин. Дом был в запущенном состоянии, у властей до него руки не доходили. Доехали на извозчике до Форштадта, казачьего пригорода Оренбурга. В доме Н. Кудашева на улице Карла Маркса, состоялась беседа. Хозяин показал гостю свои художественные зарисовки местных достопримечательностей, в основном пейзажи. Сергей Есенин оставил Н. Кудашеву автограф своего стихотворения, написав на куске ватмана, на котором хозяин дома рисовал акварели (автограф не сохранился). Прощаясь с новыми знакомыми, Есенин стал говорить, что Русь распространилась только до Самары, а дальше уже было азиатское небо, всюду простираются чужие нерусские края. Немного охмелев, стал рассуждать о смысле жизни, о ее скоротечности, о стремлении быстрее делать добрые дела. Когда узнал, что Кудашев Н.В. высаживал в степи семена деревьев, чтобы в будущем на этом месте зашумела роща, Есенин похвалил инициативу и даже пообещал написать на эту тему стихотворение. Но нужно было спешить на вокзал, так как перспектива отстать от своих московских друзей не очень-то прельщала Есенина (23).
Во время небольшого застолья и знакомства с городом С. Есенин пытался уточнить некоторые исторические сведения о восстании Пугачева. Не скрывал, что работает над произведением о крестьянском освободительном движении. О многих интересных событиях из истории края рассказал В.И. Максимов. Во времена Пугачева крепость Оренбург имела овальную форму, была окружена крепостным валом высотой более 3,5 метра и рвом такой же глубины. На валу имелось 10 бастионов и два полубастиона для пушек. Четверо ворот вели из города в разные стороны – Яицкие, Самарские (Чернореченские), Сакмарские и Орские. Оренбург был очень необходим Пугачеву. Захватив город, можно было продвигаться дальше на Москву, пополнив вооружение и набрав новых борцов. Но взять город не удалось, хотя у Пугачева было 3 тысячи человек, 20 орудий и 10 бочек пороха. Все атаки на крепость в октябрьские и ноябрьские холодные дни были неудачными, а когда на помощь осажденному Оренбургу пришли новые правительственные отряды, восставшим ничего не оставалось делать, как снять осаду и отойти от города.
Сергей Есенин очень хотел добраться до Бердска, где была во время крестьянского восстания ставка Емельяна Пугачева, но это невозможно было осуществить из-за ограниченности времени. Его повезли поближе к реке Урал, показали полуразрушенную Георгиевскую церковь, с которой пугачевцы обстреливали Оренбург из пушек. Когда стало не хватать картечи, то решили пушки заряжать пятаками. Из поколения в поколение передавали горожане легенду о том, что во время такого обстрела дети бегали по улицам осажденного города и собирали медные гроши. Забавный, конечно, случай, но Есенин не обратил на него внимания и не использовал в поэме.
Уральский каторжник
До13 мая1921 года
В поэме «Пугачев» несколько раз говорится об осаде Оренбурга, при этом заметная роль отводилась Хлопуше, одному из сподвижников Емельяна Пугачева
Личность Хлопуши вызывала большой интерес у Есенина. Ему посвящена полностью пятая глава поэмы, озаглавленная «Уральский каторжник». С. Есенин создавал не исторический портрет повстанца, а художественный образ, поэтому в поэме переплетаются вымышленные характеристики героя с реальными фактами его биографии. В отличие от других героев в поэме приводятся различные биографические сведения о Хлопуше до его прихода к Пугачеву. С. Есенин хорошо знал подлинную жизнь Хлопуши, насыщенную событиями, описание которых хватило бы не только для небольшой главы, но и для отдельной повести или романа.
Мало кто из участников пугачевского восстания знал истинную биографию Хлопуши. В поэме этот главный герой назван не по имени и фамилии, а только по прозвищу. Почему его прозвали Хлопушей? Каторжник и сам не мог толком объяснить. Возможно, что это прозвище дали ему, когда он работал извозчиком и любил сильно хлопать кнутом. Не исключено, что произошло прозвище от слова «хлопуша» в значении «враль, хвастун», так как Хлопуша любил на судебных процессах, а их было в его жизни несколько, врать, давать лживые показания.