На этот раз Андрейка сразу заметил, что на столике появился новый бог. Он был больше остальных, сидел, поджав под себя ноги, выставив вперёд руку с отставленными двумя пальцами. Между сжатыми пальцами ничего не было, но бог внимательно их рассматривал. Голова его была украшена синим малахаем. Перед новым богом стояла миска с самыми любимыми конфетами. В ней доверху были насыпаны леденцы. Бог, конечно, не обратил на них внимания. Даже леденцы не ест! Андрейка облизнул губы и отвернулся.
— Вот тут седло твоё будет, — сказала бабушка, вешая седло на деревянный крюк, — Тут кровать твою ставить будем, — и показала на свободное место напротив столика с богами.
Андрейка подошёл к столику и провёл пальцем по синему малахаю нового бога. Палец остался чистым: краска к нему не пристала.
— Зачем трогаешь? — прикрикнула бабушка. Но тут же заговорила ласково: — Нельзя бога трогать, сынок. Видишь, главный бог — Будда называется. Бадма дал. Говорит: «Долсон, тебе Будду даю. Никому не даю». Добрый Бадма стал. Завернул бога в шёлковый хадак. Говорит: «Долсон, чаще в дацан езди». Надо Бадме барана привезти, мёду привезти, денег.
— Бабушка, ты купила у хромого Бадмы бога? — спросил Андрейка.
— Даром Будду отдал он, — недовольно ответила бабушка.
— А зачем барана и деньги повезёшь?
— Богам. В дацане богов много. Большой каменный дом стоит. Богов в нём много. Богам много баранины надо. Много мёду надо. Денег надо. У старой Долсон всё есть. Кладовщик ругается. Трудодней много. Хлеба дали, двадцать баранов дали. Куда старой Долсон девать? Сын Арсен не берёт, богам отдавать надо. Поедешь со мной?
— Куда? — спросил Андрейка.
— В дацан поедем.
— А что там делать?
— Богам помолимся. Глаза мои аршаном лечить будем. Шибко хороший аршан. Глазам помогает. Все болезни лечит.
Андрейка сразу встрепенулся:
— Веру Андреевну лечить будем?
— Нельзя. — Бабушка тяжело вздохнула. — Учительница бурятским богам не верит, в дацан не поедет. Беда жалко Веру.
— Жалко! — подтвердил и Андрейка. Но сразу оживился: — А ты попроси аршана. Мы в котелке Вере Андреевне привезём.
— Всё знаешь! — довольно сказала бабушка. — Бадму попросим. Аршан привезём. Веру лечить будем.
Вдруг Андрейка насторожился. Издалека раздавалось: «Ку-ку! Ку-ку!..» Бабушка Долсон тоже прислушалась.
— Э, товарищ Кукушко тебя зовёт.
Андрейка выскочил из юрты и сразу увидел маму Сэсык и ветеринара. Они не спеша шли к юртам, и Андрейка отчётливо слышал весёлое: «Ку-ку! Ку-ку!..» Только тут Андрейка вспомнил всё о Лебеде-Лебеди-не и сорвался с места. Он побежал навстречу матери и дяде Куку, но позади себя услышал Няньку. Андрейка оглянулся: он велел ей караулить юрту, а она бежит с бичом в зубах.
— Н-но! — грозно прикрикнул Андрейка. — Иди на место!
И Нянька пошла. Виновато опустив голову, она вернулась к дверям юрты.
Совсем разбаловалась Нянька без Андрейки. Но ничего, он её научит.
— Ну что, дружочек? — сказал дядя Куку, когда Андрейка поравнялся с ним. — Ты уж, наверное, успел много дел сделать, а мы всё возились с твоим лебедем.
Андрейка тяжело дышал. Да и нога у него вдруг заболела. С тех пор как он сломал ногу на льду, она часто болела, и бегать он теперь уже не мог.
— И ты тоже хромаешь, — сказал участливо дядя Куку. — Это всё после неудачного катания на коньках? Теперь вас тут два инвалида будет — лебедь и ты.
Бабушка Долсон тоже шла им навстречу.
— Сайн, товарищ Кукушко! — приветствовала она ветеринара. — Однако, вылечил ты лебедя, нет ли? — спросила она по-русски.
— Сайн, Долсон Доржиевна! — ответил Кукушке и пожал ей руку. — Я хоть и давно лечу разную скотину и птицу, но не всё сразу вылечишь. Вот, смотрите, что у него в крыле было. — И с этими словами он протянул бабушке Долсон что-то в марле.
Бабушка трясущимися руками развернула марлю и скорбно закачала головой. Андрейке видны были на марле пятна крови.
— Какой-то подлец самодельной картечью стреляет, — сказал Кукушко. — Видите, тут рубленый кусочек свинца и бронзовый шарик. Только никак не пойму, что это такое.
— Ай-я-я! — Бабушка качала головой и вытирала рукой слезящиеся глаза. — Худой человек стрелял!
— Да уж куда хуже, — пробасил ветеринар. — Такая птица красивая, прямо царь-птица! Не знаю, сможет ли она теперь летать…
— Худой человек! — повторила бабушка.
Поздно вечером отец пригнал отару. Он ни за что не согласился отпустить Кукушко и оставил его ночевать. На такой случай в юрте была раскладная кровать.
Бабушка Долсон объявила, что забирает Андрейку в свою юрту. Отец сам перенёс Андрейкину кровать и постель.
Ветеринар сидел около маленького столика на скамейке, мама Сэсык всё уговаривала его:
— Всегда мало ешь, товарищ Кукушко. Хворый ты, что ли?
— Здоровый, здоровый! — смеялся ветеринар. — А вот к вам в юрту попадёшь и заболеешь. Ведь у вас если меньше барана съел, всё мало считается.
— Ешь, ешь, не обижай хозяйку! — сказал отец.
— Ешь, дядя Куку! — попросил Андрейка и затолкал себе в рот большой кусок баранины.
— Ну что с тобой поделаешь, дружочек, — расхохотался ветеринар, — мне от тебя отставать никак нельзя!
Когда кончили ужинать, отец взял у ветеринара марлю и, поднеся её к лампе, долго рассматривал и вертел в пальцах кусочек свинца и медный шарик. Андрейке тоже хотелось подержать их в руках, но отец не заметил этого.
— Вот что, Альберт Изосимович, — сказал отец, — ты оставь их мне. На память оставь. Я искать буду, кто это бьёт у нас в степи лебедей. — Отец почему-то посмотрел На бабушку Долсон, которая уже поднялась из-за стола и стояла у двери юрты. — Мать, ты видела — я с фронта привёз пули, осколки привёз? Мне доктор в госпитале дал. Сказал: «Храни, товарищ Нимаев, может, найдёшь, кто стрелял в тебя». Война большая. Разве найдёшь? А тут степь, тут я хозяин. Я найду. Тут, мать, я найду.
— Найди, Арсалан! — сказала бабушка Долсон.
Она очень редко звала отца этим именем.
— Такого человека судить надо. Правда, мать?
— Судить надо, Арсалан, — согласилась бабушка Долсон.
— Это худой человек. Волк! — сказал отец.
— Худой человек, — согласилась бабушка.
Она подошла к Андрейке, взяла его за руку и пошла из юрты. Около самых дверей она обернулась и сказала:
— Найди его, Арсалан. Сама судить буду.
Андрейка едет в дацан
Лебедь-Лебедин долго не брал пищи и не пил воды. Жалко было смотреть на его крыло. Все перья посредине крыла дядя Куку выстриг, и была видна кожа, вымазанная йодом.
Когда Андрейка первый раз появился в загородке кошары, Лебедь-Лебедин попытался встать на свою здоровую лапу — и тут же упал. Он угрожающе открыл клюв, готовясь защищаться. Андрейка сменил в миске воду и поставил почти под самый нос птице приготовленную мамой Сэсык еду.
Лебедь-Лебедин даже не взглянул на всё это. Андрейка думал, что Лебедь-Лебедин умрёт с голоду.
Вот почему он так обрадовался, когда бабка Долсон сказала, что едет в дацан и берёт с собой его, Андрейку. Ведь из дацана можно привезти аршан, который лечит все болезни. Бабушка Долсон будет лечить им глаза, Андрейка же даст аршан Лебедю-Лебедину. У него сразу заживут крыло и лапа, он начнёт есть и пить.
Утром отец и мать угнали в степь отару, а бабушка стала собираться в дорогу. Она не сказала отцу с матерью, что возьмёт с собой Андрейку: они не разрешили бы.
Как ни уважал свою мать Арсен Нимаев, как ни слушалась и ни любила бабку Долсон мама Сэсык, но Андрейку в дацан они не отпустили бы. Это хорошо понимала не только старая Долсон, но и её внук Андрейка.
Несколько своих овец бабка в последнее время держала в загоне, подкармливала их сеном и не отпускала с отарой. Она отобрала трёх самых жирных овец, прикрепила к сёдлам Сивого и Рыжика бидоны с мёдом и маслом, и богомольцы тронулись в путь.
Нянька осталась сторожить юрты, а Катька вела за собой овец.
Степь сегодня ещё больше позеленела. Лошади шли бодро, бляхи позванивали о бидоны, и вся степь пришёптывала, присвистывала: «С-с-свись… С-сви-с-с-тим… тим… чим… Вес-с-с… Вес-село… л-ло-ло-ло…» Только надо прислушаться получше, и можно разобрать: «Свистим весело!»
Катька и овцы идут впереди, бабушка Долсон и Андрейка подгоняют овец бичами. Бабушка держит в зубах трубку, и, хотя бабушка ничего не говорит, Андрейка понимает, что ей тоже весело.
Бабка вынимает изо рта трубку и говорит:
— Пошто Дулма не едет к тебе? Совсем забыла ездить Дулма. В дацан бы взяли её.
Андрейка вспоминает, что. в самом деле Дулма ни разу ещё не приезжала к нему с тех пор, как он вернулся из школы.
Андрейка поднимает голову и вдруг видит в небе косяк гусей. Они летят длинной цепочкой мимо низкого облачка. Они гогочут, и откуда-то им отвечает нескончаемое гоготание. От облачка на гусей падает тень, они один за другим пролетают её.
Бабушка Долсон и Андрейка подгоняют овец бичами.
— Бабушка, смотри, смотри, гу-уси! — кричит Андрейка.
Бабка Долсон, не поднимая головы, говорит:
— Вижу. Солнце совсем встало. Проспал вожак. Слышишь, на Чёрном озере гуси кричат? Ночевали там гуси. Теперь полетят.
Андрейка оглянулся в ту сторону, где было Чёрное озеро: и правда, оттуда поднимались стаи гусей, и розовые от солнца птицы летели друг за другом, сразу вытягиваясь в цепочку.
Бабка Долсон плохо видела, но слышала она очень хорошо.
Катька бежала вперёд, как будто бы лучше всех знала дорогу в дацан. Овцы доверчиво шли за ней. Им некогда было останавливаться и оглядываться: то и дело сзади пронзительно свистели бичи.
Знаете ли вы, что такое бич в умелых руках чабана? Вы, может быть, думаете, что он им бьёт овец? Нет-нет, не думайте так. Посмотрели бы вы, как извивается бич в руках Арсена Нимаева! Да и у бабки Долсон он поёт свою песню: ж-ж-иг, жж-и-иг! Ж-ж-ж-ж-ж-ж-и-иг!.. На что овцы глупы, а и они понимают: «Иди вперёд! Не отбивайся! Не глазей по сторонам!»