, разложенными вокруг нее. Она сделала черновой набросок статьи, мысли были четкие и ясные. Саму же статью она напишет, когда, вернется в Детройт.
Детройт. Нет, она не будет думать о нем, хотя это невероятно. Она родилась там, жила в этом большом и шумном городе двадцать шесть лет без каких-либо сложных проблем, а сейчас? Она вспомнила высокие холодные здания, безумное уличное движение, спешащих куда-то хмурых людей. В мозгу у нее пронеслось слово, обозначающее все это: одиночество.
Под звуки дождя Трейси забылась тяжелым сном, оставив отчаяние до зари. Будильник разбудил ее в нужное время, и она пошла в ванну, по пути выглянув в окно. Небо было ясное, солнце уже взошло, лужайки вокруг выглядели свежими и блестящими. Дождь прекратился. Ее единственной мыслью было поскорее оказаться на кухне, где, может быть, у плиты стоит Мэтт и что-то помешивает в кастрюле.
Она натянула джинсы, блузку и сапоги, кое-как причесала волосы и побежала через холл. Ее шаги эхом отдавались в пустом помещении кухни. Она поставила кофейник на плиту и вышла на веранду.
— О Боже, — вздохнула она, ее глаза широко открылись от изумления. — Мэтт!
Он крепко спал в шезлонге на веранде. Один ботинок лежал на полу, и это доказывало, что он был страшно изнурен работой и не смог дойти до своей комнаты. Он, вероятно, просто сидел в шезлонге, а потом откинулся назад. С головы до ног, стоявших на полу, он был покрыт липкой засохшей грязью, а на лице пробивалась щетина. Он был самым грязным и неухоженным существом из всех, что Трейси доводилось видеть, но она была абсолютно уверена, что он самый красивый человек на свете.
«Ну, что теперь, — думала она, уставившись на него. — Разбудить его, что ли? Или пусть спит?» Элси бы знала, как поступить в такой ситуации, но домоправительница еще спала.
— Мэтт! — тихо окликнула Трейси.
В ответ — тишина.
— Мэтью Кендал Рамсей! — сказала она чуть громче.
Тишина.
«Ладно же, черт возьми». Она вернулась на кухню и налила чашку кофе. Маленькими глотками Трейси осилила кофе, продолжая размышлять о Мэтте. «О Боже! Его рука! Вся эта грязь и… Все, ладно. Нужно немедленно будить его, нравится ему это либо нет».
Сказать было легче, чем сделать. Трейси звала Мэтта, трясла его за плечи, целовала в кончик носа, но он не шевелился. Он просто лежал, как грязная глыба шести футов высотой. Опустившись на колени рядом с креслом, Трейси расстегнула запонки на манжетах рубашки, закатала рукав и испустила крик ужаса от того, что увидела. Повязки не было и, несмотря на мазь, рана была сильно загрязнена. Она опухла, покраснела, и, когда она дотронулась до кожи пальцами, почувствовала, что от нее исходит жар.
— Мэтт! — закричала она. — Немедленно просыпайся, или я…ой! — она закричала еще громче, когда две огромные руки приподняли ее в воздух и бросили на крепкую, как скала, грудь.
— Что ты так волнуешься? — улыбаясь, спросил Мэтт.
— Ах ты, негодник, ты все это время не спал, а только притворялся!
— Я спал до тех пор, пока ты не стала стаскивать с меня одежду. Я хотел посмотреть, к чему это приведет.
— Отпусти меня немедленно. Ты грязный развратник!
— И запах от меня такой же отвратительный. Но нет, я тебя не отпущу. Мне с тобой хорошо. Я приму очищение, когда поцелую тебя, так что постарайся не оцарапать свою нежную красивую кожицу о мою бороду. Мне нужно побриться.
— Тебя нужно помыть из шланга, — произнесла Трейси, явно ощущая, как волна желания поднимается в ее теле, разрастаясь оттого, что она лежит, распластанная, на его сильной груди.
— Теперь ты тоже грязная. Хочешь, вместе примем душ?
— Да. Нет. Что я говорю? Ты лучше отпусти меня, негодяй.
— Не отпущу.
— Мы так и проведем весь день?
— Да.
— Думаешь, Элси ничего не заметит?
— Может быть, если будет суетиться вокруг нас.
— Мэтт, все это хорошо, но… Твоя рука выглядит ужасно. Я думаю…
— Да, я знаю, — он вздохнул и поставил ее на ноги. — Все это было похоже на сумасшествие, но я ничего не мог поделать, — он стащил с себя другой ботинок. — Я должен идти к доктору. А это значит, что ты, моя милая, совершишь со мной поездку в Даллас, штат Техас, Америка.
— Я поеду с тобой?
— Конечно. Мы где-нибудь остановимся, ты вылечишь мою бедную рану, потом я угощу тебя отменным ленчем и покажу тебе достопримечательности. Пахнет чем-то?
— Крепким и горячим.
— Это мной. А как насчет кофе? — он рассмеялся. — Не осуждай меня за то, что я говорю грязные словечки. Посмотри на мою одежду. Она в полном беспорядке. Правда, ведь я отлично выгляжу?
— Ты сногсшибателен.
— И это говорит первоклассный писатель?
— Нет, это говорит сумасшедшая Трейси Тейт.
— Ого! — он выпил чашку кофе и поставил посуду в раковину. — Интересно. Хорошо, вот мой план. Я пойду вымою и ототру свое бедное избитое тело, а потом посплю несколько часов. Пусть Элси позвонит доктору и скажет ему, что я приеду, — Он подошел к двери. — Давай встретимся часов в десять и сразу же поедем.
— Поняла.
— Пробуждение с тобой было так прекрасно, Трейси. Ты скучала обо мне? — очень тихо спросил он.
— Да, Мэтт, — сказала она еще тише.
— Я все время думал о тебе, пока был в загоне. Чертовски много думал. Ладно, встретимся в десять.
Трейси стояла и смотрела на дверь, за которой исчез Мэтт. Потом она со всех ног помчалась в свою комнату, чтобы переодеться в чистую одежду. На ее лице светилась улыбка, а сердце ее было переполнено радостью.
— Все сделано. Доктор сказал, что примет Мэтта в любое время. Итак, ты едешь в большой город, Трейси.
— Да, и с нетерпением жду этого, — она была одета в светло-желтое платье и босоножки на высоких каблуках. Дождь значительно уменьшил жару, и наступающий день казался превосходным.
Элси улыбнулась.
— Тебе так хочется увидеть Даллас? Или тебя прельщает компания?
— Ну…
— Глупый, пожалуй, вопрос. Я знаю ответ. Мэтт будет, в полном твоем распоряжении, и потому глаза твои отплясывают джигу.
— Неужели все по мне так отчетливо видно?
— Так же, как в открытой книге, дорогая.
— Элси, — позвал Мэтт, входя в комнату, — ты не забинтуешь мне руку, чтобы я не испортил еще одну рубашку?
— А если я скажу «нет»?
— Я не привезу тебе изюма в шоколаде из города.
— Тогда принесу бинт.
— Привет, милашка Трейси. Ты выглядишь замечательно.
— Ты тоже, — она улыбалась ему, любуясь его крепкой фигурой в серых брюках и пуловере стального цвета. Он выглядел отдохнувшим, и у Трейси появилось ощущение, что события прошлой ночи были ничем иным, как кошмаром, бредом, страшным сном. Но рана на руке Мэтта была настоящей, и она молча смотрела, как Элси забинтовывает ее.
— Все, — сказала Элси. — Доктор заверил меня, что все сделает в лучшем виде.
— Я получу особое лечение за все те деньги, что платил ему эти годы, — сказал Мэтт, улыбаясь Трейси и застегивая запонки на рубашке.
— Убирайтесь с моей кухни, оба. Мне нужно отмыть всю грязь, что Мэтью натаскал на своих ботинках. Это просто преступление, сколько у меня из-за вас работы.
— Извини, — сказал он, целуя Элси в щеку. — Я привезу тебе лишний пакет изюма.
— Надеюсь на это. А теперь пошли отсюда.
— Хорошо, мадам, — в один голос ответили Трейси и Мэтт и выскользнули из комнаты.
Трейси улыбнулась Мэтту, когда он открыл ей дверцу автомобиля. Вспомнилась поездка в грузовом пикапе несколько дней назад. Дней? Они казались теперь вечностью.
— Надеюсь, ты оценишь мою услугу? Видишь, я заказал для тебя более прохладную погоду.
— Конечно, конечно.
— Сначала поедем к доктору, чтобы покончить с этой проблемой. Потом еда.
— Ты всегда голоден.
— Да, всегда не против поесть и получить кое-что еще на закуску.
— Внимание, Мэтт. Перехожу к более безопасному предмету разговора. Как это ты отважился взять выходной?
— Боже, женщина, я ведь работал всю ночь.
— Теперь понятно. Но что было бы, если б ты не работал, но тебе было нужно несколько часов, чтобы заняться своими делами?
— Я бы просто взял их. У меня есть управляющий, который бы занялся делами в мое отсутствие. Я не считаю себя незаменимым.
— Тогда почему ты так много работаешь?
— Мне это нравится. Я люблю свою землю. Достаточно веская причина? Было бы совершенно по-другому, если бы я… Не отвлекай меня от мыслей об изюме, а то Элси убьет меня.
— Я напомню тебе.
«Что хотел сказать Мэтт, если вообще хотел? Если бы у него была женщина, которую он любил, то и тогда он продолжал бы так же много работать? Или нет? Неужели нет? Он мог бы сделать так или все-таки дал бы шанс земле выиграть в споре с женщиной?»
— Ты молчишь? — сказал Мэтт, взглянув на нее.
— Просто думаю.
— Как построить статью?
— Я привела записи в порядок. Начну их систематизировать, а статью буду писать дома.
— А потом?
— Что потом?
— Ты получишь другое задание и жизнь на этом ранчо превратится для тебя в туманное воспоминание?
— Нет, конечно, нет. Я никогда не забуду, я хотела сказать… черт побери, Мэтт, ну почему ты такой гадкий? Ты хочешь испортить такой прекрасный день?
Он резко затормозил. Прямо посередине грязной дороги он выключил двигатель, и машина остановилась. Трейси уставилась на него широко открытыми глазами, но, прежде чем она смогла произнесли хоть одно слово, он развернулся к ней и схватил за плечи.
— Я гадкий, ты правильно это определила. И это потому, что я не знаю, что с тобой делать. Прошлой ночью я был по колено в грязи, рука болела так сильно, что я молил Бога, чтобы она отвалилась, но я ни о чем не мог думать, кроме тебя. Я улыбался, а мои работники думали, что я сошел с катушек.
— Это не моя вина, — закричала Трейси.
— Я уверен, что твоя. Ты приехала сюда, не так ли?
— Так что, убить меня за это?
— Именно это я и хотел сделать, — страшным голосом сказал Мэтт, а потом поцеловал ее с такой яростной решимостью, что она чуть не задохнулась.